Иногда мы молчим не потому, что нам нечего сказать. А потому что хотим сказать намного больше, чем кто-то сможет понять.
*от лица Джастина* — Трэвор! Трэвор! Вставайте, поехали в клинику! — теребил я мистера Барнса за плечо, чтобы тот проснулся. — О, во имя всех святых, что ты творишь? — подскочил тот, не совсем понимая, что происходит. — Поехали в клинику, туда несколько часов назад привезли Эшли! — Что?! Откуда ты...?! Ай, неважно! Поехали!***
Мы подъехали к клинике. А здесь довольно неплохо. Ухоженный парк, красивые деревья. Но меня волнует не это. Эшли. Я сейчас увижу её. — Джастин, ты точно в этом уверен? — Уверен в чём? — переспросил его я, потому что мне сейчас совсем неважно, о чём я думал и что говорил пять минут назад. Мне нужно подумать, что и как я скажу Эшли. И будут ли правильными мои слова. — В том, что она здесь. — уточнил Трэвор, когда мы поднимались по ступенькам. — Да, я заявил в полицию на днях, а какая-то женщина привезла её в участок, увидев где-то листовку. Только ту женщину нам нужно благодарить. — Но как эта женщина нашла нашу Эшли? — Эш была на краю города, на въезде в Женеву, вы представляете?! Эта маленькая, хрупкая девушка не вытерпела, обманула охрану в доме, где её держали, и прошла около пары десятков километров в надежде выжить. Она сильнее нас с вами, мистер Барнс. И это ваша дочь. Берегите её. Мужчина ничего не сказал мне в ответ, поражённый услышанным. Просто кивнув, он продолжил путь. Мы вошли вовнутрь. Подошли к ресепшену. — Здравствуйте, — начал диалог я. — Вы не могли бы нам подсказать, в какой комнате находится Эшли Барнс? — Здравствуйте, прошу меня извинить, вы кем ей приходитесь? — была неприступной женщина. — Это её отец, — я указал на Трэвора. — А я близкий друг. — Хм, — всё ещё сомневаясь доли секунды, хмыкнула та. — Хорошо, пройдёмте, но только не факт, что вы поговорите с ней. Она ещё не приходила в сознание. — Нам достаточно просто увидеть её. — вступил в разговор мистер Барнс. Считанные минуты и толстые стены отделяли нас от Эшли. И вот, мы у двери в комнату и оттуда выходит мужчина в белом халате. — Здравствуйте, прошу прощения, а вы кто? — серьёзным тоном спросил неизвестный. — Мы родственники мисс Барнс, а вы кто? — ответил уже Трэвор. — Оу, отлично. Я её доктор, мистер Лордван. Как давно сюда прибыли? — пытался он нас отвлечь от главного. — Десять минут назад. Прошу, можно нам пройти к дочери? — не унимался Трэвор, и я отчасти понимаю его. — Да, конечно. Он ушёл и мы тут же словно ворвались в палату к девушке. Она лежала под капельницей. Вся такая измученная, худая, болезненная. Я подбежал к её кровати и тут же взял за руку, поднеся её к губам и поцеловав. — Трэвор... Я... — на мои глаза почему-то стали наворачиваться слёзы, но я прогоняю их. Не могу себе их позволить. Но я очень сильно переживал за неё, так давно не видел, будто целую вечность. — Я понимаю, Джастин, я понимаю... — я посмотрел на него. Тот не успевал вытирать слёзы. Мы просто как две тряпки, которые вот-вот нужно выжать. Но разлука с Эшли стоит этого. И пусть течёт эта проклятая солёная вода.***
Проходит достаточно много времени. День близится к ночи, а мы всё сидим в комнате Эшли и не отходим от неё ни на шаг. Персонал гонит нас домой, но нам некуда идти. Наш дом в Вашингтоне. И мы немедленно улетим отсюда, когда моя девочка придёт в сознание.***
*от лица Эшли* — Эшли? Ты снова здесь? — слышу я голос, который эхом разлетается вокруг меня и я не могу понять, в какой стороне его источник. В какой стороне моя мама. — Мамочка! Ты где? — зову её я, чтобы поскорей увидеть. Мне всё равно на эти райские сады, для меня мама — мой Рай. — Эшли, я что говорила тебе насчёт того, чтобы ты не приходила сюда раньше времени? — появляется она в поле моего зрения, и я, несмотря на её грозные слова, подбегаю к ней и обнимаю. — Мама, я всё помню... — начинаю оправдываться я. — Просто... Ты же сама всё знаешь... Я не могла иначе. И, если я сейчас останусь здесь, с тобой, никто не будет против. Мамочка, я так люблю тебя! — и я снова её обняла. — Да, я всё знаю. И дивлюсь, что у меня выросла такая взрослая и смелая девочка! Я горжусь тобой, милая. Но ты не должна хотеть остаться, слышишь меня? Сколько ещё раз я должна буду сказать тебе, что там, на Земле, ты нужна папе, Джастину, в конце концов? Они любят тебя и находятся прямо сейчас рядом с тобой. Иди к ним и не твори больше глупостей, а то я обижусь на тебя! — Мама, ты самая лучшая! Спасибо тебе, я всё понимаю. Прощай, я очень сильно люблю тебя! — я обняла её в последний раз и провалилась в темноту.***
