All I want for Christmas is you

–Ты скоро будешь? – прижав телефон к уху плечом, Кара укладывала в чемодан свитер. На праздники передавали морозы. –Я уже еду, – ожидая, пока загорится зеленый свет, Монс решил ответить на звонок. – Сейчас только... –Месси, стой! – закричала Эрикссон, вскакивая с места и пытаясь остановить пса. – Отдай мой сапог! Не жуй его! Девушка побежала за лабрадором с твердым намерением отобрать свою обувь, которую заскучавший пес выбрал в качестве средства привлечения внимания хозяйки, но споткнулась о чемодан и полетела на пол, больно ударившись коленками о ламинат. –Что случилось? Ты в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Монс, не обращая внимания на зажегшийся зеленый свет. Он даже не заметил, что слишком крепко сжал руль. Тупая боль на несколько секунд пронзила коленные чашечки, но довольно быстро превратилась в просто ноющую. Кара заняла сидячее положение, потирая места удара. –Все нормально, я в порядке, – произнесла она, мстительно глядя в сторону коридора, где скрылся Месси. –Не убейся там, пока я приеду, хорошо? – ласково произнес Монс. – Я сейчас только быстро в супермаркет по дороге заскочу. –Ну, это надолго, – протянула девушка и со смехом прибавила: – Пока раздашь всем кассирам и покупателям автографы… Сельмерлёв засмеялся в ответ. После его победы на Евровидении он стал одной из самых популярных персон в стране, и конечно же, его везде узнавали, что порой создавало проблемы, но Кара уже привыкла к этому. –Обещаю, Cara mia, я скоро буду. Девушка улыбнулась, забывая о боли. Монс теперь всегда ее так называл. После того памятного вечера, когда он назвал ее так в первый раз, оно стало его особенным обращением, которое так нравилось девушке. Оно было только их и больше ничьим. Каре все еще не верилось, что уже больше полгода они с Монсом были парой. Поначалу девушка никак не могла привыкнуть, что они вместе. Каждый раз казалось, что она откроет глаза, а все окажется сном… Поэтому она робела и чувствовала себя неуверенно в проявлении своих чувств. Не потому, что не любила Сельмерлёва, напротив, потому что любила слишком сильно. И боялась это показывать, словно не хотела быть неправильно понятой. Отчего-то Эрикссон казалось, что она завладела тем, что по праву ей не принадлежало. То ли из-за злосчастной ситуации, которая никак не хотела стираться из памяти, то ли из-за разницы в возрасте, то ли потому, что Монс был победителем Мелодифестивалена, а она обычной, ничего не добившейся в жизни, девчонкой… Но постепенно чувство неуверенности начало блекнуть. Стало привычным обнимать или целовать его, засыпать или просыпаться с ним рядом, любить его и чувствовать любовь в ответ. Это больше не казалось чем-то неправильным. Кара наконец осознала, что Монс был ее. Он даже однажды пошутил, что обычно люди сначала встречались, а потом начинали жить вместе, с ними же все было наоборот. Поначалу это казалось несколько странным, но оба скоро перестали обращать на это внимание, как и на то, что об их отношениях думали другие. Кара отбросила все сомнения и опасения и поняла, что быть с Монсом для нее было просто и естественно, словно они были знакомы уже очень давно, и иногда даже могли читать мысли друг друга. Эрикссон как сейчас помнила момент объявления результатов голосования. Как сидела рядом с Монсом в грин-руме, держа его за руку и разделяя его переживания. Ей не меньше его хотелось, чтобы он победил, чтобы осуществил свою мечту. Радости не было предела, когда ведущие назвали его имя, когда объявили его победителем Евровидения. Она испытывала невероятную радость и гордость за него, когда наблюдала за тем, как ему вручали хрустальный микрофон, как он снова исполнял замечательную «Heroes» на сцене Виннер Штадтхалле… но по-настоящему счастливой она чувствовала себя, когда видела, каким счастьем горели его глаза. Те моменты напоминали ей Мелодифестивален, вот только она могла больше не скрывать своих чувств, никто и ничто не могли испортить тот незабываемый вечер в Вене… Кара улыбнулась