Хиддлстона хочу!

На экране крупным планом показали циферблат крёмлевских курантов. Уже почти Новый год, а я так и не придумала желание! Раз. Срочно! Чего я хочу? Два. В Питер. Нет, не в Питер. Три. Не хочу встречать Новый год в одиночестве? Четыре. Ты его уже и так встречаешь! Пять. Хорошую работу! Вообще не работать и получать деньги! Шесть. Хочу миллион подписчиков в Инстаграме? Семь. У меня и Инстаграма-то нет. Восемь. Хочу мира во всём мире! Девять. Хочу Апокалипсис! С зомби! Десять. Бред. Хочу кого-нибудь рядом. Одиннадцать. Кого? А вот Хиддлстона, например! Да, вот так! Хочу Хиддлстона! Двенадцать. Двухсекундная пауза мгновенно высосала все звуки из квартиры, и до меня дошло, что я сделала. Я потратила одно большое новогоднее желание на... британского актёра. То есть, на совершенно несбыточную мечту. Кто-нибудь знает, как перезагадывать новогодние желания? А ведь могла пожелать сдать хотя бы в этом году на права. — С Новым годом, блин, – я чокнулась с бутылкой детского шампанского и осушила бокал со сладкой газировкой под грянувший гимн. Забулькал ноутбук – родители вспомнили о дочери, чей паспорт вместе с планшетом и всем остальным содержимым рюкзака прихватили с собой в Красноярск к родственникам. На самолёт я опоздала, а в кассе билет на следующий рейс без паспорта продавать мне отказались. Даже пароль «Усы, лапы и хвост – вот мои документы!» не помог. Собственно, из-за всего этого я и встречала 2016-ый в компании детского шампанского «Сказка» и криво порезанного наспех оливье с подгоревшей картошкой. А, ещё одной жирной рыжей морды, которая упорно ластилась, пытаясь выпросить новогодний кусок колбасы. В прихожей послышался громкий хлопок – будто что-то тяжёлое упало. Там же стояла радиоуправляемая машинка для племяшки! Сердце рухнуло в пятки и истерически заколотилось о пол. Забыв о задыхавшемся в приступе ноутбуке, я рванула в коридор. Если это чудо на пульте расколется, я не переживу! И мой бюджет, кстати, тоже. Пакет с драгоценной игрушкой стоял преспокойно на трюмо, даже и не думая совершать каких бы то ни было поползновений в сторону края. Поставив его от греха подальше на пол, я развернулась и... Устрашающих размеров коробки, обмотанной в цветную бумагу и украшенной огромным бантом, в которую поместился бы холодильник, в прихожей ещё пять минут точно не было! Я бы её, наверное, заметила. Первая мысль – друзья узнали, что я неволею осталась в Москве, и устроили мне сюрприз. И решили подарить холодильник? Ну а что, вещь в хозяйстве нужная, к тому же, с намёком, что поесть я люблю... Но вдруг коробка закачалась и издала слабый человеческий стон. Это новая модель холодильника с каким-нибудь аналогом Сири? Чувствуя, что ничем хорошим это не закончится, я осторожно подступила ближе. Из-под красной ленты торчал белый лист. Записка! «Счастья в Новом году! С уважением, экстренная служба исполнения заветных желаний, третье отделение управления предновогодней суетой при министерстве подаркодарения резиденции Деда Мороза.» О! Ну говорю же, друзья! Только они такую чушь выдумать могли. А в коробке наверняка сидит какой-нибудь пьяный придурок в костюме деда Мороза с хлопушкой. Ну что могу сказать, молодцы, очень оригинально. С лихвой отрабатывают мои прошлогодние свечки, которые они все поголовно передарили мне же. — Ну, дедушка Мороз, борода из ваты, – я стукнула костяшкой пальца о картонный бок коробки, – ты подарки нам принёс, пирожок усатый? Если ты мне не притащил куклу Настюшу, которую ты мне ещё с Нового года-1999 торчишь, я же тебе все космы повыдергаю! Эк меня с детского шампанского разобрало! Начинка коробки прекратила сотрясать картонный гроб и затихла. С Новым годом, господа! Я дёрнула за ленту, развязывая красивый бант, и стенки коробки, как в фильмах, распались в разные