Жизнь до тебя казалась... нормальной

Ньют ничего не чувствовал: ни как глэйдеры его держали, ни как сердце готово было вырваться из груди, ни боли в мышцах из-за сильного напряжения… Не слышал ни одного звука, лишь слабое эхо доносившееся откуда-то издалека. Я люблю тебя... Ее губы прошептали те слова, которые он никак не хотел слышать, только не сейчас, ведь они означали лишь одно - прощание. И Ньют с трудом это понимал. - Нет! Хейли!!! - крик вырвался из груди, и из последних сил парень освободился от хватки подростков. То ли он сам это сделал, то ли ему позволили, но он бросился вперед, но встретился лишь со стеной. Ворота захлопнулись перед самым его носом. - Нет, Хейли! - кулаки врезались в каменные глыбы, он продолжал кричать, словно этим мог что-то сделать. Ньют бил по стене в надежде, что она откроется, но ворота не поддавались, и он бил только сильнее, выплескивая все отчаяние и злость. - Пожалуйста… - обессиленно проговорил парень, упираясь лбом в холодный камень. Слезы хлынули из глаз. Тяжелое, горячее дыхание касалось шершавой, холодной поверхности, она будто издевалась над ним, просто насмехалась, любуясь его страданиями. В голове так и крутились слова «ночью в Лабиринте никто не выживает». Ньют закрыл глаза, веки дрожали… Хейли осталась там. Осталась одна. У него будто землю выбили из-под ног, и он продолжал стоять, упираясь лбом в стену, будто это была его единственная опора. Глэйдеры с сожалением лишь на него посмотрели, терять друзей им было не в первой. Чак не мог сдержать слез и постоянно всхлипывал, не в силах поверить, что девушки больше нет. Все ее похоронили, как только врата закрылись. Алби, который до последнего держал товарища и не давал тому ломануться на верную гибель, сочувственно посмотрел на друга, у самого на душе стало так противно и больно, а смотреть на слезы товарища было еще невыносимее, но отпустить Ньюта в Лабиринт он не мог. Вожак молча развернулся и ушел, следом за большей частью подростков. Минхо, который прибежал в Лабиринт вовремя, еще долго стоял на месте, шокированно смотрел на стены, не испытывая, казалось, ничего, кроме полнейшего шока. Слез не было, не было и истерики, но внутри все дрожало, только что он лишился чего-то важного, чего-то, что заставляло его ощущать жизнь в полную силу. Не сказав ни слова, бегун, пошатнувшись, упал на землю и так и остался сидеть. Томас же был последним, кто остался. Он не подходил к Ньюту - его никто не пытался остановить, когда он сбивал себе руки об шершавый камень. Глядя на такие терзания друга, ему становилось только хуже. Томас мог только представить, что творилось в душе у подростка, если он сам только что перестал что-либо замечать вокруг себя. Даже несмотря на такое короткое время, Хейли начала ему нравится. Как человек, как друг… Она поддержала его, нет смысла отрицать, была одной из немногих, кто действительно подбодрил, заставил влиться в жизнь Глэйда. Она была доброй, улыбчивой. А сейчас ее внезапно не стало. Однако Томас не понимал, Хейли ведь еще жива, почему они все так уверены, что она не вернется уже? - Может… - неуверенно и совсем тихо проговорил Томас, не решаясь нарушить молчание, но голос его хрипел, и он прочистил горло. - Может с ней все будет хорошо, - парень с надеждой посмотрел на Минхо, чтобы тот его услышал, чтобы тоже поверил, но эти слова не возымели над ним никакого эффекта. - Она же сильная… - увереннее продолжил новичок и посмотрел на Ньюта. Он хотел, чтобы блондин подтвердил его слова. Парень только с силой сжал кулак, продолжая держать его на стене. Он ничего не ответил. Прекрасно слышал слова новичка, но был просто не в состоянии что-то сказать, ему только хотелось, чтобы Томас заткнулся. Сумерки наползали, с каждой минутой становилось все темнее, в Глэйде загорелись фонари, но Ньют не отходил от ворот. Со временем слова шнурка врезались в его сознание и теперь постоянно там крутились: «Она вернется… она сильная». Ньют хотел в это верить, он верил, но почему с каждым разом это становилось все сложнее делать? Минхо ушел, Томас тоже. Ньют остался один, позади Хомстед, его свет не доходил до сюда, и он продолжал сидеть в темноте, нарушаемой только звездами и слабым свечением неба. В памяти невольно проскальзывали воспоминания, как они с Хейли лежали на траве вот таким вот вечером, смотрели вверх… Он чувствовал ее тепло, ее прикосновения тогда, которые будоражили его всегда, вдыхал запах ее волос, которые отдавали вишней и ванилью. И это всегда казалось таким странным, но таким привычным и естественным. Она улыбалась, и ее пальцы слегка сжимали ткань его рубашки. А сейчас Ньют один. Опустошен. Совершенно. Не было ничего, что могло бы принести ему то тепло. Он смотрел на закрытый проход и не мог даже представить, что с ней сейчас. Жива ли она, напугана ли? Он сидит в защищенном от всех опасностей Глэйде, а она там, в Лабиринте. В темноте, коридоры которого кишат гриверами. Почему стены начали вдруг двигаться? Почему? Из-за нее?