воспоминанию, чувствуя, что ушибленные коленки больше не ныли. За полгода таких радостных моментов, которые она разделяла с ним, накопилось много: и возвращение в Швецию на следующий день после победы Монса, и выход его альбома (того самого, при записи которого она однажды присутствовала), и его день рождения, и ее поступление в Стокгольмский университет, когда она от радости запрыгнула на Монса и повисла на нем. Он смеялся и говорил, что всегда в нее верил… Из воспоминаний девушку вырвал телефонный звонок. –Да, Ханс, привет, – отозвалась в трубку Кара, поднимаясь на ноги и направляясь к дивану, на котором были разложены вещи, которые предстояло сложить в чемодан. –Занятая ты особа, Эрикссон, до тебя не дозвониться, – хмыкнул в ответ Йохансен. – Или это только в канун Рождества? –Просто собираю вещи. Мы с Монсом едем в Лунд, будем праздновать Рождество с его семьей, – отозвалась девушка, снова прижимая телефон к уху плечом и складывая в чемодан оставшиеся вещи. – Черт, немного переживаю. –Боишься им не понравиться? Сомневаюсь… ты не можешь не нравиться, Эрикссон, – снова хмыкнул парень, пытаясь своим уверенным тоном подбодрить Кару. Девушка улыбнулась, застегивая чемодан. –Спасибо, Ханс, но я не так уверенна. А что, если совсем наоборот? Они посчитают, что я совсем не пара их сыну? –Жить с тобой не им – это во-первых. А во-вторых, Монс уже взрослый мальчик и сам принимает решения. Не дрейфь, все будет хорошо. Веселого Рождества, Кара. –И тебе. Передавай привет Мариэтт. Девушка отключилась и оглянулась по комнате, ничего ли не забыла. Все вещи были собраны, гирлянда заряжала праздничным настроением, а возле двери сидел Месси и смотрел на Эрикссон невинными глазами, положив лапы возле ее сапога, который он не так давно утащил. Кара серьезно посмотрела на пса. –Извиняться пришел? – лабрадор продолжал смотреть на девушку щенячьим взглядом. Кара вздохнула. – Тебе повезло, что мне было не совсем до тебя. Но давай договоримся, что это было в первый и последний раз, окей? Она уже не злилась на Месси, да и как можно было злиться, когда на тебя так пристально смотрели эти преданные карие глаза?.. –Эй, перестань, – мягко произнес Монс, накрывая своей ладонью руку Кары. Девушка даже не осознавала, что все это время выстукивала пальцами по бардачку какой-то запутанный ритм. От прикосновения по руке прошелся жар. Но мужчина тут же вернул руку на руль, мягко поворачивая машину влево, как того требовал поворот на дороге. Когда они снова поехали по ровному шоссе, он посмотрел на Эрикссон. – Чего ты так волнуешься? –А ты думаешь, не из-за чего? А если я не понравлюсь твоим родителям? – Кара и сама чувствовала, что вопрос звучал несколько по-детски, но эта мысль преследовала ее уже несколько дней, с тех пор, как Монс предложил ей отмечать Рождество в Лунде. Сельмерлёв засмеялся и успокаивающе положил руку ей на колено. –Поверь мне, Cara mia, ты им обязательно понравишься. Ты не можешь не нравиться, – добавил он с улыбкой. –Ханс сказал то же самое, – воскликнула Эрикссон, чувствуя, что после такого заверения ей действительно стало спокойней. –Думаю, тебе стоит нам поверить, – подмигнул Монс, собираясь убрать руку и вернуть ее на руль, но девушка остановила его. –Так спокойней, – лукаво улыбнулась она, накрывая его ладонь своей, как несколько минут назад это делал он. –Что это, Эрикссон, ты со мной флиртуешь? – притворно удивленным голосом поинтересовался мужчина, вскидывая бровь и бросая на Кару беглый взгляд – основное его внимание все же было сосредоточенно на дороге. –Может быть… – неопределенно протянула Кара, продолжая улыбаться, но тут же быстро шутливым тоном добавила: – Следи за дорогой. Не хочу провести Рождество в больнице. До места назначения они добрались около десяти вечера, и, хотя это было не слишком поздно, но, проведя в машине порядка девяти часов, оба очень устали. Кара вообще впервые вела машину дольше двух часов, концентрируя на этом все свое внимание, что само по себе очень утомляло. К тому же нужно было быть более