***
Одна из страннейших вещей насчёт неё — это то, что она не жалуется на окно. Первые пять раз она кричала на него, считая те монеты, которые она держала в кружке на кухонном столе, для того, она могла купить новую стеклянную панель. Но это случалось так часто, она просто перестала менять окна, и в конце концов её злость переменилась лёгким раздражением. Иногда она даже не щёлкала языком. Она всегда гордилась тем, что он приземлялся на ноги. Временами он вертелся или кувыркался в воздухе только для того, чтобы произвести на неё впечатление. Папирус считает её своей лучшей подругой. Он бы сделал что угодно для неё.***
После тренировки они сидят около её дома и участвуют в лёгкой беседе. Папирус, казалось, был особо горд насчёт своих достижении в готовке (его спагетти все ещё не отличалось вкусом, но она не ворчала ему об этом) и убеждал её помочь ему заставить Санса попробовать её. И вдруг, как гром среди ясного неба, она целует его в щёку. Будь бы у него губы, он бы сделал то же самое.***
Андайн часто целует его. Не публично, конечно — лишь после тяжёлой, напряжённой тренировки, когда они слишком устали и не могут делать ничего больше, чем сидеть и болтать. Папирус любит трудиться с дополнительной нагрузкой, только чтобы провести с ней больше времени. Он не думает о том, что он пропускает свои уроки кулинарии. Она стоит того.***
Молва о человеке в Подземелье распространяется быстро в Сноудине. Он настолько полон решимости поймать человека, что он проводит меньше времени с ней и больше времени на посту у руин. Андайн огорчена. Она хочет побольше с ним поговорить.***
Она нечасто ходит в Сноудин. Она не большой фанат холода или жары, и предпочитает вместо этого более уравновешенные температуры Водопада. Андайн чувствует мороз даже сквозь железные сапоги своей брони. Она вздрагивает, её зубы стучат, но она идёт вперёд. Это было хорошо, что она попала в нужное место. Здесь. Внезапно она останавливается, садясь на белизну снежного покрова. Своей рукой она чертит его лицо в снегу. Это казалось жестоким - рисовать его лицо после того, как он был обезглавлен - но она посчитала остальную часть его тела более сложными для рисовки. Она надеялась о том, что он не будет возражать. Он не возразил.