Когда мама была маленькой

− Милая, ты забыла свой бенто! Сарада, готовая уже было выпорхнуть из дома навстречу приключениям, резко затормозила и, вникнув в донесшиеся до нее слова, вздохнула. Нисколько не удивившись такому повороту событий, девочка вернулась на кухню, где ее мать колдовала над большой кастрюлей, и, оперевшись плечом о дверной косяк, с улыбкой проговорила: − Мам, какой бенто? Я же просто иду гулять с ребятами! − Да? – Сакура удивленно повернулась к дочери, держа в руках половник. – А я думала, у тебя миссия! − У нас небольшой перерыв, поскольку Конохомару-сенсея отправили на какое-то важное задание в Суну. Я же тебе вчера только рассказывала, ты что, не помнишь? − И точно, из головы вылетело. Прости, милая, − бывшая Харуно виновато улыбнулась. Сарада строго покачала головой. − Мам, тебе нужно больше отдыхать. Ты в последнее время совсем ни на чем сконцентрироваться не можешь. Постоянно витаешь в облаках! − Какая у меня заботливая дочь, − рассмеялась Сакура, после чего положила половник на стол, подошла к девочке, чмокнула ее в щечку и ласково потрепала по голове. – Но в облаках я витаю совсем по другой причине. Просто одна птичка принесла мне на хвосте одну волшебную новость, − загадочно проговорила женщина, сощурив глаза. − Расскажи, расскажи! Ну ма-а-м, мне же интересно! – начала канючить младшая Учиха. − Вечером узнаешь, − Сакура привычно щелкнула девочку по лбу, − а теперь иди гулять. И постарайся не сильно калечить Боруто, прошу тебя! А еще лучше − совсем не калечить! − Сделаю все, что в моих силах, но ничего не обещаю, − рассмеялась черноглазая и, быстро поцеловав женщину, выбежала наконец из дома. Сарада не спеша направилась к поляне, на которой она договорилась встретиться с Мицуки, Боруто, Чочо и Химавари. По пути девочка купила весьма аппетитно выглядящую булочку и, с наслаждением вгрызаясь зубами в теплую хрустящую корочку, зашагала по многолюдной улице Конохи. Люди сновали туда-сюда, закупались продуктами, останавливались, чтобы поболтать друг с другом, показывали своим детям необычные товары, пылившиеся на прилавках, и широко улыбались, наслаждаясь чистым голубым небом и раскинувшим свои безграничные теплые лучи солнышком. Младшая Учиха, наблюдая за детьми, что жались к своим матерям, снова вспомнила недавний казус и с улыбкой принялась размышлять о своей собственной матери – поистине странной женщине, которая ни на секунду не переставала удивлять Сараду и каждый раз открывала ей свою новую сторону. Ее руки, таящие в себе невероятную мощь, нежно перебирали черные локоны дочери, распутывали запутавшиеся прядки, ласково касались лба, невольно вызывая улыбку на лице девочки. Ее лицо было способно сменить все оттенки гнева и ярости и тут же стать вновь улыбчивым всего за несколько секунд. Ее рассеянность дома граничила с невероятной сосредоточенностью на работе, а ее спокойная и рассудительная черта характера могла запросто кануть в лету и смениться безбашенным и детским, когда речь заходила о совместных приключениях матери и дочки. «Моя мама – одна из сильнейших шиноби деревни, − с гордостью подумала младшая Учиха, уплетая булку за обе щеки. – Герой Четвертой мировой войны шиноби, лучшая подруга Седьмого Хокаге, сильнейший ирьенин и ученица самой Пятой! Вот интересно, а какой она была в детстве?..» Ответ на этот весьма любопытный вопрос девочка, к сожалению, не знала, хотя и видела пару фотографий, которые Сакура бережно хранила в фотоальбоме. На одной из них, например, она, ее отец и Седьмой Хокаге, будучи еще детьми, стоят рядом со своим бывшем сенсеем. Сарада, увидев фотографию, поразилась тому, насколько разными были эмоции детей: недовольные лица папы и Наруто-сенсея буквально кричали о том, что мальчики чем-то раздражены, а вот мама, наоборот, сияла, как лампочка в двести двадцать вольт. Сакура, заметив тогда, с каким интересом ее дочь рассматривает дорогую сердцу фотографию, лишь улыбнулась и кратко сказала, что детство у нее было невероятно захватывающее – во всех смыслах. Такие слова лишь подогрели интерес Сарады. Мама была ее гаванью, причалом, укрытием, мощной скалой, за которую она всегда могла спрятаться во время шторма. Мама была причиной ее улыбки, смеха, гордости. Мама была ее поддержкой, силой, что заставляла ее подниматься на ноги после очередного падения. Мама была незаменимым источником знаний, умений и советов. Мама была ее сокровищем – единственным на весь белый свет. Но вот когда мама была маленькой…какая она была? Смелая? Стеснительная? Популярная? Решительная? Умная? О