внимательной, когда стемнело. –Как твой инструктор, ставлю тебе «отлично», – улыбнулся Монс, притягивая к себе девушку и обнимая ее за талию. –Не думала, что водить машину может быть так изматывающе, – пожаловалась Кара, положив голову ему на плечо и в свою очередь обнимая его за пояс. –Это просто с непривычки. Ты умница, – снова улыбнулся Сельмерлёв и поцеловал блондинку быстрым легким поцелуем. – Пойдем, я познакомлю тебя со своими. Эрикссон почувствовала, что волнение возвращалось. Ее беспокоил уже тот факт, что мама Монса была профессором Лундского университета, на минуточку, одного из самых старых и самых престижных университетов в северной Европе. Кара представляла себе эдакую строгую дамочку, похожую на ее преподавательницу основ журналистики, во всем любящую порядок и стремящуюся к совершенству. Она была приятно удивлена, когда их встретила милая радушная женщина с добрыми глазами и ласковой улыбкой – полная противоположность представлениям девушки. Она тут же почувствовала, как от сердца отлегло. –Монс, – радостно воскликнула женщина и бросилась обнимать сына. –Привет, мам, – улыбнулся Сельмерлёв, обнимая ее в ответ. Кара улыбалась, наблюдая за этой сценой, но чувствовала, как в глазах появляются слезы. Сейчас она могла бы так же обнимать свою маму… Могла бы… –Неужели я вижу собственного сына воочию, а не на экране телевизора? – шутливым тоном поинтересовался мужчина, очень похожий на Монса, но старше и с проседью в волосах. –Я тоже рад тебя видеть, пап, – Монс засмеялся и обнял отца. – Мам, пап, хочу вас познакомить, – он взял Кару за руку, заставляя ее подойти ближе, – это Кара. –Монс много о тебе рассказывал. Рада наконец тебя увидеть, Кара, – тепло улыбнулась женщина. –Я тоже очень рада с Вами познакомиться, фрау Сельмерлёв, – улыбнулась в ответ Эрикссон, чувствуя, что все ее страхи и опасения окончательно развеиваются. –Просто Биргитта, хорошо, – подмигнула мама Монса. Да уж, она явно не была похожа на преподавательницу Кары. Абсолютно. –Добро пожаловать, Кара, – протянул руку для знакомства отец Монса. –Спасибо, – пожала руку девушка. Теперь она сама недоумевала, почему так боялась этой встречи. –Я же говорил, что ты напрасно так переживала, – прошептал ей на ухо Монс. От его горячего дыхания по телу побежали «мурашки». Она легонько стукнула его в плечо, но была рада, что он оказался прав. –Вы, должно быть, устали с дороги, – воскликнула Биргитта, как будто негодуя на себя за то, что сразу не сообразила. – Вы располагайтесь, а я сейчас разогрею ужин. –Пойду вещи с машины заберу, – сказал Монс, направляясь к выходу. –Я помогу, – отозвался его отец, снимая с вешалки куртку и надевая ее. –Идем, Кара, я покажу вашу комнату, – фрау Сельмерлёв ласково обняла девушку за плечи и повела ее внутрь дома. Это был большой дом в скандинавском стиле со светлыми стенами и деревянным напольным покрытием, потолочными балками грубоватой отделки, выкрашенными в белый цвет. Здесь было много различных ламп и светильников, которые давали мягкий успокаивающий свет, и растений. Все здесь создавало невероятно уютную атмосферу, присущую большинству шведских домов. Кару охватило удивительное чувство, будто она вернулась домой. –Она выглядит такой юной и беззащитной, – задумчиво произнес Свен-Олаф, когда они с Монсом вышли на улицу. Как и обещали синоптики, погода радовала небольшим снегом. –О ней хочется заботиться… ее хочется любить всем сердцем, – так же задумчиво отозвался Монс. И с улыбкой добавил: – Она удивительная. Искренняя и открытая. С ней не нужно притворяться или пытаться казаться тем, кем я не являюсь. С ней можно быть самим собой…и в то же время хочется быть лучше. –Ты ни о ком так не говорил…даже в свои двадцать, – усмехнулся Сельмерлёв-старший и похлопал сына по плечу. – Я рад, что ты ее встретил, и что она делает тебя счастливым. –Я тоже, – улыбнулся Монс, вспоминая их с Карой первую встречу: февраль, ночной Стокгольм, автобусная остановка и она, плачущая из-за украденных вещей и документов… Казалось, с того момента