Эрик Нортман/Клаус Майклсон. TrueBlood/TO.
24 февраля 2016 г. в 09:17
Они поделили Луизиану с удивительной быстротой и с абсолютной, обоюдной доброжелательностью.
Эрику — север, Никлаусу - юг.
Нортман управлял свой половиной штата из Шривпорта, Майклсон — из Нового Орлеана.
Эрик царствовал ночью, Клаус больше любил день.
Но оба они сходились в одном — и тому, и другому нравились блондинки.
— Я могу простить тебе что угодно, друг мой, — однажды доверительно сообщил Клаусу Эрик. — Даже покушение на мою мертвую жизнь. Но если ты позаришься на мою женщину — тут уж я сожру твои внутренности чайной ложкой и лишь потом, спустя часы агонии, оторву твою голову. Может быть, и ее я сожру тоже, прямо как твои внутренности.
— Надо же, как сильно ты любишь свою человеческую женщину, — не без одобрения протянул Майклсон. — Не ожидал, что древний викинг способен на подобные чувства.
— Она не совсем человек, в ней есть кровь фэйри, — чуть поморщился Нортман. — Ничего не могу поделать, эта херня для меня как наркотик.
— Мне это знакомо, — понимающе усмехнулся Клаус. — Мания моей жены искать в самых отъявленных ублюдка вроде меня что-то, способное их спасти, для меня тоже сродни наркотику. Приятно знать, что кто-то в этом мире не считает менятаким уж куском дерьма, пусть даже я сам и знаю правду.
— Иллюзия того, что ты уебал целую кучу невинных жизней только потому, что у тебя тонкая душевная организация и ты страдал в детстве — бесценна, — согласно закивал Нортман. — Сьюки всегда находит мне оправдания. Даже когда их нет.
— ОСОБЕННО когда их нет, — подчеркнул Клаус и улыбнулся с некоторой мечтательностью во взгляде: — Кэролайн умеет как никто другой дать мне почувствовать себя особенным.
— Главное, чтобы эти женщины не ослабили нас настолько, чтоб мы забыли о том, кто мы такие на самом деле, — посерьезнел Нортман.
— Викинги, — в тон ему отозвался Клаус. — Завоеватели и разрушители. Властолюбивые сукины сыны.
— Я тоже не особенно любил свою маму, — подметил Нортман и поднял свой бокал с вином, провозглашая тост: — За нашу дружбу, друг мой. И за наши слабости, которые делают нас сильней.
Дипломатические визиты королей Луизианы друг к другу неизменно заканчивались этим — вином и обсуждением женщин.
Монархи тоже любят расслабляться.