… «Зачем я отпустил ее?» *** Хейли помнила, как впервые задалась вопросом, нравится ли ей Ньют. Это было спустя две недели после ее прибытия в Глэйд. Она сидела под дубом, отдыхала после довольно утомительной работы с Галли на стройке. Загнала себе под кожу пару заноз, перетаскивая пустые ящики, которые непонятно для чего понадобились куратору строителей. Но даже несмотря на это, тогда был чудесный денек. Хейли увидела Ньюта, идущего на плантации - он вернулся из Лабиринта раньше и теперь занимался какими-то делами по Глэйду. Он был собран, сосредоточен, даже несмотря на свой вид, он внушал уверенность. Ньют был мозгом Глэйда, как бы Хейли и не хотела принижать остальных подростков и тем более Алби, как вожака, но бегун был сообразителен. Принимал сложные решения, заботился об остальных. И никогда о себе. Был мужественен, и в то же время девушка знала, что он мягок. Ньют спокойно шел по поляне, сосредоточенный на своих мыслях. Ему очень шла одежда, в которой он был, как бы это и не странно звучало. Взлохмаченные волосы, немного сведенные брови… Даже с такого расстояния Хейли засмотрелась на его губы и непроизвольно облизала свои. Тогда она испытала возбуждение, впервые трезво осознала, что ее влечет к этому парню, и где-то внизу живота появилось странное, тянущее чувство. На самом деле, она и подумать тогда не могла, что Ньют когда-нибудь прикоснется к ней так. Так, как ей хотелось. Парень ни раз потом доводил ее до оргазма. Он был и загадкой, и открытой книгой одновременно, что противоречиво, но в Ньюте это все сочеталось: уверенность и некая хрупкость, мужественность и мягкость, любовь и страсть. Это все был он. Хейли резко открыла глаза. Перед ней - стена. Быстро взяла вправо, сворачивая в новый коридор. Она не пересдавала бежать, пытаясь укрыться от гривера, преследовавшего ее. Ночь уже опустилась, Лабиринт утонул в темном свете. Девушке удавалось скрыться от тварей, на время от них спрятаться, но они все равно то и дело находили ее и ей приходилось снова бежать. Дыхание сбилось уже давно, из груди вырывались редкие хрипы. Сколько еще она так протянет, Хейли была без понятия. В рюкзаке, который был у нее с самого утра, не осталось больше ни капли воды, он стал бесполезен. «Зачем я бегаю?» - не могла понять брюнетка, снова сворачивая и стараясь быстрее запутать то существо, чтобы оторваться. - Все равно это уже бесполезно…». Бегать всю ночь она точно не сможет, но отдаться на растерзание этим тварям она тоже не была готова, и только воспоминания позволяли отвлечься от жажды и боли в боку. Но что делать? Ночь только началась, а она уже была без сил. Правда задумывалась над тем, чтобы просто сдаться. Создатели захотели ее убить? После того, как она узнала, что у Лабиринта есть потолок, что все это обманка? Разумеется, глэйдеры бы дошли до разгадки, дошли до ответов и нашли выход отсюда. Но разве в этом и не заключается все задание? «Или же выход должна найти не я?». Хейли прекрасно помнила, что говорила Амелия: она не является частью эксперимента. Тогда какого черта она тут делает? И что ей делать сейчас? Этим вопросом девушка задавалась вот уже который час. Как ей найти выход за это время, если глэйдеры все два года не могли этого сделать? А что ей дает то самое открытие, которое и загнало ее в такую передрягу?? «Как сюда попала Амелия? - думала на ходу Хейли. Она пробежала длинный коридор и вроде оторвалась. - Она ведь и ушла отсюда тоже сама. Но как? Здесь есть просто дверь? Но бегуны все проверили, весь Лабиринт, и ничего, - лихорадочно размышляла Хейли, хмурясь и жадно хватая воздух ртом. - Ничего кроме Обрыва…» - он не давал ей покоя. Рев монстра разлетелся по коридорам, заставляя девушку