прошла целая вечность. И еще вспомнился заголовок газеты, его злость на девушку, полтора месяца тоски… Теперь это казалось далеким, будто было вовсе не с ними. Но эта ситуация позволила им понять, насколько они важны друг для друга… –Я так рада наконец с тобой познакомиться, – воскликнула Фанни, обнимая Эрикссон. Девушка даже слегка опешила: она не ожидала таких эмоций от по сути незнакомого человека, но обняла сестру Монса в ответ. –Я тоже рада, Монс много о тебе рассказывал, – улыбнулась Кара, когда Фанни отстранилась от нее. –Да ладно? Неужели он помнит, что у него есть сестра? – наигранно удивленно поинтересовалась она. –Представь себе, сестренка, я тебя даже люблю, – смеясь, отозвался с холла Монс, застегивая куртку и надевая шапку – на улице был мороз, к тому же все утро шел снег. –Подожди, я не успела включить диктофон. Ты не мог бы повторить? – шутливо поинтересовалась Фанни. – Он сейчас по-любому закатывает глаза, – тихо поделилась она с Карой. Блондинка засмеялась. –Я знал, что вы найдете общий язык, – произнес Монс, заглядывая в гостиную. – Мы скоро вернемся. Когда за ним захлопнулась дверь, Фанни повернулась к Каре. В ее глазах плясали чертики. Сразу было видно, что любопытство – ее слабость. –Ну, рассказывай, как вы с братом познакомились? –Ээээ…а он разве не рассказывал? – Эрикссон почувствовала себя немного неловко, не зная, как вести себя с этой девушкой, но это чувство быстро прошло, когда та небрежно махнула рукой. –Из него плохой рассказчик. Кара улыбнулась, прекрасно зная, что это неправда, но историю их знакомства с Монсом все же пришлось рассказать. Уже через полчаса у нее было такое ощущение, будто она знала Фанни очень давно. Удивительно, но с ней оказалось так же легко, как с Йохансеном. Она постоянно шутила и с юмором отзывалась о брате, рассказывая смешные истории из их детства. Так что украшать с ней дом было сплошным весельем. –Когда-то он с другом устроил ложную пожарную тревогу в школе. Им просто было скучно, и они, видите ли, решили внести в школьную жизнь разнообразия. Съехались пожарные машины, полиция… Такой переполох подняли. Ну и влетело ему тогда от мамы, – засмеялась Фанни. – А сейчас он такой взрослый…победитель Евровидения… – протянула она задумчиво, но Кара уловила в ее голосе нотки гордости. – Ты ведь была с ним на конкурсе? –Да, никогда не забуду тот вечер. Мы ужасно переживали, я думала, что умру, пока они объявят победителя. Каждый балл был просто на вес золота, – девушка улыбнулась воспоминаниям. – Мы были безумно рады его победе. –Ты не представляешь, что здесь творилось, – улыбнулась сестра Монса. – Ты бы видела родителей. Они были так счастливы и горды за него. Я видела в маминых глазах слезы, когда он давал концерт здесь, в Лунде, после Евровидения. Вся площадь пела вместе с ним… –Он рассказывал… –Я тоже очень рада, что он достиг своей цели, к которой так долго шел. С 12 лет, если быть точнее. –Он отличный пример того, как нужно идти к исполнению своей мечты. При этом он замечательный человек. И я благодарна судьбе, за то, что она нас познакомила, – серьезно произнесла Кара. –Знаешь, однажды он подрался с одним мальчиком, который меня как-то обозвал. Я уже не помню как, но ему здорово досталось, – засмеялась Фанни, вспоминая ту давнишнюю историю. – А в старших классах еще один парень пустил про меня слухи, мол я спала с ним и его другом одновременно. Монс уже не с кем не дрался, но поговорил с ним так, что тот меня десятой дорогой обходил аж до окончания школы. До сих пор не рассказывает мне, что тогда сказал этому придурку. Кара улыбнулась. Это так было похоже на Сельмерлёва. Она всегда мечтала о таком старшем брате, но всегда все приходилось решать самой. –Так что тебе повезло с ним, – уже серьезно добавила Фанни. – И думаю, что ему повезло с тобой. Давно не видела, чтобы у него так горели глаза… Я думаю, мы с тобой подружимся, Кара, – улыбнулась она, но тут же ее лицо снова стало серьезным. – Но если ты разобьешь ему сердце… Эрикссон сжалась, вспоминая историю со