У меня никогда не было, и не будет второго шанса...

Я любил её. Я, великий Глен Баскервиль, влюбился в эту ненормальную девушку. У неё были прекрасные красные волосы , и мне хотелась зарытся в них, вдохнуть их прелестный запах. Её ненормальность сводила меня с ума. Я хотел подойти к ней, признатся в своих чувствах, но я не мог. Миранда любила Освальда. Эти слова жестоко ранили мою душу и сердце. Хотя какая у Глена душа? Её нету. Она хотела голову моего ученика, и не отступала от своих целей. Мне очень нравилась её упорство и настойчивость, которые ужастно украшали её. Иногда я следил за ней. Однажды в прекрасном платье кровавого цвета и коварной улыбкой она шла по парку. Услышав, что за ней кто-то идёт, та резко обернулась. Я и не думал прятаться. Улыбнувшись я приветливо помахал ей рукой. - Что ты здесь делаешь?, - одновременно недовольно и настороженно спросила девушка. - Слежу за тобой, - простодушно ответил я и посмотрел в её глаза. Миранда нащупала топорик за спиной, и подумала о том, пойдёт ли моя голова в коллекцию. Но передумав, она нагло продолжила разговор. - Что тебе от меня надо?, - проговорила, и отвела свой взгляд. - Я просто хочу быть рядом с тобой..., - я опустил голову, и покраснел к большому удивлению девушки. Миранда посмотрела уничтожающим взглядом на меня и ненормально сверкнула глазами. - Тебе не нужна голова?, - она угрожающе направила на меня топор. Я посмотрел на неё наивным взглядом, совсем как ребёнок. Я понимал, что мне ничего не светит. - Хорошо, я оставлю тебя в покое..., - и я уходя помахал ей рукой. Девушка растерянно смотрела мне вслед. Ведь она не знала, что такое любить по настоящему. Миранда хотела все лишь голову Освальда, не больше. Прошло время. Я передал всех цепей новому Глену, и был при смерти. Я хотел увидеть её ещё раз. Пришёл туда, где она часто бывала. Миранда стояла и разговаривала со своим братом Артуром. Она снова увидела меня, точнее услышала по шороху листвы под моими ногами. Девушка повернула голову, перервав свой разговор с братом. Она посмотрела на меня своими большими каштановыми глазами. Это был тот же растерянный и ничего не понимающий взгляд. Я остановился и по привычке помахал забинтованой рукой. А она все смотрела на меня, я чувствовал, что она хочет броситься ко мне, но что-то не позволяло ей этого сделать. - Сестра, что с тобой?, - не понимая спросил её Артур. Она опустила голову, и укусила до крови руку, чтобы не закричать от отчаяния. Миранда все понимала. Что я скоро умру, и навсегда покину этот мир. Сердце девушки сжималось, и в этот момент она поняла, что упустила многое. Мы переговаривались всего несколько раз, но заканчивали фразы, как будто знали друг друга очень долго. Она очень пожалела об этом. Миранда подняла лицо, и я к удивлению заметил, что оно было все в слезах. Да, да, именно так. Я никогда не видел, чтобы она плакала. То ли ей это не позволяла гордость, то ли то, что у неё не было настоящих чувств. Но она не рыдала, как все девушки. Она просто плакала. Беззвучно. Ведь она была особенная. А мне пора было уходить, ведь Джеку ещё предстояло узнать о Алисе. И о моём эксперименте. Я повернулся и помахал ей на прощанье рукой. Мне уже нечего было терять. Мой конец близок. Душа будет жить вечно, проклятьем не войдёт в столетний цикл. Значит мы никогда не встретимся, у нас не будет второго шанса. Я уже повернулся, чтобы уходить. И вдруг я что-то ощутил на щеке. Я удивленно прикоснулся к забинтованому лицу, и понял, что это была слеза. Я ведь никогда не плакал, а сейчас почему я расклеялся?.. Меня пробрала дрожь, от осознания того, насколько я слаб... Но ведь говорят, то что не убивает человека, делает его только сильнее. Но разве я человек? Я всего лишь недоразумение, которое было Гленом, и скрывало свои настоящие чувства за маской улыбки... Я вовсе не такой, каким видят меня окружающие. Все думают, что я экспериментатор, который ради эксперемета пойдёт на все. Но это не так. У меня есть и сердце и душа. Да, есть! От волнения я весь сжался, и со всей силы зажмурил глаза, чтобы не зарыдать. Я обернулся ещё раз, чтобы попрощаться раз и навсегда. Она сидела на сухих листьях, закрывая лицо. Её плечи содрагались от беззвучных рыданий. Волосы растрепались, но так она выглядела ещё красивее. Брат наклонился над ней, ничего не понимая. Но тут он увидел меня. Моя светлая одежда и платиновые волосы развивалась на ветру. Я пытался улыбатся своей обычной беззаботной улыбкой, но вышла лишь гладкая гримаса. Я был противен сам себе. Артур все понял. - Я никому ничего не скажу, - мягко проговорил он, склонившись над сестрой. - Хорошо, - улыбнулся я ему в ответ. Миранда подняла на меня свои прекрасные заплаканые глаза. - Прощай, - это слово выражало все мои чувства. - Подожди!!!, - закричала она и резко вскочила с сухих желтых листьев и кинулась ко мне. Девушка крепко обняла меня. Даже не удивляясь, я улыбнулся и обнял её, прижимая к себе, ведь я не хотел её отпускать. Она прижалась к моей груди, словно искала защиты, а потом резко подняла голову и привстав на пальчики...