Под лаской плюшевого пледа

- Здравствуй, Кастиил. Давно не виделись. Руки растерянного ангела еле удерживали беременную Ровену. Он стоял около запертой двери, словно мышь, загнанная котом в тупик. Повернувшись назад, страх немного отступил, но только потому, что то, что было у него перед глазами, больше не сможет напугать его или вонзить нож в спину. Ровена всё ещё сжимала плечо мужа своей холодной рукой. - Перестань глядеть на меня, словно я твоя сучка. На данный момент всё наоборот. Ровена… Ты изменилась. Что-то в тебе… О, - взгляд хорошо знакомого им обоим человека устремился на живот ведьмы. - И когда ты только всё успеваешь? И работу нашел, и уютное семейное гнездышко приобрел, и наследника заделал! Просто чудо. "Я так счастлива, что ты появился в моей жизни!" Знакомые слова, моя сладкая? Я расскажу вам маленькую историю. Жила себе злая, одинокая ведьма и доверчивый ангел. Казалось бы, что у них может быть общего? Одна убивает, а другой старается спасти всех. Но встретившись в холодном подвале, в котором они оказались по разным причинам, ведьма смогла очаровать этого голубоглазого мальчишку, тем самым затащив его в постель. Простите… На стол. Это их так сблизило, что бросив всё, они решили убежать от всего мира. Дав друг другу клятвы больше никогда не возвращаться к тому образу жизни, от которого им пришлось отказаться якобы ради их счастья, ангел и ведьма стали жить, словно люди. Они ели то, что едят люди, они делали то, что делают люди, но это выглядело так, словно обезьяна решила стать человеком. В семье "царили гармония и понимание", но не смотря на это, у каждого из них были свои секреты. Убеждая жену в том, что никакой опасности нет, ангел дожидался, пока она уснет и доставал пакет с солью, чтобы высыпать её около дверей и окон. Но он забыл, что бояться нужно не демонов... Эта маленькая история имеет немного поучительный характер. Если тебе сложно сделать вывод из вышесказанного, мой золотой, я объясню. Прошлое никогда не отпустит вас просто так. Вам не отделаться от того, кто вы на самом деле. И Кас, и Ровена потеряли дар речи. Живя вместе, они были словно под прицелом у снайпера, и наконец-то он решил выстрелить. - Знаете, а вообще из вас вышла неплохая пара. Я серьезно. И ребенок скоро подоспеет. И будет вас трое: трое против всего мира. Трое чудаков, которые хотят быть теми, кем и близко не являются. Жаль только, что мать у ребенка носит дурную славу. - Заткнись! - ангел поставил жену на ноги и закрыл её спиной. - Я должен был испугаться? Хорошо. О, Господи, Кастиил, мне не выдержать твоего напора! - по окончанию актерской игры собеседник засмеялся, - Такое чувство, будто я сказал неправду. - Я сказал заткнись. Как ты смеешь говорить что-либо о ней! Ангел хотел пустить в ход кулаки, но рука беременной возлюбленной не давала ему опуститься до такого. - Ты хочешь сказать, что я не имею права? В чем, в чем, а в правах насчет неё мы с тобой равны. - Что ты несешь… - Я могу объяснить. Хотя.. Ровена ведь может сделать это сама. Ну, Рови, давай, расскажи своему мужу, как мы с тобой кувыркались. Эти слова довели мужчину и его ярости не было предела. Он убрал руку жены и направился к нахалу, но тот без усилий отшвырнул его к стене не прикоснувшись к нему и пальцем. Затем, он подошел к Ровене, которая вжалась в запертую дверь. - Ты что, боишься? Ровена, самая великая из ведьм, боится простого.. ангела? Не думал я, что ты изменишься ТАК сильно… Но на данный момент это пустяк. Ты лучше скажи, как себя чувствуешь. Малыш не беспокоит? Хотя чего таить, беспокоит. И ещё как беспокоит. До сих пор не понимаешь, что произошло с тобой несколько минут назад? Твои глаза наполнились былым огнем и яростью. Это заводит меня… А боли? Сильные боли так изматывают тебя. Ты стала больше спать, чтобы не чувствовать, как он ломает тебе позвоночник, не так ли, Ровена? Чего ты молчишь? Страшно? А спать с ангелом было не страшно? Нефилим - это тебе не шутки. Знаешь, а я полностью поддерживаю твою идею избавиться от него. Может сейчас ты и хочешь стать матерью, но это всё только потому, что ты не знаешь, что тебя ждет через несколько суток. Он убьет тебя, дорогая. Ты