отвлечься. Из-за поворота показалась темная, устрашающая тень гривера, и девушка снова кинулась бежать. Только теперь у нее был лишь один вариант, куда. Усталость давала о себе знать, легкие уже попросту отказывали работать, и единственным выходом их этой ситуации Хейли видела только в нем. Уже было не столь важно, сработает это или нет, она просто хотела со всем покончить. Покончить с гривером, с усталостью и бегом, с вопросами, что беспрерывно крутились в голове. Она просто хотела, чтобы все закончилось. Может, это и отчаянно, но ничего другого Хейли придумать больше не могла. Она выбежала к сектору, который выводил к Обрыву. До него оставалось несколько поворотов, которые она должна была преодолеть. И Хейли добежала, остановившись в нескольких метрах от края. Она оторвалась от монстра, он был еще где-то за поворотом и, кажется, уже не один. Как же сказать глэйдерам о том, где находится Лабиринт? Девушка пыталась придумать хоть какой-то способ, лихорадочно перекручивая мысли в голове, но их заглушали собственное дыхание и металический лязг. Метнувшись взглядом по земле, брюнетка молниеносно подхватила камень и начала выцарапывать им слово на стене, но получалось плохо, сколько бы Хейли сил не прикладывала, вдавливая проклятый камень. В спешке она оцарапала руку и осколок впился в кожу. На кровь девушка не обратила никакого внимания, и на боль тоже - гриверы уже были совсем близко. Но это оказалось отличным вариантом. С секунду посмотрев на свою раненую руку, Хейли приложила ее к стене и начала быстро писать буквы, но не успела она и трех выписать, как ее отвлек грохот железа о каменный пол. По телу прокатились мурашки страха, девушка медленно обернулась, с ужасом глядя на гривера впереди. И, словно озверев, встретившись с взглядом жертвы, он кинулся вперед, за ним появился второй, и Хейли попросту попятилась назад. Это был конец. Она отчетливо понимала, глядя на стремительно приближающихся металических тварей, что больше никогда не вернется: не увидит предрассветный Глэйд, не услышит крик Фрайпана, зовущего всех к завтраку, не сможет утонуть в беснующем смехе и говоре подростков по вечерам у костра, она не посмеется вместе с Минхо и не увидит Ньюта. Она не заметила, как подошла к самому краю Обрыва, шумно сглотнув подступивший ком в горле. Это было чудесное время, проведенное в Глэйде, и Хейли действительно радовалась тому, что оказалась тут. Секунда. Последний шаг. И под ногами больше нет земли. Лишь на мгновение появилось чувство свободы, а потом тело пронзает жгучая боль. Холодный метал касается кожи… Хейли зажмуривает глаза, окунаясь в темную бездну, и проваливается в небытие. *** Ньют не сомкнул глаз до самого рассвета, и когда ворота скрипнули, тут же подскочил с прохладной травы. Всю ночь его терзали ужасные мысли: выжигали изнутри воспоминания, которые он всеми силами пытался отодвинуть, представлял, как встретит Хейли утром, как она окажется за воротами и с ней все будет в порядке, но это только приносило больше боли, ведь что-то внутри него твердило, что это невозможно. Но страданий не становилось меньше, когда он думал о том, что это был последний раз, когда он ее видел. И вот ворота открылись, а в коридоре пусто. Только беспокойный туман устилал землю вдалеке. Проходы все открыты, была тишина, словно вчера ничего и не было. Пару секунд Ньют всматривался в далекие стены, боясь сделать шаг, но потом сжал кулаки и направился вперед, слегка похрамывая на левую ногу. Однако стоило ему ступить за пределы Глэйда, как его окликнул слабый голос. - Даже не думай меня останавливать, Минхо, - сурово проговорил блондин, не оборачиваясь и даже не останавливаясь. - Мне плевать, что я не бегун, и не дай Бог, ты меня этим упрекнешь. Но азиат не ответил, только подбежал к другу, поравнявшись с ним. - И не собирался. Я иду с тобой. По голосу чувствовалось, что Минхо тоже не спал всю ночь. Он был хмур, кинул пару раз обеспокоенный взгляд на друга, но тот молчал, напряженно глядя вперед. Бегун хотел было что-то спросить, нарушить молчание, но не решился все же. Однако не успели они и несколько поворотов миновать, как их нагнали несколько глэйдеров, среди которых были Фрайпан и Галли. - Не обязан отвечать за свой поступок, - фыркнул куратор строителей, скрестив руки на груди, когда Минхо косо на него глянул. Алби же остался в Глэйде