Берег надежды

На место происшествия я доехала весьма быстро. И всю дорогу не переставала думать об отъезде Луганского. Пробовала переключить мысли на какую-нибудь другую тему, но план этот никак не срабатывал. Больше чем на минуту меня не хватало. — Здравствуйте, Марья Сергеевна, — отрапортовал Кораблёв, открывая передо мной дверь автомобиля. На лице его сияла улыбка, хотя из окошка я видела, что мгновение назад он был весьма серьёзен. Собственно, всё как обычно, ничего для меня удивительного. — Здравствуй, Лёня, — без особой радости в голосе отозвалась я, вылезая из машины. — А чего это ты гуляешь, а не работаешь? — Да там Митя работает. Ни то что к телу, к квартире никого не подпускает, — пояснил мне мой спутник. — Он не в настроении чего-то сегодня, Марья Сергеевна. Фёдор с соседями общается. А обнаружившего труп я опросил и отпустил домой. Кораблёв тут же передал мне все записи, которые успел сделать в моё отсутствие. Я мельком просмотрела документ и тут же спрятала его в свою рабочую папку. Мы неспешно прогуливались по дворику возле дома, где совершено убийство. Когда мы проходили мимо лавочки, Лёня предложил присесть. Лавочка была не маленькая, но сел Кораблёв так, что плечом прижался к моему плечу. Я не стала ничего ему говорить. Сама не знаю почему. Просто прислушалась к своему внутреннему голосу. — Марья Сергеевна, у вас случилось что-то? — спросил Лёня, прервав неприлично затянувшееся молчание. Я смотрела себе под ноги, но боковым зрением заметила, что он не сводит с меня внимательный взгляд. Да и то, что его взгляд буквально прожигает во мне дыру, я не могла не почувствовать. — Не говорите только это банальное «Всё нормально». Я ведь вижу, что это не так. — Луганский в Москву собирается переезжать. Какие-то у него там перспективы по бизнесу, — произнесла я, зная, что рано или поздно Кораблёв всё равно добьётся своего — я расскажу о причине своего невесёлого настроения. Он продолжал прожигать меня взглядом, а я смотрела куда-то вдаль двора, где туда-сюда бегали ребята из оцепления. — Так это же здорово! — как-то чересчур радостно воскликнул Лёня. Мне даже показалось, что он буквально подпрыгнул на лавочке. Я подняла на него укоризненный и одновременно с этим растерянный взгляд. — В смысле хорошо, что перспективы. Я это имел ввиду, Марья Сергеевна. В воздухе вновь повисло молчание. Где-то в стороне шли разговоры. За ограждением вновь начались чьи-то крики — очередной жилец захотел прорваться в свою квартиру, не слушая слова, что в подъезде работают эксперты. А вокруг нас была только тишина. Какая-то давяще-неприятная. Навязчивые мысли вновь начали витать в моей голове. Эх, скорей бы уже Митя закончил свою часть работы. Так я смогу полностью погрузиться в обстоятельства убийства. И наконец-таки появятся несколько часов спокойствия от собственных мыслей и вопросов настырного внутреннего голоса. — Марья Сергеевна… А как же вы? — негромко, совсем нерешительно спросил меня Кораблёв. Глаза его были наполнены печалью. И я чувствовала, что ему не легко задавать этот вопрос, так тревожащий изнутри. — Вы тоже уедете в Москву? — Не дождёшься, Кораблёв. Дома меня теперь никто ждать не будет, поэтому работать мы будем в усиленном режиме, — я подумала, что Лёня сейчас начнёт ворчать и противиться моим словам, но этого не случилось. Он повёл себя неожиданно для меня — стал широко улыбаться. — Как скажете, Марья Сергеевна! Любой каприз, — глаза его сверкали огоньками радости. Вот что значит преданный друг — искренне радуется тому, что я не собираюсь бросать родной город и скрываться в столицу нашей Родины. Даже Лёшка Горчаков так себя не повёл — сказал, что все рвутся в Москву, а я, дурёха, не хочу воспользоваться таким шансом. Вскоре наш прекрасный криминалист закончил свою часть работы, и мы смогли наконец-таки подняться в квартиру и осмотреть место происшествия. Работа закипела полным ходом, обещая несколько часов без мыслей о личном Когда работа была закончена, все начали расходиться. Панов уехал в морг за час до нашего отъезда. Фёдор отправился к бывшему молодому человеку ныне покойной. А мы с Кораблёвым собирались поехать к потерпевшей на работу. — Марья Сергеевна, я тут подумал, — подал голос оперативник, когда я старательно опечатывала дверь квартиры, где совсем недавно была убита молодая девушка. — Чтобы вам одиноко не было, вы кота себе заведите. Будет ради кого домой вечерами возвращаться. — Я, Лёнь, собак больше люблю, — сообщила я, жестом призывая коллегу спускаться вниз. Кораблёв как верный спутник последовал за мной, отставая от меня на несколько ступенек, как это и предписывают правила этикета. — Ну, так собаку заведите, — не стал сдаваться майор. — Будете с ней гулять. Командам всяким учить. Представляете, какой чудесный повод выйти погулять. А-то привыкли вечно на машине ездить, — произнёс Лёня таким тоном, будто сам только и делает, что ходит пешком. Пока мы шли к своим машинам, я объясняла Кораблёву, что собака — это огромная ответственность. Говорила, что ей нужно уделять много времени, чего я со своей работой просто никак не могу сделать. Лёнька, распахнув дверь моей машины, заявил, что я всегда найду повод придраться. На этих словах мы и расстались, устремившись в фирму «Лотос».