статьей и Томасом. Тогда она сделала ему больно… но не собиралась повторять свою ошибку. –Ого, а вы оперативные, – воскликнул отец Монса, заходя в дом и стряхивая с себя снег. Следом за ним вошел и сам Монс, занося в холл связанную ель. Он был весь в снегу, как и его отец, но выглядел абсолютно счастливым. Кара ощутила, как ее сердце забилось в два раза быстрее. Глядя на смеющегося мужчину, ее мужчину, она почувствовала себя невероятно счастливой. Даже возникшая было горечь от последних слов Фанни моментально исчезла. Она бы так и стояла возле лестницы с гирляндой в руках и улыбаясь смотрела на Монса, если бы Биргитта не вышла с кухни и не позвала всех пить чай. Рождественские приготовления, помощь маме Монса с праздничным ужином, совместное украшение елки и пение рождественских песен, танец с Монсом под «All I want for Christmas is you»*, море веселья и смеха… Семейные рассказы и воспоминания. Каре особенно запомнились слова Биргитты «В 12 лет он заявил, что станет артистом. Как только он получил возможность, он слушал музыку или сидел с гитарой и пел. Теперь он иногда в шутку говорит, что был вынужден развлекать наших друзей. Но это, конечно, не так». Кара чувствовала невероятное счастье, чувствовала себя частью этой семьи. –Можно я скажу? – попросила она, когда все собрались за праздничным ужином. – Я бесконечно благодарна судьбе за то, что она познакомила меня с Монсом, со всеми вами. Спасибо вам за то, что вы приняли меня, как родную. Это очень важно для меня. У меня никогда не было такого Рождества… Спасибо за то, что дали мне возможность почувствовать себя частью вашей дружной семьи. –За семью! – поддержав Кару, произнес тост Сельмерлёв-старший. –За семью! – поддержали все. –Надеюсь, что однажды ты официально станешь частью нашей семьи, – улыбнулась Биргитта, подмигивая девушке. –Ни разу не намек, мам, – засмеялся Монс. Кара смутилась. О замужестве она даже не думала, ведь было еще множество других планов. У них обоих. Но семья есть семья, родители всегда заводят подобные разговоры… –У тебя замечательная семья, – произнесла Эрикссон, закрывая за собой дверь в комнату. На ней был белый махровый халат и такое же полотенце, закрученное на голове в виде своеобразного тюрбана. После горячего душа ей было даже жарко. – Тебе очень повезло. –Я знаю. И с тобой мне очень повезло, – улыбнулся Монс, взяв девушку за руку и потянув ее к себе на кровать. В два счета Кара оказалась лежащей на спине и смотрящей на нависшего над ней мужчину. Девушка лукаво улыбнулась. –А ты, значит, любил школы поджигать? –Фанни? – вздохнул Монс. –Ага, – засмеялась Кара и покачала головой, отчего тюрбан из полотенца сдвинулся набок. – Ай-ай-ай, Сельмерлёв, каким непослушным учеником ты был… –Эй, это было всего один раз. Единственный инцидент за все годы обучения в школе, – возмутился мужчина. Его слегка обиженный вид заставил девушку снова рассмеяться. У нее вообще сегодня было игривое настроение, поэтому она и дразнила Монса. Слегка приподнявшись, она чмокнула его в губы и тут же снова вернулась в исходное положение, будто ничего не делала, но на ее губах играла коварная усмешка. –Ты такой сексуальный в черном… – начала было Кара соблазняющим голосом. Монс вопросительно поднял бровь, но на его губах появилась легкая улыбка. – Что так и хочется напялить на тебя какой-то рождественский свитер…с оленями. Мужчина засмеялся и, обхватив ее за спину и притянув к себе, поцеловал долгим нежным поцелуем, стаскивая полотенце с ее головы и заставляя волосы мокрыми волнами разлиться по плечам. Девушка обняла его за пояс, наслаждаясь теплом и счастьем, которое он дарил. –Merry Christmas**, Монс, – улыбнулась Кара, слегка отстраняясь от мужчины. –Merry Christmas, Cara mia, –ответил Монс, гладя девушку по щеке и пропуская сквозь пальцы ее мокрые волосы. А затем, улыбнувшись, напел: –All I want for Christmas is you. *«All I want for Christmas is you» («Все, что я хочу на Рождество, это ты») – песня Мерайи Керри. ** Merry Christmas – Счастливого Рождества (англ.)