вместе с Томасом, который очень рвался в Лабиринт помочь друзьям - они все еще надеялись, что смогут найти Хейли живой и невредимой. Однако вожак запретил ему. Стоя на веранде возле кухни, он смотрел на Западные ворота и, как бы ему не хотелось этого признавать, знал, что парни вернутся ни с чем. Но, пожалуй, они все это делали ради Ньюта. Надежда не переставала трепетаться у него в груди, и никто не решался сказать ему правду. Парни разделились на две группы, сопровождающими были бегуны, которые прекрасно знали Лабиринт. На поиски отводился час, не больше. Минхо, Ньют и Фрайпан пошли в сектор девушки, по которому бегал раньше сам хромающий, а после него и она. Блондин не сказал ни слова за все время пути. Просто шел впереди, а Минхо и Фрайпан следом, тихо переговариваясь по делу. И вот они вышли на стык двух секторов. - За ней гнались гриверы, - все же нарушил молчание парня Минхо, становясь рядом. - Как думаешь, куда она могла побежать? - Без понятия. Они могли вынудить сделать ее все что угодно… - выдохнул Ньют, говоря необычайно сдержанно. - Зачем они за ней гнались? - вдруг спросил он. - Я всю ночь об этом думал, - признался Минхо спустя пару секунд. - Думаешь, она наткнулась на них случайно? - в это ему слабо верилось, учитывая передвижение стен до закрытия ворот. - Странно все это… - однако эта фраза показалась слишком безразлично брошенной, и Минхо тут же напрягся. Он не мог смириться, что Хейли больше нет. - Может, Обрыв? - предположил блондин. - Она могла направиться туда. - И парень развернулся, не дожидаясь даже ответа друга. Минхо только посмотрел ему в спину, а потом догнал и последовал за ним, не решаясь пока говорить очевидного. - Зачем ей к Обрыву? - Я не знаю! Но будь я на ее месте, пошел бы туда. Там меньшая вероятность наткнуться на гриверов и большая выжить. Просто переждать ночь, - быстро проговорил Ньют, торопясь выйти к площадке, где все обрывалось. Он хотел ее там увидеть. Хотел! И вот они завернули за угол, и Ньют остановился, задержав воздух в легких. Тишина резала уши. Кое-где на стенах виднелись царапины от шипов гриверов, которые, преследуя свою жертву, не вписывались в пороты и врезались в них. Они были свежие, очевидно, оставленные этой ночью. Капли масла на земле, слизь… Перед глазами Ньюта так и появилась картинка, как Хейли безнадежно пыталась убежать, а эти твари ее преследовали. На одной из стен, ближе к Обрыву, что-то привлекло его внимание, и он поспешил подойти. Лишь пару букв были выписаны красным, и то, последняя обрывалась на конце, превращаясь в случайно оставленную, небрежную полосу. Кровь уже давно засохла, ее было мало, чтобы парень понял, что девушка была ранена не смертельно. Но Хейли не дописала, а значит гриверы настигли ее раньше. Теперь же в этом коридоре не было никого, кроме них самих. И последняя надежда покинула блондина. Глядя на несчастные буквы, Ньют не мог ни о чем думать. - Что это значит? - раздался голос Фрайпана за спиной. - «Ты был... » - прочел он недоуменно. Котелок глянул на Ньюта и только тяжело вздохнул: блондин не был похож сам на себя. Привычно собранный и здравомыслящий друг был раздавлен. Обычно, у Ньюта уже давно бы сложилось несколько предположений, и не два-три, он быстро нашел бы ниточку к разгадке, натолкнул на здравую мысль, но не теперь. Минхо только остановил Фрайпана, который готов был сказать какие-то сочувствующие слова блондину, и сделал правильно: Ньют не хотел слышать ничего. Он только прошел дальше к Обрыву и несколько минут стоял и смотрел на кучевые облака, которые медленно плыли где-то вдали и раздражали его своим спокойствием. Продолжать что-либо искать в Лабиринте было уже бесполезно, Ньют знал, что Хейли исчезла именно там, даже подавленность и полная неспособность что-либо чувствовать не могли его заставить отрицать очевидное. Как Фрайпан и заметил, мозг Ньюта никогда не перестает работать, и даже сейчас, чем делал только хуже самому его обладателю. Они вернулись в Глэйд, и там Галли отдал блондину вещицу, который нашел в одном из коридоров. Это был маленький, металлический велосипедик, Ньют помнил, как Хейли частенько теребила его в пальцах, когда задумывалась или пыталась что-то вспомнить, он висел у нее на браслете. Даже Галли воздержался сегодня от язвительных и всех раздражающих фразочек. Ньют забрал кулон и пошел к