Девочка-солнце

Интересно, как выглядело бы солнце, окажись оно человеком? У него непременно были бы волосы пшеничного цвета с золотистым отливом, глаза цвета зелени и тёплая улыбка. Впрочем, Алоису нет никакого дела до этого безразличного ко всем людям светила. У него есть своё личное маленькое солнце, которое как нельзя лучше подходит под описание. И имя ему Элизабет. Да, всё верно: Элизабет была солнцем. Должно быть, Фантомхайву слишком больно смотреть на это солнце, ведь он привык к всепоглощающей тьме. Для Алоиса тьма тоже была привычна, и солнце резало ему глаза, но он слишком хотел тепла, чтобы убегать и укрываться в холодной, пронизывающей душу тьме. Постепенно юноша привыкал к девочке-солнцу: её лучи уже не казались яркими до боли в глазах, и тепло ощущалось всё явственнее. А ещё солнце умело смеяться — смех этот напоминал перезвон его любимых колокольчиков. Когда она улыбается, на душе сразу становится теплее. И вот он уже готов забыть о раздражающе спокойном Фаустусе, о скучных бумажках, с которыми надо разобраться, об очередном дурацком задании королевы и даже о назойливом «дядюшке» Арнольде, чьи загребущие ручонки желают оттяпать себе его поместье. Она смеётся — ему снова слышится переливчатый звон колокольчиков, — говорит что-то ободряющее. И вот он уже готов поверить, что всё хорошо; что не было никакого пожара в деревне, не было даже погибшего брата, не было его самого, осиротевшего оборванца Джима МакКена. С самого начала был только граф Алоис Транси, каковым он и являлся с рождения. Да и Клод вовсе не демон, и остальные слуги — тоже. Почему-то от этой спасительной лжи становится самую капельку легче. Когда юноше удаётся убедить себя, что он чище и светлее, чем есть на самом деле, ему становится не так больно смотреть на яркую солнечную Элизабет. Ему проще находиться рядом со своим личным солнцем, лишь убедив себя на время, что он нормальный — такой же счастливый и беззаботный, какой усердно притворяется сама Элизабет. Алоис ни капли не огорчается, когда госпожа Фрэнсис, заметив его в числе прочих аристократов на каком-нибудь приёме, презрительно отворачивается. И уж тем более его ничуть не беспокоит неприязнь со стороны Эдварда. Вполне нормально, что семья Мидфорд не лучшего мнения о нём. Алоис прекрасно осознаёт, что производит на окружающих не самое лестное впечатление. Неудивительно, что они не хотят видеть Элизабет рядом с таким как он. Ах да, ещё есть чёртов Фантомхайв. Жених, который ведёт себя по отношению к своей невесте так, будто он ей лишь кузен, родственник, друг детства — в общем, кто угодно, но только не жених. Интересно, его хоть немного злит тот факт, что собственная невеста видится с кем-то другим? Едва ли. Похоже, ему вообще всё равно: он слишком озабочен делами компании и нескончаемыми расследованиями. Алоис понимает, что это жутко несправедливо. Девочка-солнце не должна быть рядом с мальчиком, увязнувшим во мгле. И неважно, какая у этого мальчика фамилия — разницы, по большому счёту, никакой. И тот, и другой однажды отдаст душу демону. И тот, и другой работает на королеву, убирая с дороги нежелательных личностей, избавляясь от врагов и ото всех, кто хоть как-то мешает. И тот, и другой превосходный актёр, первоклассный лицемер. Юной леди Мидфорд не пристало проводить время с отвратительным Алоисом Транси, о котором ходят всякие грязные слухи. Но быть невестой холодного Сторожевого пса, единственной любовью которого остаётся его спрятанный под подушкой револьвер — тоже не вариант. Разве Элизабет не достойна лучшего? Такие девушки, как Элизабет, рождены для счастья. Их должны обожествлять и носить на руках. Идеальным женихом для маркизы мог бы стать какой-нибудь скучный добропорядочный аристократ чуть старше неё самой. Самый обыкновенный и ничем не выделяющийся, но при этом искренне любящий. Элизабет создана для семейного счастья, звонкого смеха и милых вещей, которые она в глубине души ненавидит. Она должна жить так, чтобы никому, даже собственному супругу, не приходилось защищать её; так, чтобы ей самой не приходилось вновь браться за верную шпагу и защищать кого-то самой. Он правда хотет видеть Элизабет счастливой. Неважно, где, неважно, с кем. Ты ведь будешь счастлива, Элизабет? Как бы ни было сложно, ты всё же пообещай: солнце всегда должно улыбаться.