Жизнь до тебя казалась... нормальной

POV Ньют Сегодняшний день ничуть не отличался от всех предыдущих, которые когда-либо были в Глэйде. Так я думал в тот день, когда появилась она. Тогда стояла привычная, солнечная погода. Я проснулся позже, чем обычно: Алби попросил остаться и помочь распределить кое-какую работу среди глэйдеров и решить пару вопросов касательно Лабиринта. Мое место в секторе занял Сириус, да я и не особо беспокоился бы за прогул, даже если бы в этот день туда никто не побежал вместо меня. Я испытывал только облегчение от того, что смогу отдохнуть от постоянной беготни. В этот день я все делал не спеша и даже с некоторой, я бы сказал заслуженной, ленью. Но только потом понял, насколько был глуп, думая, что он выдался одним из самых спокойных. Я до сих пор не могу вернуться к той, привычной и, казалось бы, нормальной жизни. Помню, как лежал на поляне, скрывшись в траве от чужих глаз, и просто нежился в тепле солнца, как меня вытянула из состояния умиротворения сирена, заверещавшая, как обычно, на весь Глэйд и пугающая кур в курятнике. Я и забыл, что в этот день привозят новичка. Обычно, в Лабиринте не удается следить за датами, хоть и в самих коридорах ты постоянно контролируешь время. Кажется, это правило совсем не распространяется на Приют. Вставать мне совсем не хотелось, но любопытство было сильнее, будто так и подмывало меня подняться и пойти в шумную толпу, смотреть, как достают шнурка. Это был инстинкт, который просто так проигнорировать было невозможно. Не задумываясь, я направился к Алби, все же решив вспомнить те немногие дни, когда я смеялся и веселился вместе с остальными подростками, еще до того, как стал бегуном. Признаться честно, мне до жути захотелось вспомнить, как это, подкалывать и пугать и без того напуганного шнурка. Как бы это странно не звучало, но это придавало некое спокойствие. Мне захотелось повторить все это. Но, когда я открыл дверцу Ящика, из моего рта не вырвалось ни слова насмешки, которую я так предвкушал от себя услышать. Это рвение потрепаться вместе с толпой внезапно куда-то испарилось - перед моими глазами был не какой-нибудь сопливый щенок, которого я так ожидал увидеть, это была девчонка. Она сидела на железном полу этого дебильного ящика, словно ребенок, щурилась от яркого солнца и пыталась прикрыть глаза рукой. С задних рядов послышались громкие голоса парней, которые никак не могли видеть, что происходит впереди, но шум поднялся быстро. По толпе прокатились свисты, все тут же загудели, и посыпались все те же фразочки, которые обычно были адресованы новичкам, вот только к ним прибавилось больше возбуждения и удивления. Я был попросту ошарашен, но первая фраза, которая осознанно пронеслась в моей голове: "Вот черт". Даже толком не разглядев её, я сразу начал злиться: какие идиоты присылают сюда девчонок? Я не мог понять, ведь она наверняка ничего не умеет, будет все время реветь и трястись от страха! С ней будут одни проблемы. Я был в этом уверен, ведь глядя на нее, другого и не подумаешь. И пока я был не в состоянии пошевелиться от потока возмущений, она уже привыкла с свету, и, когда увидела всю эту толпу, которая окружила лифт, вскочила на ноги и вжалась в решетку. Мне казалось, она готова была протиснуться сквозь эти мелкие дырки, лишь бы не находиться под таким бдительным надзором. И я её понимал: кому хочется очнуться неизвестно где и быть окруженным каким-то стебанутыми шанками? Гоготание этих неотесанных болванов только пугало её, и оно не прекращалось. Я и сам не заметил, как мое раздражение сменилось какой-то… жалостью? Нет, это не было то плохое чувство, которого обычно все сторонятся, я просто сжалился, не мог смотреть, как эта несчастная трясется в железной коробке. Я выдохнул, будто бы смирившись, что теперь на голову глэйдерам свалилась еще одна проблема, и спрыгнул вниз, говоря самому себе, что возиться с ней я точно не буду, но когда оказался ближе и смог лучше разглядеть её лицо, пришел в ошеломление: никакой паники и вовсе не было в её взгляде. Это и меня самого ввергло в некоторое замешательство. Она смотрела на меня с такой