Берег надежды

Понедельник начинался у меня не слишком хорошо. Многие скажут, что это нормально — начало новой недели как никак. Но я не привыкла к любимой многими фразе «Понедельник — день тяжёлый.». Я по жизни реалист и считаю, что всё зависит далеко не от дня недели. Но этот понедельник заставил меня вспомнить другую народную мудрость — «Утро добрым не бывает». Мало того, что хлестал противный дождь, так ещё и машина у меня сломалась. Ехать пришлось на автобусе, который по иронии судьбы пришёл совсем не по расписанию, задержавшись на полчаса. Но главный удар этого дня ждал меня в Следственном Комитете. И имел этот удар образ моего давнишнего друга — Лёшки Горчакова. Едва я повесила свой плащ на вешалку, он появился в моём кабинете. Но не с привычным предложением попить чай, а с желанием поговорить. — У меня к тебе серьёзный разговор, — сообщил мне Горчаков, плюхнувшись на стул напротив меня. А через несколько минут я уже знала содержание его разговора с Кораблёвым. Лёшка сказал, что не стал бы никогда обсуждать подобные вещи. Но слишком уверенно говорил об этом Кораблёв. Слишком беспокоится он о судьбе верной подруги. Настроение моё испортилось ещё больше. Верить в эти сплетни я не собиралась. Оснований у меня вроде как не было. Но на душе стало скверно. И я выставила Горчакова за дверь. Отбросив эти мысли, я переключилась на работу. Универсальное средство от глупых мыслей, крутящихся в голове. К тому же дело, на которое я переключила своё внимание, было очень даже интересное. Необычное. Как я и люблю. Когда-то я считала себя полным скептиком, который отрицает существование потусторонних сил. А сейчас, столкнувшись со странным преступлением, от которого так и веет мистикой, я всё больше стала понимать, что я уже не такой ярый скептик, как Сергей Сафронов в известной телепередаче. От размышлений по интересному уголовному делу меня отвлёк звук открывшейся двери. Я подняла глаза и заметила того незваного гостя, которого видеть сейчас была не очень-то рада. — Здравствуйте, Марья Сергеевна, — отчеканил Кораблёв, довольно улыбаясь. И эта его улыбка раздражала меня. Стоит передо мной и делает вид, что никаких мыслей, касающихся меня, в голове его нет. По-хозяйски сдвинув стопку документов на моём столе, Лёнька расположил на освободившемся месте свою любимую кепочку. — Ну что, какие будут поручения? — вальяжно расположившись на стуле напротив меня, спросил майор. — Кораблёв, ты ничего сказать мне не хочешь? — ответила я вопросом на вопрос. Он сидел с лёгкой улыбкой на лице, а я была серьёзна как никогда. — А что я должен сказать? — задал вопрос Кораблёв, смотря на меня кристально-честными глазами. И как только у него это получается? Я смотрела на него вопросительно, ожидая, что совесть убедит его не скрывать от меня то, что крутится в его голове. Я ведь всё равно все знаю. И он это прекрасно понимает. Ничего не говоря, Лёнька отвёл от меня взгляд. Всё же не выдержал. Даже непробиваемая плёнка честности дала трещину. — Лёня, что за глупости ты говоришь про моего мужа? — спросила я в лоб, устав ждать его сознательности. — Какой роман на стороне? Какая Московская любовница? — Проболтался ваш дружок всё-таки. Что ж, может, он и правильно поступил, — проговорил Кораблёв, подняв на меня взгляд. — Я сам не решился бы сказать вам это. Побоялся бы причинить боль. — С чего у тебя вообще появилась такая мысль в голове? Что за чушь? — эмоции мои накалялись всё сильнее. Но скрываться и окончательно портить этот день я не хотела. В следующие минуты я слушала аргументы Кораблёва, почему он уверен, что Луганский мне