чем она думала? Что ее интересовало? Как она относилась к жизни шиноби? Чем она жила? Сарада решила, что непременно узнает ответы на все эти вопросы, а потому, дожевав булку, поспешила к месту встречи. Поприветствовав друзей, которые, как обычно, были полны энергии, девочка объяснила им детали своей затеи и несказанно обрадовалась, когда возражений никто не выказал. − Все равно заняться нечем, − флегматично отозвалась Чочо, доедая пачку чипсов. – Но по дороге мы обязательно зайдем покушать! Иначе я в твоем плане участвовать отказываюсь! Сарада заверила ее, что они обязательно (!) перекусят, но только чуть позже. А план, собственно, и планом-то назвать было сложно. Учиха всего лишь хотела расспросить старых друзей мамы, которые по совместительству являлись родителями ее собственных друзей, о том, какой они помнят маму в детстве. И начать она решила с… − Отлично, заодно и старика проведаем! – радостно воскликнул Боруто, и Химавари хлопнула в ладоши, таким образом поддерживая его настрой. Наруто, заинтригованный вопросом Сарады, какой ему запомнилась маленькая Сакура, даже позволил себе отвлечься от бесчисленных кип бумаг, что загромождали его стол. − Красивая! Умная! Блистательная! Просто невероятная! – взахлеб делился своими впечатлениями Седьмой Хокаге, не замечая или же делая вид, что не замечает, как противно хихикающий Боруто потихоньку перетасовывает документы, мешая их в одну большую кучу. – Правда, вместе с тем…пугающая…жуткая…невероятно сильная, − Узумаки невольно сглотнул, вспоминая былые деньки, когда подруга лупила его по поводу и без. Сарада нахмурилась, понимая, что таким запутанным и неоднозначным ответом удовлетворена быть не может. А потому ребятня, поблагодарив Седьмого и пожелав ему быстрее закончить с делами (Боруто, хмыкнув, демонстративно отвернулся, в то время как Химавари со счастливыми визгами обнимала отца), отправилась дальше исследовать Коноху на предмет своих родителей. Следующей им на глаза попалась Ино. Детвора как раз проходила мимо принадлежавшему клану Яманака цветочного магазина, когда из него, потирая голову и бормоча себе ругательства под нос, вывалился помятый Иноджин. Узнав про затею ребят (Чочо при этом с важным видом несколько раз произнесла слово «миссия»), парень пожелал им удачи и быстро смылся, пока «мать снова не прикопалась ко мне со всякой мелочью». Миссис Яманака, которую в тайне боялось все молодое поколение, лишь расплылась в подозрительно широкой и счастливой улыбке, когда Сарада задала нужный вопрос. Ино важно прочистила горло и начала изливать душу: − Ой, знаешь, Сарада, твоя мать была просто что-то с чем-то! Эти странные волосы, широкий лоб…Вот кто-то, а Сакура популярностью не пользовалась! – по тому, как женщина удовлетворенно фырчала в ладошки, девочка поняла, что этого мгновенья миссис Яманака ждала очень давно. – Да и со вкусом у нее были проблемы, я имею в виду, от ее вездесущего розового цвета глаза болели! А представь, какого было мне, ведь я ее лучшая подруга! – наигранно возмутилась женщина, яркие аквамариновые глаза которой, впрочем, радостно блестели, и не заметить этого было невозможно. − Видишь, Сарада, − вмешалась Чочо, жуя купленную по дороге шоколадку, − а я тебе говорила, что быть лучшими подругами значит поливать друг друга грязью, не испытывая при этом нималейшего стыда. А ты все дружба да дружба! Младшая Учиха пропустила ее комментарий мимо ушей и повернулась к Саю, который молча сидел неподалеку и делал какие-то наброски в блокноте. − А вы какой запомнили мою маму? Мужчина оторвался от рисования и с улыбкой посмотрел на девочку, молча ожидавшую его ответа. − Ну, я с твоей мамой только в семнадцать лет познакомился. Злючка, да и только, − в своем репертуаре ответил Сай и, посчитав вопрос исчерпанным, вернулся к своему занятию. Сарада на такой ответ недовольно надула щеки. Ино, заметив такую реакцию, мягко улыбнулась и, когда дети, попрощавшись, уже выходили из магазинчика, крикнула ей вслед: − Знаешь, Сарада, твоя мама, когда была маленькой, очень любила носить красную ленту на голове. Когда она ее надевала, клянусь, все цветы распускались! Девочка замерла на месте, невольно расплываясь в улыбке и чувствуя, как в уголках глаз начали собираться бусинки слез от гордости за маму. Кивнув женщине и поблагодарив ее, компания друзей потопала дальше в поисках источников информации. Далее был отец Шикадая, который лишь лениво почесал голову и выдал таким голосом, будто они взяли его в плен и говорить заставили насильно: − Твоя мама…ну, под