недоверчивостью, была так напряжена, будто неприрученое, дикое животное, но я видел, как она дрожала, тогда появилось жуткое желание обнять её, забрать этот страх, чтобы она успокоилась, однако девушка всеми силами пыталась не показывать своей слабости. И её желание казаться сильной меня удивило. Я не думал, что девушки могут так себя вести в подобных ситуациях. И почему я сразу обратил внимание на её глаза? В них было что-то, что завораживало, в ней самой было что-то такое, чего понять или разгадать я не мог. Её голос оказался не такой, каким я себе уже успел представить: он не был тихим и неуверенным, какой мог бы быть у напуганной, маленькой девочки. Она с вызовом смотрела на меня, давая понять, что в руки не дастся. Этого и не произошло: она не приняла мою помощь, лишь настороженно и даже с каким-то упреком посмотрела на мою руку, будто бы я сделал что-то не так. Хотя я и сам не знал, как вести себя перед ней: эта девчонка вводила меня в полное замешательство, и я мялся как пятилетний мальчишка, боясь и лишнего движения сделать. Но одно я знал точно - она непредсказуема. И в этом не ошибся. И почему я думал, что хотя бы один день в Глэйде сможет пройти без бега? Кажется, моя жизнь только из этого и состоит. Состояла, пока я не ринулся вслед за ней - я не думал, что буду бегать где-то помимо Лабиринта, что это вообще возможно, но зеленоглазая заставила меня приложить не мало усилий и убедиться в обратном. В последующем, она вообще изменила всякие мои взгляды на большинство вещей. Не знаю, зачем я побежал за ней. Вероятно, уже с самого начала почувствовал какую-то ответственность. Или привязанность? Я просто не хотел, чтобы с ней что-то случилось и потом возникли какие-то проблемы. Так я сказал Алби тем же вечером, когда она ушла спать. Но на самом деле причина была в другом… После того дня, когда она ударила меня, заперлась в сарае, после того, как я, сам того не ожидая, заговорил с ней так спокойно, я не мог понять её до конца. И в то же время, в некоторые моменты понимал абсолютно точно. Это такое странное чувство, оно поселилось у меня внутри и постоянно было со мной. А ведь Хейли оказалась далеко не такой, как я представил изначально. Первое время я постоянно старался найти в ней какой-то подвох, но их попросту не было. Она была как открытая книга, строки которой я в упор не видел. Это в ее характере, постоянно испытывать свою жизнь на стойкость. Я все пытался убедить себя и других, что ничего особенного в ней нет. И уж ничего хорошего она точно принести не может. Но это было не так. Каждый раз, как ее видел, забывал о собственных словах, и это меня потом выводило из себя. Меня к ней попросту тянуло, и это нельзя было контролировать. С ней я улыбаюсь. Мне нравится ее некоторая наивность, с которой она смотрит на вещи, нравится, когда прижимается ко мне, всем телом, будто пытается укрыться от этого мира. Люблю ощущать ее теплое дыхание на своей коже и согревать вечно холодные руки. У нее очень мягкие волосы, и мои пальцы уже сами тянутся к ее прядям, начиная перебирать их, пока она спит. И, наверно, только я могу не беспокоиться за нее. Я сел, выныривая из зеленой травы, и поморщился от яркого света. В Глэйде все шло своим чередом, парни работали, слышались звуки удара молотка со стороны строителей. Я сидел на том же месте, что и в тот день, так же отлынивал от работы. Да мне заняться, собственно, и нечем. Разве что новичка курировать. Однако Томас и так хорошо справляется. Иногда, его действия заставляют меня думать, что он абсолютно не годен для всякой физической работы. Но меня несколько напрягают его постоянные вопросы, он слишком любопытный… Я слегка нахмурился, глядя на то, как парень таскает ведра на плантации. И в то же время было у меня какое-то предчувствие, касательно него. Еще толком не разобрался, какое, но этот парень довольно наивен. Как и Хейли. Хотя у меня такое чувство, что с него определенно что-то начнется. Не успел я вернуться к своим мыслям, как тишину сотряс внезапный гул сирены, выбивая всю землю из-под ног. Я тут же оторвался от своего занятия и замотал головой во все стороны: подростки прекратили какую-либо работу, застыли на месте от неожиданности. Это был гул, оповещающий о прибытии новичка. Никто не знал, что происходит. Все скучковались недалеко от кухни, это был какой-то инстинкт самосохранения - когда над твоей головой нависает неизвестность. Найти Алби не составило никакого труда - он уже был в Хомстеде в окружении большинства кураторов. Но так как никто ничего не мог знать, оставалось только ждать прибытия лифта. Томас уже в следующую минуту подоспел к нашему собранию - его количество вопросов просто зашкаливало. Однако Галли относился к шнурку как-то уж слишком осторожно: избегал, бросал косые взгляды… И я в этом окончательно убедился, когда они снова сцепились, начав кидаться язвительными фразочками, от Галли так и слышались обвинения. Дело чуть было до драки не дошло, но строитель, как и ожидалось, струсил. А вот шнурок не из робкого десятка оказался, его самого пришлось успокаивать. И чего этот стебанутый к нему вдруг пристал? Из-за Метаморфозы совсем крыша съехала? Меня иногда потрясает сообразительность Галли. Этот кланкоголовый сиганул в Лабиринт, психанул перед этим, а потом рванул туда, что-то доказывать. Повезло еще, что сам вернулся, перепуганный до чертиков, но все же живой. Хоть мы его и похоронили сразу же, как он переступил границу Глэйда. Не знаю, что творится с мозгом ужаленного, но испытать такое я не имею никакого желания. Иногда посещают мысли, а было бы легче, если бы я обо всем узнал? Но потом трезвость ко мне все же возвращается. Оставшиеся полчаса прошли в полнейшем неведении. Кое-кто вернулся к работе, но почти все с крайним нетерпением и даже страхом ждали, когда же лифт поднимется на поверхность. Такого еще не было, чтобы привозили новичков два дня подряд. Это вызвало немалую панику, но Совет решили не собирать раньше времени. Однако, когда крышка Ящика стукнула, все столпились вокруг него, с замиранием сердца глядя на дверцы, полное замешательство захлестнуло всех. После этого началось нечто странное и совершенно невразумительное - тишина поглотила Глэйд, словно ветер пронесся и вынес все звуки отсюда: внутри Ящика оказалась девушка, более того, она не двигалась, лежала трупом на дне лифта, и даже не шелохнулась. Все думали, она умерла. Я спрыгнул вниз, мы аккуратно ее достали и положили на каменную плиту. Мертвецов еще ни разу не присылали сюда. И мы решили, она первая такая. Пока незнакомка не напугала меня до чертиков - от неожиданности её пробуждения я отскочил назад, но её слова заставили всех замереть в холодном ужасе. Тут начинало твориться нечто совершенно странное. «Скоро все изменится» Её слова точно не предвещали ничего хорошего, и уж точно не могли ответить на возникшие вопросы - их появилось только больше. Девчонка отключилась почти сразу же, оставив полсотни парней стоять в молчании. В её руке была записка, которая не внесла никакой ясности в ситуацию. Наоборот, только усугубила её. Создатели впервые отправляли нам послание, и такого рода записки были далеко не самыми дружелюбными с их стороны. - Она последняя, - прочитал я, силясь сказать как можно громче, чтобы услышали все, но горло пересохло. Я поднялся с колен, не обращая внимания на нарастающий шум вокруг, и со злостью скомкал этот жалкий кусок бумажки в руке. Будто из желудка поднялась желчь, распространяясь по телу отвратительным раздражением. Я отдаленно слышал, как Алби позвал медаков, но все еще не мог прийти в себя от увиденного. Чувство того, что нами пользуются, было самым отвратным. Мне будто втыкали иголки в душу, хоть там уже и места не оставалось. Томас был рядом и наблюдал, и неожиданно я обратил внимание на его выражение лица: парень побледнел, будто приведение увидел, вылупился на девушку… Его словно по голове шарахнули. Перепугался? Или, может, он её знает? Такая мысль внезапно возникла, и она забралась мне глубоко в голову. Томас точно странный, но не такой «странный», которого следует опасаться, скорее, за ним нужно приглядывать. Он может что-то знать. Мы собрали Совет, который в этот раз прошел без Минхо, ведь бегуны еще не вернулись из Лабиринта. Разумеется, все