Могильнику, он не слышал, как кто-то сказал, что нашел в Лабиринте мертвого гривера, как Минхо предложил пойти завтра его посмотреть и изучить, как Алби согласился пойти вместе с ним. На самом деле, его это сейчас не совсем волновало. Ньют просидел около стены за Могильником от силы час-полтора, а потом сам не заметил, как поднялся и пошел работать на Плантации. Кажется, он не совсем понимал, что делал, но его тело будто само хотело, чтобы он отвлекся от боли, которая поселилась в его груди. Но это было невозможно. Конечно, за два года Ньют уже не раз видел смерть, не раз терял друзей, видел страшные вещи, которые происходили еще в то время, как все начиналось, но это было совсем другое. Он еще ни разу не чувствовал себя настолько опустошенным и покалеченным. На следующее утро начался новый день в Глэйде. Все подростки так же, как и всегда, отправились по своим рабочим местам, как с завтраком было покончено. Так же сияло солнце, погода была теплой, только Ньюта она мало грела. Общался последние несколько часов он сухо и совсем без охоты, что никто из глэйдеров не упрекал, однако они не понимали, как парень может просто встать утром, спокойно позавтракать, а потом отправиться на Плантации. Ньют не лежал полуживой сутками в постели, что сделал бы любой, если бы с ним случилось подобное, не игнорировал всех и вся, а наоборот, очень спокойно относился к каким-то вопросом, с которыми к нему подходили плантаторы, он не выглядел разбитым снаружи, но зато внутри все было вдребезги. И такая концентрация на работе и Глэйде только сильнее беспокоила его друзей. Минхо ничего не мог поделать, ему самому нужно было бежать в Лабиринт, но каждый раз, забегая в эти коридоры, он с отвращением смотрел на стены. Томас же с осторожностью подходил к Ньюту, однако парень, на удивление, его не игнорировал. О Хейли не говорил, но давал советы по поводу того, как лучше и легче прожить в Глэйде, как найти общий язык с Фрайпаном у него на кухне. Томас поражался, как при таком Ньют может общаться с ним как ни в чем не бывало. Новичок определенно испытывал симпатию к блондину, так как он не переставал направлять его и поддерживать, пусть и строгости не сбавлял. Но Томас набрался смелости заговорить о Хейли и ее попытке написать что-то на стене - это от шнурка тоже не утаилось - но на этом Ньют от него только отмахнулся какой-то причиной, заставившей его подняться и уйти. Как-то, внезапно, вся жизнь в Глэйде потеряла для него всякий смысл, и единственное, что имело место быть, - это отдаться полностью команде. Ньют чувствовал, что в Томасе что-то есть, что-то такое, что, вполне вероятно, может им всем помочь выбраться, и он твердо настроился ему в этом посодействовать, однако той пустоты, что образовалась внутри, это заполнить не могло. Как бы Ньют себя не отвлекал, она, как черная дыра, поглощала все, заставляя испытывать это чувство. Словно на душе образовалась язва, которую излечить уже не удасться. На следующий день его снова заставили нервничать, и это заставило его вернуться в реальность. Он стоял около ворот в окружении подростков и смотрел в пустой Лабиринт. Время подошло к концу, и стены вот-вот должны были закрыться. А Минхо и Алби все еще не было. Все повторялось. Снова. Неужели это правда все происходило? Ньют снова испытал ту тревогу, то чувство, которое заставило задрожать все внутренности от волнения. Где, черт подери, носило этих стебанутых? И вот стена скрипнула, а из-за поворота только появились подростки, причем было видно, что что-то в Лабиринте пошло не так: Минхо тащил на себе Алби, он был без сознания, и тогда Ньют понял, что дело заведомо провальное. Сердце бешено заколотилось, подростки начали кричать, подгоняя бегунов, словно это могло помочь им. Томас стоял рядом с блондином, с ужасом глядя на друзей, на Минхо, который изо всех последних сил пытался дотащить вожака. Перед глазами всплывал момент с Хейли, он посмотрел на Ньюта, который не мог кричать, а просто с ужасом смотрел на тех, кто был за стеной, вновь переживая этот кошмар. Неужели они ничего не сделают? Он не понимал всех этих глупых правил. Неужели они позволят им умереть?? Томас не понимал, а потом, неожиданно для самого себя, сорвался с места и побежал в Лабиринт, протискиваясь сквозь сжимающиеся стены. Ньют не успел его остановить, а через мгновение ворота захлопнулись.