ногами часто мешалась. Хотя ума ее хватало на всю команду. Да и медик из нее потом получился классный. Рок Ли, отрабатывая со своим сыном тайдзюцу, излил целую поэму: − Твоя мама была замечательной девушкой! Красивая! Сексуальная! Обворожительная! Словно ангел, спустившийся на землю! Она при первой же встрече разбила мое юное сердце! Потом, правда, она одумалась и стала со мной встречаться, но это уже так, детали… − Сарада, даже не дослушав весь этот, по ее мнению, бред, махнула рукой и ушла с места тренировки. Киба Инузука на вопрос девочки ляпнул, что бывшая Харуно была очень странной и явно больной на голову, чем выбесил Сараду не на шутку, а вот Хината, мать Химавари и Боруто, наоборот, с нежной улыбкой поведала о том, что Сакура была для нее примером верности и доверия, ведь «ни на секунду не переставала верить в двух родных ее сердцу мальчишек». Темари, аккуратно протирая свой огромный веер, на секунду задумалась, после чего пожала плечами и сказала, что поначалу воспринимала мать Сарады лишь как слабачку и девчонку, способную лишь ныть и полагаться на других (позже Шино-сенсей также отметил, что храбростью и силой Сакура не отличалась). Ребятам даже удалось поговорить с постоянно занятым Какаши-сенсеем, который поведал то, что Сарада слышала уже не раз: что, будучи маленькой, бывшая Харуно в жизни шиноби не была заинтересована совсем, была невероятно умной, но неопытной в сражениях, не обладала практически никакими навыками ниндзя и слишком близко все принимала к сердцу. В общем, спустя еще несколько часов, когда начало заметно холодать, Сарада пришла к выводу, что это совершенно бесполезное занятие. «Сколько людей, столько и мнений», - решила девочка и, поблагодарив ребят за то, что составили ей компанию, махнув им на прощание и договорившись встретиться завтра, потопала домой. А там, к ее огромному удивлению и радости, ее ждал сюрприз – самый желанный на свете. − Папа! Папочка! – младшая Учиха, даже не разуваясь, с дикими визгами запрыгнула на отца, которого не видела уже невесть сколько, и повисла на его шее. – Ты вернулся! − А вот и та самая волшебная новость, − Сакура расплылась в улыбке, наблюдая за тем, как Саске ласково треплет волосы дочери и как та счастливо жмурится в ответ. – Что ж, дорогое мое семейство, попрошу на кухню! Ужин прошел в теплой семейной атмосфере, от которой у девочки наворачивались слезы на глаза. Она, отец и мама вместе ужинают, улыбаются, смеются, делятся друг с другом новостями – что может быть лучше? Ничего лучше этого для Сарады не было во всем мире, а потому девочка жалась к теплой, просто невероятно теплой матери и улыбалась так, что начинали болеть щеки. − Мам, а вот ты какой себя помнишь в детстве? – спросила младшая Учиха, когда все приготовленные Сакурой блюда были съедены подчистую до ужаса голодными отцом и дочерью, когда все тарелки были вымыты, стол убран и все семейство Учих перебралось в теплую гостиную. − В детстве? – Сакура улыбнулась, нежно перебирая волосы девочки, которая лежала на диване у нее под боком. – Ну, я была просто невероятно глупой! И до ужаса наивной. Даже стыдно вспоминать, − женщина засмеялась, а Сарада нахмурила брови, недовольная таким ответом. − Я, пожалуй, соглашусь, − вдруг подал голос Саске, который, уже переодетый в обычную домашнюю одежду, удобно устроился на коленях своей жены и довольно зажмурился, когда она мягким движением руки убрала спадавшие на лицо волосы, откидывая их назад. – Твоя мать была той еще занозой в заднице, Сарада. − Спасибо, дорогой, − притворно недовольным голосом произнесла Сакура, цокнув. Мужчина хрипло рассмеялся на такую реакцию. Девочка уже хотела было возмутиться и встать на защиту мамы, когда Саске, ласково переплетая свои пальцы с пальцами Сакуры, неожиданно заговорил: − Все, как ты и сказала. Глупая, наивная, не в состоянии постоять за себя. Ужасно раздражающая и действующая на нервы. И тем не менее – самая лучшая. Сарада замерла, широко открыв глаза, а Сакура, не в силах сдержаться, быстро приникла к губам мужа, прошептала тихое «спасибо» и, обняв руками двух самых родных ее сердцу людей, что с ласковыми улыбками жались к ней, наслаждаясь ее теплом, счастливо зажмурилась, едва сдерживая слезы, которые уже начали собираться в уголках глаз. Сарада крепко-крепко прижалась к матери и, расслабленно закрыв глаза, снова пришла к выводу, что ее затея изначально была лишена смысла. Какая ей разница, что об ее маме думают другие? Для нее и для папы она лучшая во всем мире. А больше ничего значения не имело.