были ошарашены появлением новенькой в Глэйде, к тому же со странной запиской, к тому же таким образом. Никаких ответов за несколько часов нашего неугомонного спора мы не нашли, что не удивительно. Сошлись только на том, что стоит подождать, пока незнакомка очнется и сама нам все расскажет, а пока даже гадать бессмысленно, что это все может значить. Вышел я оттуда полностью измотанный, от количества проблем разболелась голова. Хотелось побыть одному, все обдумать… А лучше вообще ни о чем не думать. Это, признаться честно, мне так надоело. До жути утомляет. Я снова ушел подальше от остальных подростков, хотел бы отвлечься какой-нибудь работой, но вряд ли смог бы даже тяпку в руки взять. Единственное, чего я действительно желал, чтобы Хейли оказалась рядом. Уткнуться ей в шею и закрыть глаза, чувствуя ее медленное дыхание. После слов той девчонки беспокойство только усилилось. Я смотрел на Западные ворота и мог только надеяться, что все в порядке. Отстойно сидеть в Глэйде, когда твоя девушка бегает в Лабиринте и рискует натолкнуться на гривера. Но сколько я ее не отговаривал отказаться от работы бегуна, она не соглашалась, мне и рассчитывать не на что было - она слишком упряма, беспокоится за других больше, чем за себя, и это меня бесит. Я сел возле дерева и положил руки на согнутые колени, хмурясь, уже не от солнца, - от тех мыслей, что роились в голове. И чувство было такое неприятное, даже, скорее, предчувствие. Ведь слова «Скоро все изменится» спокойствия уж точно не приносили. Однако даже это вскоре прекратилось. Время куда-то улетучилось, я уже собирался прикрыть глаза, но неестественную тишину Глэйда нарушил крик о помощи и моя голова тут же опустела. Голос был до боли знаком. Взгляд метнулся в сторону ворот. Это была Хейли, она кричала, подзывая к себе хоть кого-нибудь. Сердце тут же пропустило несколько ударов и меня будто окатили ледяной водой, выводя из состояния забвения. За её плечо держался Бен. Нет, он буквально висел на ней, еле перебирая ногами. Хейли волочила его тело и все еще не отпускала, цепляясь за майку руками, чтобы он не упал. Кровь запеклась на ее коже. Я не мог понять, она ее или же Бена? Или двоих? - Помогите!!! - отчаянный голос ударил в уши. Сам не понял, как поднялся на ноги, но уже через секунду я бежал к ней. Зарт и несколько глэйдеров подоспели быстрее, сняли парня с девушки и уложили на землю. Хейли тяжело дышала, не могла прийти в себя, бегала взглядом от глэйдера к глэйдеру и готова была поддаться панике. - Что случилось? - сыпались вопросы со всех сторон. - Он… Его ужалил гривер, - пытаясь восстановить дыхание, проговорила Хейли, отходя несколько в сторону от подростков. Она не переставала со страхом смотреть на друга. Я протиснулся сквозь подростков и остановился возле Бена: он был бледен, по лицу скатывались капли пота, волосы немного слиплись, а грудь едва вздымалась от дыхания. Он был ранен. Однако я тут же посмотрел на Хейли. Даже несмотря на то, что ужалили Бена, большее беспокойство у меня было за нее. Я не считал это эгоизмом. И смог спокойно вдохнуть только тогда, когда убедился, что на ней нет никаких царапин. После этого все мое внимание могло перейти на Бена. Девушка оторвалась от друга и мы встретились взглядами. В её глазах застыли слезы, и они готовы были хлынуть в любую секунду. Если до этого она и держалась, то сейчас беспокойство захлестнуло с головой. Но не успел я и шага сделать к ней, как Бен резко вывернулся и закричал что есть мочи. Все шарахнулись. Я дернулся назад, Хейли тоже отскочила, глядя широко раскрытыми глазами на то, как парень орет и пытается от чего-то отбиться. Это был шок. Зарт кинулся его успокаивать, но через мгновение он сам отключился. Прибежали Медаки, Амелия проверила пульс, посмотрела рану, а Джеф и Клинт положили его на носилки и поспешили унести в Хомстед. Все происходило так быстро... Хейли отшатнулась на несколько шагов назад, будто искала опору, она готова была осесть на землю, но только закрыла рот рукой, сдерживая всхлип. Слезы полились по её щекам. - Ньют, он ведь… - всхлипнула она, посмотрев на меня с такой надеждой, и