Клаус Майклсон/femДэймон Сальваторе. TO/TVD.
28 апреля 2016 г. в 21:49
Дамиана Сальваторе — роковая женщина.
Никлаус Майклсон знает, что от этой черноволосой бестии с растатуированным телом он избавиться лишь в том случае, если вырвет ее распутное и дерзкое сердце из ее груди — но на это он определенно не скоро готов будет пойти.
Она пьет виски прямо из бутылки, танцует на его рабочем столе в художественной мастерской, одетая лишь в крошечное белье и небрежно накинутую поверх рубашку — которую она, кстати, взяла из его шкафа, — и смеется грудным, хрипловатым смехом, запрокидывая назад голову.
Обменивая жизнь жалкой Елены Гилберт на Стефана и его верную службу в качестве цепного пса, Клаус и не подозревал, что сестренка Риппера прилагается к нему в качестве бонуса.
Очень горячего, скандально-сексуального и порой дьявольски выводящего из себя бонуса.
— Скажи, что любишь меня, и что бросишь к моим ногам весь мир, — требует Дамиана, расшвыривая изящными обнаженными ступнями тюбики с краской на его столе.
— Ни то, ни другое не правда, — возражает Клаус, пряча улыбку. Он сидит в кресле, наблюдая, как эта дикарка извивается поверх его едва начатого холста. Зарекался ведь работать на столе — когда в доме Дамиана, даже на мольберте писать не безопасно. Она умудряется уничтожать все, что ему нравится. Ей скучно, когда он занят — вот ее оправдание.
— Солги, гребанный тысячелетний зануда, — фыркает Дамиана и, стягивая с точеных плечиков рубашку, хитро щурится и требует: — Аплодируй, если хочешь, чтобы я разделась.
— Я вижу тебя голой гораздо чаще, чем одетой, — напоминает ей первородный. — Раньше ты, вроде, обходилась без оваций.
— Правила изменились, старичок, — порочно очертив руками изгибы своего тела, Дамиана облизывает пухлые губы и настойчиво повторяет: — Аплодируй.
Может, он и не бросит никогда к ее ногам мир, может, даже никогда не признается себе, что влюблен в нее, но аплодирует он стоя.