умрешь в муках, дав жизнь этому чудовищу. Голова ведьмы вновь начала раскалываться. В ушах что-то звенело и она перестала различать реальность от дурного видения. Сердцебиение участилось, как только её собеседник прикоснулся пальцами к её щеке, смахнув слезу. - Ты заслуживаешь это. И сама прекрасно это знаешь. Убийства, поломанные жизни… Неужели счастливое будущее - это то, чем ты будешь награждена за всё? Я понимаю. Всем нам, негодяям, хочется любви. Но почему ты решила, что забыв то, кем была, сможешь стать лучше, чем все мы? Почему мать, которая бросила своего сына, может попытаться исправиться? - Прекрати, всё совершенно не так! - ведьма пыталась оправдать себя, прекрасно понимая, что он прав во многом. - Почему я тебе не верю? Хотя это не удивительно. А я всё ещё зол на тебя. И на твоего "мужа", который убил меня. Но я, черт возьми, Метатрон, писарь божий! И неужели вы думали, что вонзив в мою спину ангельский клинок, я просто так сдохну на бетонном полу? Я знаю то, что известно лишь создателю. И именно это делает меня его наследником. Но сейчас не об этом. Пора приступить к делу. Я пришел сюда за ним, - ангел сильно ткнул пальцем по её огромному животу. Так сильно, что Ровена согнулась. - Я не позволю тебе разрушить нашу жизнь! - рубашка Кастиила была вся в крови и расстегнув её, он поднес окровавленную ладонь к высеченному знаку у себя на груди. - Я вернусь, Ровена. Вспышка. Дверь торгового центра разблокировалась. Фонтаны вновь наполнили своим журчанием все уголки. А Ровена стояла, как вкопанная. Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и выйти из магазина. *** На улице всё также шел дождь. Небо было затянуто темно-синим полотном, которое спрятало под собой и месяц, и звезды. Огромные холодные капли падали на лицо обезумевшей от пережитого ведьме, смешиваясь с её собственными слезами. Что делать дальше? Она никогда не оставалась одна за всё это время. Она зависима от Кастиила. Точно также, как и он зависим от неё. Жив он или при смерти? Ровена была растеряна. Положив руки на живот, она стала прислушиваться к ребенку в надежде, что он подскажет ей, как поступить. Но он молчал. Теперь Ровене предстоит бороться одной. Дрожащей рукой она набирает номер, который нашла на доске объявлений около телефонной будки. Вскоре машина подъезжает прямо к ней, и Ровена диктует адрес. Дорога уже не кажется такой чудесной. Радио молчит, таксист тоже. А ведьма облокотилась лбом на стекло и пытается удерживать слезы. Машина едет быстро, но домой женщина вернется только через полтора часа. Промокшая до нитки, она вылезет из машины и вспомнит, что ей нужно расплатиться. Но чем? Слезы опять готовы литься без остановки, но она вовремя засовывает дрожащие руки в карманы мастерки Кастиила. Там бумажник. Она никогда не открывала его, но была спокойна за их финансовое положение. Теперь, когда она вынуждена это сделать, Ровена находит там всего 50 долларов: именно столько, сколько нужно, чтобы расплатиться за такси. Теперь он пуст, а ведьма поняла, почему ангел был расстроен в детском магазине. Женщина бежит к дому, но вскоре понимает, что дверь заперта. Порывшись в карманах, она так и не нашла ключей, и паника вновь накрыла её с головой. Присев на холодные ступени, ведьма вспоминает слова мужа: "Я не хочу, чтобы ты боялась чего-то. Мы должны быть непоколебимыми, если хотим забыть своё прошлое, но… Ты должна быть готова к сражению. И прежде всего, ты должна победить те страхи, которые живут у тебя внутри…" И именно это заставляет её встрепенуться. Руки словно сами поднимают цветочный горшок около двери и берут оттуда ключ, которым вскоре отворяют её. Ведьма заползает в дом и садится на диван. Вода стекает с мастерки и льется с её волос на лицо. Тушь поплыла. А женщина вновь начинает плакать, сбросив с себя мокрую одежду и смыв всю грязь в душе. Она надевает халат и вытирает своё красное лицо полотенцем. Вещи оказываются в стиральной машине, а Ровена в своей теплой постели, которая совершенно не дарит ей ощущение спокойствия и тепла. Ведьме холодно и страшно. Она долго не может уснуть, а затем спрыгивает с кровати, чтобы проверить, заперт ли