в то же время страхом, что я невольно вздрогнул от проскользнувшей ужасной мысли. Мое сердце сжалось от тех чувств, которые она испытывала. - Все будет хорошо, - заверил я её. Я этого не знал, но другого сказать попросту не мог. Притянул девушку и она уперлась лбом мне в ключицу, позволяя себе заплакать. Горячие слезы тут же намочили мою рубашку. Её все еще била дрожь. Как бы я хотел унять её, но мог лишь обнимать Хейли и беззвучно просить, чтобы она не плакала. Но это было невозможно: крик Бена так и застыл в ушах. Она не сможет перестать беспокоиться, пока с ним действительно не станет все в порядке. - У вас ведь есть вакцина? Он поправится?! Как ему можно помочь? - на одном дыхании выпалила она, подняв голову, а потом тихо добавила: - Никто ведь не умирал от укуса гривера? - при этом её голос дрогнул. Только сейчас я понял, что своей неугомонностью они с Томасом очень похожи. Несколько секунд я смотрел в её заплаканные, наполненные тревогой глаза, понимая, что, быть может, именно она и является моей слабостью. А потом слегка улыбнулся. - С ним все будет в порядке. Не знаю, верила ли она моим словам, но дрожь в теле прекратилась. Она вытерла слезы и слабо кивнула. - Ты в порядке? - не мог не спросить я. - Да. Я… Я просто бежала из своего сектора в Глэйд, как из-за поворота появился он. Бен уже был ужален, держался за бок и так кривился от боли, - проговорила Хейли, окунаясь в воспоминания. Слезы снова скопились в уголках ее глаз. Беспокойство за Бена и меня захлестнуло. В голову лезло множество мыслей, но я старался отгородить Хейли от них, уверяя, что все будет хорошо. И в это я хотел верить и сам. - Я пойду карту перерисую, - сказала она, вспоминая. Хотя сейчас явно ни ей, ни уж тем более мне, не было дела до каких-либо чертежей. Я хотел бы пойти с ней, но сомневался, что это будет хорошим вариантом. Она была такой подавленной, вся в пыли… Я снова задумался, даже, уверен, нахмурился от этого. Это моя дурацкая привычка, которую Хейли всегда замечает. Она пошла в сторону Картохранилища, но потом меня вывело из тусклых раздумий её легкое, холодное прикосновение. Пальцы поледенели от волнения, и я невольно сжал их в своей ладони. Она взяла мою руку и повела за собой, заставляя вынырнуть из омута мыслей. *** POV Автор Хейли проснулась за час до рассвета. Никаких снов снова не было, да они и не могли бы у нее появиться даже только из-за сильной усталости. Она будто вовсе не спала, а бегала все так же по коридорам Лабиринта. Это сводило с ума. И уже которое утро она чувствовала, что совершенно не высыпается за ночь. Несколько секунд Хейли просто лежала, перебирая пальцами на груди Ньюта, но лишь слегка, чтобы не разбудить его. Он крепко спал, обнимая ее во сне. Из-за этого Хейли совершенно не было холодно, хоть они и уснули в лесу: лежали на каком-то потрепанном покрывале, и накрылись таким же. Но было совершенно не важно, чем они были накрыты и были ли вообще накрыты, главное, что он был рядом. Однако Хейли так и не рассказала Ньюту о беспокоящих ее мыслях. Она посмотрела на парня, оторвав голову от его груди: волосы были взъерошены, и в них затерялось несколько травинок, которые были заметный ей даже в полумраке. Это заставило слегка улыбнуться, на время забывая о тяжелых мыслях. Но потом они снова вернулись, и, кажется, с еще большей силой. Ньют размеренно дышал, Хейли любила обнимать его и слушать дыхание, пока он спал. Это успокаивало. Но сейчас девушка смотрела на него и мысленно просила, чтобы он проснулся. Ведь если бы он это сделал, то непременно спросил, почему она не спит и тогда ей пришлось бы все рассказать. Но, разумеется, Ньют продолжил спать. Конечно, она его не винила за это, только положила голову обратно к нему на плечо. Однако это утро не казалось таким уж прекрасным, в которое хочется нежиться и придаваться мечтам. Оно было беспокойным, по крайней мере для Хейли. Рассвет только занялся, Глэйд окутывал полумрак, будто дымка после погасшего ночью костра, и только Ньют позволял ей не потеряться в этом тумане тревоги. Она невольно сильнее прижалась грудью к его телу, ощущая тепло куда более