a kingdom for a horse (to run away with no remorse)

Её часто спрашивают: правда ли, что суровая земля порождает суровых людей? Тай утверждать не берётся. Во-первых, она не человек. Во-вторых, - и это скорее мнение её спутников, просто она считает, что в этом вопросе им виднее, - для своей расы и происхождения Тай не такая уж и суровая. Молчаливая – это да, (там ещё Конселхот что-то ввернул на эту тему в своё время), но до того, что Эдер как-то полушутя назвал «истинной суровостью» ей, по словам того же Эдера, «ещё пахать и пахать». Тай’элано не знает, сурова она или нет. Она всего лишь знает, каково это – выживать в белоснежной ледяной пустоши. Чтобы выманить животное, нужна приманка. Для травоядных подойдёт, собственно, трава, чем сочнее, тем лучше – но её на огромном леднике, который Тай зовёт своим домом, отродясь не бывало, а значит, нет и травоядных. Форму оленя с огромными ветвистыми рогами Тай обрела уже после того, как покинула родные земли. И проходило это гораздо спокойнее, ведь олень – существо по своей природе благородное: почти никогда не нападает первым и всегда защищает своё стадо. Самой Тай эта форма гораздо ближе по духу, но и она готова признать – чтобы выжить, нужно нечто большее. В Белых Пустошах нет места зелёной траве – есть только снежные и ледяные поля, белые и бескрайние. И есть хищные звери – такие пойдут лишь на запах крови. Всё начинается со следов на снегу. Ладонями, промёрзшими до костей, она проводит по белоснежному покрывалу, очерчивает вокруг себя первый, самый широкий круг. Стоит кругу замкнуться, как следом вырисовывается следующий. Движения размашистые, а из ноющих, почти онемевших ладоней на снег капает свежая кровь. Это хорошо, учили её, чем больше крови, тем скорее на зов явится зверь. Свежая кровь манит самых разных хищников, но, когда раздаётся хруст костей, это уже неважно. Что важно – чтобы дух зверя, овладевающий телом, не тронул разум, чтобы голова оставалась ясной и не поддавалась напору первозданных инстинктов – а вот это уже гораздо сложнее. Многие предпочитают просто плыть по течению и с течением же времени почти сливаются со своими звериными сущностями, но в её мозгу набатом одна-единственная мысль – не поддаваться, не терять контроль, остаться собой… Когда кости перестали ломаться и срастаться, образуя новое её обличье, ни один хищник уже не мог подойти к ней безнаказанно. С тех пор на коже ли, на шкуре, волчьей, оленьей – она теперь может принять многие формы, - шрамов не счесть.