стороны. Посреди моей прихожей, закутанный в красную шубу, в большой шапке из того же комплекта, надвинутой по самые брови, стоял... Том Хиддлстон. С Новым годом... блин. В гостиной прекратил булькать в предсмертных судорогах ноутбук. Телевизор завыл голосом Лазарева, чьё прекрасное соловьиное пение, однако, не смогло перекрыть громкого чавкающего звука – рыжая морда добралась до новогодней «Докторской». За окнами выстрелил первый фейерверк. Соседи снизу выпустили в потолок очередную пробку шампанского – седьмую за этот вечер. А вот в моей прихожей висела кладбищенская тишина. — С Новым годом! – вдруг вполне по-русски пролепетал «дед Мороз» и стянул с себя шапку. – Я и правда не знаю, что это за кукла и когда я её тебе не подарил. Обойдёмся без рукоприкладства? — Ты... Вы... я... – моё косноязычие достигло апогея. – Ты говоришь по-русски?! — Нет, – мужчина, поняв, что «космы дёргать» ему никто не собирается, немного выдохнул, – это ты говоришь по-английски. — Как я могу говорить по-английски, если я говорю по-русски?! – возмутилась было я, но... для этого было явно не время и не место. – Том... Том Хиддлстон? Это вы? — Нет, Дед Мороз, – мрачно отозвался гость, пытаясь стянуть с себя ватную бороду. – Где я? Ты кто? Что вообще происходит? Покоившиеся вечным сном напольные часы, массивные, украшенные витиеватой резьбой, отправленные в прихожую, «чтобы под ногами в комнатах не мешались», с хрипом «прокашлялись» и начали отбивать двенадцать. Они ещё, когда живы были, всегда запаздывали на десять минут. — Ты в Москве, я Зоя и не понимаю, что происходит, – отрапортовала я, с опаской косясь на оживший труп часов – не это ли предвестник зомби-апокалипсиса? — Мы отмечали новый год, я отошёл в уборную, и на обратном пути меня кто-то ударил по голове! – Хиддлстон призадумался. Бог мой асгардский, да он же пьян! – Налетели какие-то гномы – не знаю, они все были очень маленькие, а у одного я, кажется, заметил беличий хвост... запихали меня в эту коробку, потом грохот – и ты, что-то про куклу кричишь и угрожаешь. А что это за ругательство – «пирожок усатый»? Откуда у пирожка усы? — Неважно... Я попятилась и больно ударилась филейной частью о край трюмо. Это вот так быстро новогодние желания сбываются, да? Где тогда мои крылья феи и звуковая отвёртка? — А есть чего поесть? – Томас, справившись с бородой, отбросил её под галошницу и, чтобы не упасть, опёрся о шкаф. – А то я как-то... что-то повело меня. — Да, там оливье остался... Трясущийся перст мой указал на вход в гостиную. Хиддлстон понятливо кивнул и, отвесив корявый поклон, прошлёпал мимо меняв сторону моего новогоднего стола. По довольному возгласу мужчины и гневному шипению кота, колбасу он точно нашёл. У меня же должны были где-то в холодильнике шпроты заваляться! — Мистер Хиддлстон? Когда мы с латвийскими санкционными консервами вернулись в гостиную, выяснилось, что никто нас там не ждал. Ну, ясно, шизофрения догнала и меня. Впрочем, это объяснение появления британского актёра в моей гостиной выглядит хотя бы адекватно. — Какая гадость... Какая гадость эта ваша заливная рыба! – голосом Яковлева отозвался вдруг из-под ёлки Томас. — А я не знаю, зачем ты жуёшь вату! – я с трудом отобрала у мужчины имитированный снег, который он с невиданным упорством пытался прожевать. – Мистер Хиддлстон, вставайте, ну же! Томас Уильям Хиддлстон весил как слон и обладал упорством осла, и всё это довольно сильно мешало мне привести его в вертикальное положение. В конце концов, каким-то чудом он сам поднялся на ноги и уселся на стол, насвистывая под нос «Три белых коня». По-хозяйски пододвинув к себе миску оливье, он выдавил туда добрую половину упаковки майонеза, перемешал и принялся поглощать получившуюся массу с выражением крайнего блаженства на лице. Из-под