дом, а потом вновь возвращается в спальню и накрывает себя одеялом с ног до головы. Ей нужно отдохнуть, чтобы завтра всё обдумать. Но ведьма старается уснуть совершенно не по этому. Она всё ещё надеется, что это просто ночной кошмар и утром её ждет ваза с полевыми цветами и подгорелый брауни. *** Ночь выдалась беспокойной. Капли, падая на оконные отливы, раз за разом заставляли ведьму просыпаться, ветки близ растущего дерева постукивали по стеклам, создавая впечатление, будто кто-то скребется своими длинными когтями. Но с появлением первых лучиков, всё моментально прекратилось, и только тогда Ровена смогла уснуть. Её сон длился не долго, и уже в девять она неохотно раскрывает глаза. Её рука вылезает из-под одеяла и как можно медленнее двигается в направлении той части кровати, на которой должен быть муж. Женщина осознает, что ангела нет рядом. Сердце уже не бьется так быстро. Сбившись со счета, ведьма целыми днями сидела в гостиной около окна в надежде увидеть любимый силуэт среди густого тумана, который спрятал под собой все дома и деревья, что были неподалеку. Третьи сутки шел дождь. Небо словно оплакивало ангела вместе с Ровеной. Ей не хотелось есть, спать, она лишь молча сидела в кресле и наблюдала за тем, как капли дождя попадают по стеклу. Где-то в глубине души она верит последним словам Кастиила. Он обещал вернуться. Но она жутко боится, что ей придется воспитывать ребенка одной. И это не боязнь подгузников, вечного крика и бессонных ночей. Она боится не ребенка. Она боится себя. *** - Я не хотела избавиться от тебя, - руки женщины лежали на животе. - Я просто боялась. И до сих пор боюсь. Он пришел за тобой, но Кас… - когда она произносит его имя, слезы непроизвольно катятся по щекам, - Он спас нас. Но они вернутся. За мной и за тобой. Я не могу подвергать тебя опасности, слышишь? - ведьма взяла в руки лист бумаги и ручку. *** "Кастиил! Всю жизнь я мечтала найти своё счастье. Я искала его повсюду, но мне не удавалось. И кто знал, что согласившись на сделку с Винчестером, я смогу найти то, что так долго искала. Я никогда не говорила тебе того, что скажу сейчас. Я очень сильно люблю тебя, Кас. Может я и не до конца разобралась в том, что же на самом деле значит любить, но я уверена, что люблю тебя. Когда я впервые прикоснулась к тебе, я почувствовала что-то странное. Что-то, что я никогда не ощущала. Я не знаю, что это, но уверена, что это значит очень много. Взяв тебя за руку, пока мы гуляли по скверу во время нашего первого свидания, я поняла, как будет больно, когда я буду вынуждена её отпустить. Это не давало мне покоя очень долго, потому что я боялась привязаться к тебе. Я боялась привязаться к чему-либо. Я узнала, что беременна ещё до того, как упала в обморок в мотеле. Я почувствовала это уже тогда, когда в подвал явился Оскар. Я не могла убить его, потому что боялась за своего малыша. Я не хотела, чтобы мои руки были в крови тогда, когда поняла, что во мне зародилась маленькая жизнь. Когда произошло то, что напугало нас обоих, я словно была лишена воспоминаний. Я не помнила ничего: ни того, как мы гуляли, ни того, что ты мне говорил. Я лишь могла положиться на свои чувства, что я обещала себе никогда не делать. И именно это погубило меня. Я не доверилась себе, а поверила словам. Я поверила ему, Кас, и мне так больно, что я могла сомневаться в тебе! Но не это самое ужасное. Я изменила тебе. Может ты и думаешь, что всё это его вина, а я - святая, но на самом деле я не сопротивлялась. Я просто боялась своих чувств! Я боялась стать матерью. И именно поэтому, когда я сидела на кровати в той больнице и якобы только узнала о том, что совсем скоро я стану матерью, я попыталась отгородиться от тебя. Это было ужасно. Я сказала, что не уверена кто отец ребенка. Я думала, ты уйдешь. Я думала, что ты бросишь меня, как тогда, когда я впервые сказала мужчине о том, что он станет отцом! Но я ошибалась. Ты остался и сказал мне то, что я не забуду никогда. Ты сказал: "Мне всё рав­но, чей он . Он всё равно бу­дет для ме­ня род­ным, по­тому что в нем - час­тичка те­бя. Я ни­ког­да не бро­шу те­бя из-за та­ких ме­лочей, за­пом­ни. Я на­веки с