ярко, ведь вся одежда валялась где-то в стороне. Но потом поняла, что лежать больше не в состоянии: сон уже не придет, а поток удручающих мыслей попросту не позволяет расслабиться. Хейли тихо поднялась, стараясь не разбудить Ньюта, нашла рубашку, на самом деле взяла ту, которая быстрее попалась под руку, и она оказалась его. Где был ее лифчик, Хейли не имела и понятия, наверняка затерялся где-то среди тех деревьев, поэтому пришлось обойтись без него. Быстро натянув штаны и позабыв о ботинках, пошла из леса в сторону открытой поляны Глэйда. Стараясь ни о чем не думать, девушка только смотрела в землю и проводила босыми ногами по прохладной, влажной от утренней росы траве. Такие моменты как никогда позволяли собраться с мыслями, хорошенько все обдумать. И в последнее время таких ранних часов Хейли проводила все больше: думала, размышляла… Не могла она свыкнуться с тем, что останется в Глэйде навсегда, не разгадав загадки Лабиринта. Создатели не смогут ее просто так здесь держать, никого из глэйдеров. Но пока она и правда не знала, к чему подступиться. Единственное, что хоть как-то могло подтолкнуть к действиям, - ее воспоминания. И слова Амелии постоянно крутились в голове. Что же такого она может сделать, из-за чего Хейли вспомнит сны? Да и последний их разговор… Он не переставал беспокоить. Слова блондинки, словно клещ, впились в мозг Хейли, и она не могла избавиться от мысли о том, что причина ее присутствия в этом месте не одна и та же, как у остальных глэйдеров. «Тогда зачем?». Слова Амелии только сильнее заставили девушку чувствовать себя виноватой, и из-за этого все чаще хотелось быть одной, будто это могло хоть что-то изменить. «Может, если я найду выход, я смогу заслужить их прощение?» - думала Хейли, глядя на закрытые ворота. Кажется, она только что нашла причину своего необузданного рвения к смерти, только вот не до конца, наверно, еще ее понимала. Хейли остановилась на холме, оглядывая Глэйд: было тихо, все еще спали, и до подъема бегунов было еще достаточно времени. Она медленно обводила безлюдные закоулки Приюта взглядом, пока не наткнулась на карие глаза в нескольких шагах от нее. Это был Томас, стоял слева от нее и так же, совершенно безмятежно смотрел ей в глаза, совершенно не удивленный такой внезапной встречи в это время. Хейли слегка улыбнулась, не говоря первые несколько секунд ни слова. Почему-то, было так неожиданно и нормально то, что Томас оказался рядом. Ей не стало от этого как-то не по себе, не захотелось отделаться от него какой-нибудь глупой причиной. Кажется, новичок тоже не испытывал ничего подобного, хоть и несколько заинтересованно смотрел на подругу по бессонным ночам. От этого парень и сам тихо усмехнулся. - Я думал, буду один такой, - тихо протянул он, снова обращая свой взгляд к стене. - Ты новичок, тебе положено мучаться от нескончаемых мыслей, - усмехнулась Хейли, так же медленно повернувшись к Лабиринту. - Тогда что здесь делаешь ты? - поинтересовался Томас, но Хейли лишь улыбнулась уголком губ, оставив его без ответа. По задумчивому взгляду можно было все понять, у Томаса был такой же. И больше спрашивать об этом он не стал, за что девушка была ему благодарна. Находиться с Томасом оказалось приятно. Брюнетка бросала несколько косых взглядов на него, незаметно изучая лицо и его выражение. - Не понимаю, как вы здесь находитесь, - выдохнул новичок, опускаясь на траву. - Здесь же с ума сойти можно! Никто ничего не знает, никто ничего не рассказывает. Даже на элементарные вопросы ответить не могут! - взмахнул он руками. Хейли вскинула бровь, наблюдая за ним сверху, а потом тихо усмехнулась и села рядом. - Да уж, на ответы глэйдеры скудны, - подстегнула его девушка. - Наверно, много вопросов задаешь? Я тоже так делала, - протянула Хейли, вспоминая свои первые дни. - Мне все казались такими упрямцами, что аж злость брала, - посмеялась она. - И как же ты узнала ответы? - поинтересовался Томас, наблюдая за девушкой. - Хах. А какие вопросы тебя интересуют? - лукаво спросила брюнетка, вскинув бровь. Парень, глядя на ее игривость, расхохотался. - Ты тоже, похоже, скупа на объяснения, - смеялся он, подтрунивая над ней и сравнивая при этом с Алби или Ньютом, которые казались куда более серьезными в этом плане. Хейли усмехнулась, а потом несколько потупила взгляд, отводя его в сторону. - Ну, мне просто повезло с экскурсоводом: новичок попался, вот и растрепал все… - Таких расколоть легко, не то что Алби, - вздохнул Томас, прекратив смеяться. - Ну, а если серьезно, как тут все устроено? Что вообще происходит? Какие правила?