дедморозовской шубы вынырнула бутылка коньяка, уровень жидкости в которой начал уменьшаться просто со второй космической скоростью. Пьяный Том Хиддлстон в костюме Деда Мороза уплетает оливье у меня дома. Кто-нибудь, позовите санитаров! Я рухнула в кресло. На колени тут же запрыгнула обиженная рыжая морда. — Всё гостям, Жирик, – я почесала кота за ухом. – Ты просто думай, что при следующей встрече Хиддлстон обязательно вернёт тебе отобранную колбасу. Рыжая морда явно осталась недовольна таким разрешением ситуации и, живенько спрыгнув с меня, пошла разбираться с обидчиком сама. Толстый шарик шерсти подкатился к ногам мужчины и грозно мяукнул. — Котик! – пьяно улыбнулся Том и... подняв Жирика на руки, занюхал им последнюю стопку коньяка. Теперь я не буду мыть кота. Такой поворот событий наглой морде тоже не понравился, посему он, высоко подняв хвост, гордо удалился из гостиной. Судя по последовавшему шуршанию в прихожей, он собирался отомстить, нагадив Хиддлстону на ватную бороду. — Вкусный салат, – похвалил оливье мужчина, отодвигая от себя пустую миску. – Ну, раз я в Москве... Кремль ещё работает? —Том, ложитесь спать, – я ухватила направившегося было к выходу Хиддлстона за красный рукав. – Сейчас ночь, всё закрыто. А завтра как раз Кремль откроется... Томас согласно закивал, пытаясь благодарно заглянуть мне в глаза, но всё время покачивался и не мог сфокусировать взгляд. Едва только его тело приняло горизонтальное положение на диване, как из молодецкой груди тут же вырвался не менее молодецкий храп. Даже костюм не дал с него снять. Удовлетворившись стянутыми с него ботинками и укрыв мужчину затёртым пледом, я вновь упала в кресло и потёрла виски. Пьяный Том Хиддлстон на моём диване! Это же... это же... Что же это такое, додумать я не успела. Что-то тяжёлое ухнуло на затылок, и глаза заволокло чёрной дымкой... Утро поскреблось в оконное стекло робким лучом солнца и расцарапало мне ногу когтями голодного жирного комка шерсти. Спину ломило от неудобной позы – спать в кресле было равносильно смерти моего позвоночника, в голову будто вбили два ржавых штыря толщиной с палец. Диван, на котором вчера, точнее, уже сегодня спал Хиддлстон, был, конечно же, пуст. Нехило так меня с детского шампанского развезло вчера. Может, оно и не детское, и не шампанское было? Кто-то убрал со стола и бутылки, и миску из-под оливье. В прихожей было пусто. Коробку кто-то убрал... если она была, конечно. На кухне, кроме ждущего еды кота, тоже никого не было. Я вернулась в прихожую и уселась на трюмо. А был ли, как говорится, мальчик, вот в чём вопрос. Звонить в дурку или не звонить в дурку? На галошнице что-то лежало. Вчерашняя записка с коробки! Мальчик всё-таки был! Вся обратная сторона была исписана английской абракадаброй. “Thanks for looking after the soaker. What about a cup of coffee tonight? See you near the London Eye at 7.00pm.” /Спасибо, что присмотрела за пьяньчугой. Как насчёт чашечки кофе сегодня вечером? Увидимся в семь у Лондонского Глаза./ «Дедушка Мороз, не подкинешь мне билетик до Лондона и британскую визу», – пронеслось в голове ещё до того, как я успела что-то понять. — Ну у тебя и запросы! – послышался ворчливый скрипучий голос откуда-то снизу. Жирик! – То Хиддлстона тебе подавай, то билет и визу! Ни с кем, наверное, так не мучились, как с тобой! У меня говорящий кот. Хоп, хэй, ла-ла-лэй. Рыжая морда поднялась на задние лапы и вытащила откуда-то авиабилет и загранпаспорт. — Рейс через пять часов. Не опоздай, я тебя прошу! – он поморщился. – Виза проставлена. — А родители... — Уладим мы всё! – раздражённо отмахнулся кот. – Только прошу тебя, не налажай с Хиддлстоном! За тридевять земель мы тебе помочь не сможем. Надоело каждый год твоё нытьё слушать! И это... отнеси меня к соседке. Она новую кошку завела.