*от лица Джастина* Мы сидели у неё в палате уже вторые сутки. Невозможно долго. Я не выпускал её руку из своей, чтобы, если не увидеть, то почувствовать, что она очнулась. — Мистер Барнс? — в палату вошла девушка. — Что? Что-то случилось? — насторожился тот. — Нет, что вы, я просто хотела позвать вас двоих на ужин. У нас в клинике прекрасная столовая. — Хорошо. Джастин, ты идёшь? — обратился Трэвор ко мне. — Да, хорошо. — я нехотя выпустил руку Эшли из своей и скрылся за дверью комнаты. *от лица Эшли* Открываю глаза, понимая, что жива. Господи, лучше б я умерла в лесу. Осознаю, что вижу белые, знакомые белые стены. Как я сюда попала? Осматриваюсь лучше. Никого не вижу, я одна. Боже, как же мне плохо. Кажется, что болят даже кости. — Мисс Барнс, вы очнулись! — не заметила, как вошёл какой-то мужчина. — Как самочувствие? — А как вы думаете? — попыталась сказать я, но лишь прохрипела. — Я не думаю, я вижу, — ответил мне он. — Я — доктор Лордван, буду присматривать за вашим состоянием, мисс Барнс. — Джастин, папа, они здесь? — спрашиваю я шёпотом. — Да, они на ужине и скоро должны придти. Ты хочешь есть? — поинтересовался доктор. — Нет, я хочу к ним... — вымученно прохрипела я, пустив слезу и не веря, что с моей тюрьмой у Милтона всё кончено. — Они здесь, не волнуйтесь. Просто подождите, а я оставлю вас, но вы обязательно зовите, если что не так. — произнёс мистер Лордван, подходя к двери. — Хорошо. — мне не хотелось с ним больше говорить. Я хочу к моим мальчикам. Только прикрыла глаза, чтобы просто успокоиться и поверить, что всё закончилось, как дверь в комнату открывается и я слышу до боли родные голоса: — Что мы будем делать, когда вернёмся домой? — спрашивает Джастин. — Заживём нормальной жизнью. Я тебя уволю и устроюсь на нормальную работу. — отвечает тот. Я повернула голову на их голоса и открыла глаза. При виде этих, таких дорогих мне, мужчин, я не удержалась и снова пустила слезу. — Эшли?! — чуть ли не на всю клинику воскликнул папа. — О, Господи, ты пришла в себя! Я не успела привстать, как они оба накинулись обнимать меня. — Мы так скучали, Эшли! — прошептал Джастин. — Я тоже очень сильно скучала, парни. — я закрыла глаза, всё ещё обнимая их. Когда обнимаешь человека, которого любишь, то охватывает такое тёплое, пушистое чувство. Ты ощущаешь так много эмоций одновременно: любовь, уют, безопасность, тепло, волнение. В этот момент не покидает такое чувство, как будто всё в мире правильно, и ты не хочешь, чтобы объятие заканчивалось, так что ты начинаешь обнимать человека всё крепче. В следующий момент, когда они оба вроде как «отлипли» от меня, я почувствовала как губы Джастина прикоснулись к моим. Про такой поцелуй я никогда не смогу рассказать вслух. Этот поцелуй доказал, что до той поры я вообще не знала, что такое счастье.***
*Вашингтон, 1,5 недели спустя* Мы с Джастином лежали на моей кровати и просто молчали. Ну, знаете, когда нужно столько всего сказать, а тишина вместо тысячи слов? — Знаешь, малыш... — вдруг заговорил кареглазый. — А я ведь кое-что понял, когда ты улетела и когда началась вся эта суматоха с твоим похищением. Меня немного насторожил его тон, но мне показалось, что он должен сказать что-то поистине важное. — И что же? — с детским интересом подняла на него взгляд я. — Что я влюбился. — посмотрел он на меня своими бездонными янтарными омутами. Я слишком сильно люблю его глаза, чтобы смотреть в чужие. Впрочем, я люблю и его самого. — В кого? — включила дурочку я. — Знаешь, а у меня неплохая сиделка была. Я одобряю. Когда вылетаешь? — я села на кровати, не отворачивая от парня головы, чтобы он видел, что я просто несу чушь. — В самую сильную, смелую и красивую девчонку, — он тоже сел на кровати и потянул меня на себя. — Какую только встречал. Моё плечо касалось его груди, и Джастин развернулся, чтобы дотянуться до моих губ. — Я тоже люблю тебя. — тихо, несмело сказала я, когда прервала поцелуй. Джастин улыбнулся своей самой красивой и искренней улыбкой, от которой мне тоже хочется улыбаться, и со спины притягивает меня к себе, обнимая. — Эшли, я думаю... — в комнату входит отец. — Здравствуй, Джастин. — Здравствуйте, Трэвор. — отозвался шатен. — Я думаю, что нам стоит съездить к маме, всё-таки у неё был день рождения, нужно навестить. — продолжил папа, стоя у двери. — Да, конечно, пап, давай съездим. — улыбаясь, отвечаю я. — Ну и отлично, тогда жду вас с Джастином внизу, милая. — Хорошо, мы сейчас спустимся. — ответила я и вздохнула. — Мне поехать с тобой? — спрашивает чуть слышно Джастин, шепча у самого уха, что даже щекотно. — А куда же ты от меня теперь денешься?