поцеловала меня. Я был удивлён, хотя думал, что ничем в этом мире мире не удивить. Какой-то комок застрял в моём горле. Мы смотрели друг другу в глаза. А она приобняла меня за шею. Я, не понимая, что делаю, обхватил её за талию, и покружил, словно в каком-то чудном танце. Она искренне засмеялась, а я впервые за всё время был счастлив. Искренне счастлив. Возможно, кто-то думал, что мне так же было с Лейси? Это не так. Мы просто эгоистично использовали друг друга. Вот и все. Вспоминая о Лейси, я подумал о том, что ей, возможно, было так же тяжело? А я не понял этого, влез со своим тупым экспериментом. А как же я обьясню все Джеку, который уже месяц не может прийти в себя? "Маска улыбки, маска улыбки. Она может скрыть все." повторял я про себя, когда в настоящем времени искренне улыбался с любимой. О, жестокая судьба... Её не обхитрить. А тем временем, у меня осталось очень мало времени. А я все прощался. Ведь правду говорят, чем дольше прощаешься, тем больнее отпустить. А Артур стоял в стороне, и с печальной улыбкой наблюдал за нами. Он понимал, что надо вмешатся, потому что это прощание может продлится очень долго. Но ему не хотелось прерывать прекрасный момент. - Миранда, нам пора, - наконец-то он решился прервать нас. Девушка растеряно посмотрела на брата, и непонимающе спросила. - Куда? Зачем? - Пора, - он настойчиво схватил её за руку и потащил. Ну а я остался стоять. Наши руки ещё соприкасались, но вот оно, последние прикосновение. Девушка умоляюще протянула руки ко мне. - Я хочу дать тебе один совет, - начал говорить я, - Никогда не отступай от своих целей! Борись! Борись! Борись до конца, за то, что дорого тебе. Если Освальд дорог тебе, то он обязательно будет твой. Слишишь, твой!, - прокричал я ей вслед. - А ты... - Меня уже не вернуть! Прошу, верь в лучшее! И главное, будь счастлива!, - и я улыбнулся фальшивой улыбкой, - Прощай. - Прощай! Я никогда тебя не забуду!, - голосом, полным отчаяния, горько выговорила она. Я скрылся за холмом. А она продолжала смотреть мне в след. - Какая же я дура!, - прокричал она и сжала кулак. Да так, что ногти впились в кожу ладони. "Я преврашусь в цепь, и этим все сказано..." горько думал я. Но главное, чтобы она была счастлива... Прошло время. Миранда добивалась Освальда из всех сил, как я и сказал ей. И она даже присойденилась к Джеку и помогла ему устроить Сабрийскую трагедию. Возможно их обоих обьеденило горе потери?.. Но все попытки Миранды, заполучить Освальда, ничего не дали. Я видел все это глубоко из сознания Глена и меня было такое чувство, словно она совсем сошла с ума. Освальд ранил её во время Сабрийской трагедии. Но не убил. Он хотел, чтобы она стала цепью. И столетний цыкл обойдёт её... Мне хотелось рвать волосы на голове, разодрать Освальда... Но я не мог ничего сделать! Она стала Червонной Королёвой. А я Шалтаем-Болтаем, который должен был защищать Глена. Но это были не совсем мы, всего лишь наши тела. Больше ничего. Проходили времена, и Миранду призвали на заключение контракта. Она безжалостно рубила головы. А вот у меня было много контракторов, и они без согласия заключали со мной контракт... Их заставляли проклятые Найтреи! Они проводили эксперименты как я, но не до такой же степени! Потом у меня появился мой основной контрактор, Элиот Найтрей. При очень трагических обстоятельствах... Но у меня не было выбора, ведь я должен был защищать Глена. Единственное чему я был рад из всего этого, это было наше общее с Мирандой имя. Охотник за головами. Хотя я был всего лишь вторым Охотником, всего лишь пародией, но я был рад этому. Я слепо рубил головы всем, кто угрожал или пытался убить новый сосуд Глена — Лео Баскервиля. Но контрактору подходил конец. Стрелка печати уже почти совершила полный оборот. А я все дурил ему голову, обманывал его. Бездна заберет его. Но случилось так, что он пожертвовал собой. Он умер, оставив всех дорогих ему людей одних. Вопреки всем стереотипам, он смог побороть самого себя. Он сказал самые ужасные слова, ведь он знал, что они обрекут его на смерть. Я не знаю, смог бы ли так... А я вот снова просто исчез. Испарился. Вновь покинул дорогую Миранду. Но к счастью, она осталась со своим контрактором. Беря пример с меня, она дурила ему голову. Но позже я вновь появился. Освальду надо было вправить мозги, ведь прошлого не изменить. А бедного Лео надо спасти, ведь он уже достал всех тем, что хочет прибить Джека, а вместе с ним и Оза. В то время я даже забыл о Миранде. Но когда исчез Освальд, поняв, что прошлого не изменить, я вспомнил о ней... Она была цепью Винсента, который служил Лео. Моей радости не было предела. Но потом я понял, что это всего лишь цепь, которая не способна на человеческие чувства. Я остался один. Но одна фраза сводила меня с ума. "Надо верить в чудо, тогда оно обязательно случится." О каком чуде вы говорите? Ничего уже не изменить. У меня никогда не было, и не будет второго шанса...