то­бой". Когда ты вытащил меня из того ужасного места, я боялась смотреть тебе в глаза. Мне было стыдно перед тобой и ребенком и я была готова растерзать себя за то, что совершила. Но ты не отходил от меня ни на шаг и заставил поверить, что я нужна кому-то. Всё наладилось, но я только сейчас поняла, что на самом деле, всё стало ещё хуже, чем было раньше. Я привязалась к тебе и ко всему, что нас окружало эти полгода. Я не знаю, сколько я уже не сплю: день, два, три… Я запуталась. Не знаю, что делать и как жить дальше. Вернее, не знала бы, если бы не то, что объединило нас тогда, когда я была готова встрепенуться. Он стал смыслом моего существования. Я боюсь. Знаю, ты не хочешь это слышать и всегда говорил мне, что я должна быть сильной, но мне страшно. Я чувствую, что они где-то рядом и чувствую, что ребенку становится неуютно у меня в утробе. Но мысль о том, что совсем скоро я смогу прикоснуться к его нежной коже и услышать его голос греет мне душу настолько, что я готова взять себя в руки. Но я слаба. Я не смогу справиться с ангелами, если они придут за нами и ты это знаешь. Так почему же ты оставил нас? Ты должен был понять, что без тебя мы уязвимы, но всё равно исчез. Я боюсь, что больше никогда не смогу заглянуть в твои голубые глаза, с которых всё началось. Если бы ты знал, как я хочу взять тебя за руку и вновь убежать от всех! Но больше всего я хочу, чтобы ты был рядом, когда наш малыш появится на свет. Я хочу знать, что когда я уйду ты рядом. Только что он вновь толкнулся. Он не делал этого с того момента, как мы расстались. Я боюсь, что он уже начинает рваться наружу, а тебя всё ещё нет рядом. Но я должна смириться с тем, что возможно, больше никогда не смогу искупаться в твоих объятиях. Это причиняет мне боль намного большую, чем та, которая начинает расти от толчков нашего ребенка. Мне тяжело писать. Я безумно люблю тебя, мой падший ангел. Ровена. " *** К дому подъехала скорая, и санитары пулей влетели в дом с носилками. Ровена лежала на полу около кофейного столика практически без сознания, сжимая в одной руке телефон, а в другой лист бумаги. Всё, что было после того, как она положила ручку на стол, происходило словно не с ней. Только сильные толчки ребенка не давали ей полностью покинуть свою оболочку. Мужчины в дождевиках что-то говорили, пытались что-то узнать, но ведьма лишь слабо улыбалась, когда перед глазами появлялся силуэт Каса. Она держалась. Держалась, когда её выносили из дома, держалась, когда её везли на скорой в больницу, держалась даже тогда, когда они попали в пробку. Всё потому, что перед глазами она всё время видела улыбку своего ангела, а затем сжимала правую руку, чтобы удостовериться, что письмо всё ещё на месте. Дорога была чрезвычайно длинной. Врачи пытались как можно дольше продержать женщину в сознании, но её спасала лишь слепая вера в то, что она сможет отдать Касу это прощальное письмо. Словно перед смертью, она видела все самые счастливые моменты их совместной жизни. Первый толчок малыша, их первое настоящее Рождество - всё это заставляло уголки её рта понемногу подниматься и на её лице появлялась еле заметная кривоватая улыбка. Салон наполнил свет. Затем сильная тряска и Ровена ощутила запах лекарств. Она в больнице. Рука всё ещё сжимает этот лист, и только он держит её здесь. Она не чувствует боли, она лишь чувствует, что это конец. И лежа на каталке, она всё ждет, когда же появится этот туннель, в конце которого её ждет яркий белый свет, но хоть она и знает, что это неизбежно, женщина пытается рассмотреть лица людей, которые её окружают. Среди них его нет. Рука ослабевает и письмо вот вот выпадет, но взяв себя в руки, ведьма дергает за рукав стоящего ближе всех мужчину в белом халате. Шепотом, с хрипом, она пытается сказать, чтобы тот отдал это письмо Кастиилу и только ему, но мужчина будто не чувствует её прикосновений. Сконцентрировав в себе остатки энергии, женщина открывает глаза. Врач замечает это, и тогда Ровена как можно четче говорит: - Кастиил… Письмо оказывается в руке доктора, а ведьма теряет сознание и проваливается в пустоту, где она больше не ощущает ни толчков ребенка, ни боли, ни страха.