… - Правила? - повторила Хейли, повернувшись к шнурку. - Ага… Ну, то есть, мне сказали три главных правила в Глэйде, а вообще? Как я понял, нам нужно выход найти. А что пробовали? Какие идеи? И кстати, кто такие Создатели?… - Да уж, у тебя и правда много вопросов. Не мудрено, что Алби от тебя отмахивается отговорками о срочных делах, - усмехнулась Хейли, с удивлением глядя на паренька. - Да тебе, небось, то же самое говорили, - упрекнул ее парень. - Хаха, ну это дааа, - довольно протянула зеленоглазая. - А на счет правил… - задумалась она все же. - Сомневаюсь, что они вообще есть. Тут слишком все безумно, чтобы хоть что-то подчинялось какому-то порядку, - пожала плечами Хейли, снова уйдя в свои мысли. - Думаю, единственное правило, которое установили нам Создатели, - выбраться отсюда, а все остальное, это только условия, - в ее голосе проскользнули нотки гнева. И Томас не мог его не заметить. - Давно ты тут? - спросил он спустя несколько секунд молчания и разглядывания брюнетки. Она, кажется, и не заметила этого, будучи полностью поглощенная своими мыслями. Томас только в очередной раз убедился, что она кажется ему не такой уж и незнакомой. Его неожиданный вопрос заставил девушку отвлечься от бессмысленного созерцания травы. - Несколько месяцев, - коротко ответила она. - И что же тебя сейчас мучает? - парню было все равно, как прозвучал этот вопрос и был ли он слишком личный, он хотел знать. И Хейли не была против. - То же, что и тогда, - повела она плечом, при этом как-то безразлично. - Со временем у меня вопросов не убавилось почему-то. Мучают все такие же, как и тебя сейчас. - Правда? - вскинул бровь удивленно кареглазый. - Хах, ну, почти, - улыбнулась девушка. - Вы ведь собираетесь что-то делать? Я хочу помочь, - твердо заявил Томас. И прозвучало это неожиданно, даже от него. Однако такой энтузиазм не вызвал у девушки ожидаемой реакции: она не засмеялась с него, посчитав, что он так шутит. К этому Томас был даже готов, но Хейли только как-то странно на него посмотрела, а потом отвела взгляд к воротам. - Бегуны тут вот уже два года пытаются что-то делать. Однако… ничего у них не выходит. И у меня тоже… - она добавила это тише, будто не хотела, чтобы собеседник ее услышал, но он услышал. Томас не знал конкретной причины, почему девушка грустит, а выглядела она и правда печальной, но расспрашивать не стал, понимая, какие тяжелые чувства ее одолевают. Казалось, она скрывает нечто такое, что нависло камнем у нее в груди. Это определенно было что-то серьезное, но раскрывать этого Хейли не стремилась. Она пыталась справиться сама? Томас был уверен, что об этом не знает и Ньют. - Знаешь, я здесь совсем недолго, - начал вдруг парень, снова повернувшись к стене и оперевшись на руки позади, - и ты меня не знаешь-то толком, но все же не стоит тебе все пытаться решить в одиночку. Даже если проблемы только тебя касаются, - сказал он. Хейли искренне удивилась, что новенький паренек уже раздает ей советы, хотела бы что-нибудь возразить этакое, язвительное, но только усмехнулась. - А ты из тех парней, которые в душу любят лезть? - протянула она. - Я? - картинно удивился Томас. - Хах, нет, что ты… Ненавижу чужие проблемы выслушивать, - широко улыбнулся он, но потом добавил: - Наверно. Так они просидели еще минут пятнадцать. А потом Томас решил пойти все же поспать, Хейли через несколько минут тоже собралась пойти готовиться к выходу в Лабиринт и идти завтракать. Но стоило ей подняться с земли и обернуться, как она заметила Амелию: девушка сидела за длинными столами возле кухни и, закинув ноги на лавку, читала книгу. Ее безмятежное настроение напрягало в Хейли каждую клеточку тела.