изменяет. Говорил он слишком уверенно. И это ужасно раздражало. — Он ведь и на выходные не приехал. Вас это не беспокоит? — продолжил говорить Кораблёв. И я стала замечать, что в каких-то его словах присутствует повод задуматься. Но я продолжала отгонять от себя эти мысли. Мы стали спорить по этому поводу. Я говорила, что у Димы были дела, важные переговоры. А Кораблёв утверждал, что я ошибаюсь. Говорил, что я тёртый следователь, а простых вещей понять не могу. Отказываюсь быть разумной. — Лёня, ты мне раньше капал на мозг, что Андрей не выдержит моей работы и не сможет со мной жить. Мы развелись. Спасибо тебе большое за то, что подталкивал меня к этой мысли! — Марья Сергеевна… — Лёня попытался прервать мою речь, уже срывающуюся на крик. Не заметно для себя самой, я уже расхаживала по кабинету. В добавок к этому ещё и активно жестикулировала. Эмоции внутри меня уже хлестали через край. — Ты радовался этому, я помню! — я не собиралась позволить ему прервать меня. — Не делай, пожалуйста, так, чтобы и со вторым мужем я развелась! Не рушь чужую жизнь. Последнюю фразу я сказала на тон тише. Словно не желая произносить её вовсе. Будто она сама собой сорвалась с языка, пока разум и сердце не успели проголосовать. И это явно шептал не внутренний голос. Он, напротив, поддакивал Лене. — Почему? — спросил Лёня, не сводя с меня взгляд. Он наблюдал за каждым моим шагом, пока я мерила длину кабинета. — Мою же жизнь рушат. Хладнокровно. Уверенно. — Лёня… — я хотела возразить его речи, но мне это было не суждено сделать. — А что, я не прав? — Лёня поднялся со своего места и встал прямо передо мной. Наши взгляды встретились. Я хотела отвести глаза в сторону, но какая-то неведомая сила не позволяла мне этого сделать. — Ты ведь не замечаешь меня. Делаешь вид, что не видишь моих чувств. Маша, я вообще-то тоже человек и хочу быть рядом с любимой женщиной! А ты не подпускаешь меня к себе после того поцелуя. — Лёня, я мужа люблю, — я попыталась отойти от майора, но он не дал мне этого сделать — остановил, взяв за плечи. — Отпусти меня. Вместо того, чтобы освободить мои плечи от оков своих рук, Кораблёв ещё крепче сжал пальцы. В следующее мгновение он притянул меня к себе, впившись губами в мои губы. Требовательно. Жадно. Бесцеремонно. Так как это было много лет назад. Но отчего-то грубо. Он вдруг стал таким, каким я его никогда не видела. В голове появился необъяснимый туман. Мысли вдруг стали куда-то исчезать из моей головы. — Остановись. Ты переходишь границы, — проговорила я, отстраняясь от Кораблёва. Он продолжал притягивать меня к себе. — Лёня, не надо! Уходи. — Марья Сергеевна. Маш… — позвал он, всё же отпустив мои плечи. — Уходи! — повторила я более настойчиво. И Кораблёв поддался. Едва не забыв кепку на моём столе, он удалился из кабинета, громко хлопнув дверью. Я тут же закрылась на ключ. Лешка через мгновение начал колотиться в мою дверь. Но я не хотела никого видеть. Может, как раз его в первую очередь. Сев на диван, я закрыла лицо руками и разрыдалась. Эмоции, с трудом сдерживаемые внутри вырвались наружу. Хотелось, чтобы этот день поскорее закончился и больше никогда не повторялся. В слова Кораблёва я не верила. Но на душе всё равно скреблись кошки. Кошки, которые хорошо следят за своими коготками. Верить не верила, но слова Кораблёва почему-то звучали чересчур уверенно, слишком правдоподобно. Я запуталась. Я ещё больше запуталась в себе. И этот неожиданный, такой требовательный поцелуй смешал мысли и чувства ещё больше. Разум с сердцем вновь начали свой спор. А внутренний голос лишь только накалял обстановку.