"Кухонный переполох"

«Вот же интеллигентка на босу ногу! Заразка мелкая, двадцативосьмилетняя! Электровеник кулинарный! Убью, убью, убью! Вот только дверь откроет – убью непременно!» - какие только бранные слова – в пределах разумного, конечно, ведь на Польку при любом раскладе невозможно было злиться слишком долго и слишком упорно - не приходили на ум Диме Билану, пока он неспешно поднимался по выщербленным ступенькам с этажа на этаж в подъезде, знакомом до нервной дрожи. Так медленно, так не явно не торопясь, прошествовав мимо лифта с гордо вздернутым подбородком, словно только к одному и стремился – оттолкнуть поджидавшие его неприятные часы в прекрасное-прекрасное далёко. «Никогда – запомни, никогда! - не спорь за обедом. Открою тебе маленькую тайну: тот, кто голоднее, всегда проигрывает…» - выражение, годы назад встретившееся в какой-то явно очень правдивой книге – название её сейчас Дима бы и под дулом пистолета не вспомнил – вертелось в голове вот уже второй день, словно на развеселой карусели. И так кружилось, и этак, но ничуть не помогало певцу изобрести выход из глупейшей ситуации, в которую он вляпался с присущим только ему мастерством. «А может, ну её? Просто зайти, извиниться и прекратить страдать чепухой?» - с затаенной надеждой шептал внутренний голос. Можно подумать, у Билана не было дел и планов на сегодняшний вечер. Конец декабря, Новый Год на носу! Нужно подарки покупать, елочку украсить! Именно этим он и планировал заняться сегодня, в единственный свободный вечер за последние недели. До этого работа съедала всё свободное время и не давилась. На носу-то красовался не только праздничек любимый, но и финал «Голоса». Но нет, все планы с Полькиной легкой руки в тартарары полетели. Как и обычно, чего уж… Продолжая горестно сокрушаться, певец и не сразу заметил, что уже, вообще-то, достиг цели. Двери на четвертом этаже, открывающей врата в чудесную знакомую квартирку, хозяйку которой он любил навещать, но сегодня отдал бы многое (если не всё!), только бы оказаться в родном доме, за защитой четырех бетонных стен и собственных правил-законов. А не среди свода тех, что диктует не он. Эх, а ведь ему вполне серьезно казалось - идти ещё далеко. Он ведь плелся едва-едва. Растягивая каждый шаг едва ли не на минуту. Вон, даже время засек! Целых десять минут поднимался… что-о-о-о-о-о? Сколько?! Думая, что ошибся, Дима незамедлительно бросил ещё один спешный взгляд на маленький циферблат, кожаным ремешком стягивающий правое запястье. Но нет. Часы не лгали. Ровно десять минут. Издевательство. Ему-то казалось, он добирался целую вечность. Нет, десять минут – это, конечно, неплохо. Своего рода достижение. Обычно столь маленькое расстояние он преодолевал секунд за сорок, подстегиваемый желанием скорее распахнуть ворота и ворваться в обитель любимой белокурой подруги. А то и за тридцать. Если приезжал по её короткому звонку и не был точно уверен, что у неё стряслось. Вдруг нечто плохое? Но сегодня не помешало бы как-нибудь растянуть путь-дороженьку… ну, хотя бы на полчасика. Нет, можно, конечно, посидеть тут, прямо на лестничной площадке. Успокоиться, настроиться. Хоть пять минут, хоть двадцать минут. Ещё можно, дыбы не скучать, стукнуть в дверь кому-нибудь из соседей. Авось, найдутся милосердные. Составят компанию в разговоре. Или выволокут на лестничную клетку какое-нибудь угощение, попотчуют бедного голодного артиста, которому ужин, кажется, всё равно не светит. Или хотя бы напоют горячим чаем. В честь скорого Нового года. Эх, добрые фантазии… Пелагея распахнула дверь мгновенно, после первой длинной трели. Интересно, сколько времени уже около входа провела, поглядывая в глазок и изнывая от нетерпения, едва ли не подпрыгивая на месте? Час, два? Нет, может, всё было и не так… По крайней мере, по версии Поли всё наверняка было совсем не так, спроси он её об этом вслух. Но, зная подругу на твердую пять с плюсом, Дима ничуть не сомневался в собственной правоте. Да и её обычная милая приветливая улыбка, сегодня отливающая ещё и ехидными отсветами, давала красноречивые основания полагать именно так. - Ну что, уже решил, каким блюдом меня удивишь? - Это вместо привет? - Привет. Уже решил, каким блюдом меня удивишь? – ни капельки не смутившись, со смехом повторила она. - Не переживай, не разочарую! – если серьезно и только по секрету самому себе… ни черта он не решил. Но сдаваться на пороге было бы уж слишком предсказуемым шагом. Нет, лучше положиться на счастливый случай и работать в жанре импровизации и экспромта. Не привыкать всё равно, артист как-никак. Поймав кинутый Полей фартук, певец повязал его, как полагается, и с тяжелым вздохом шагнул в пыточную камеру – на кухню. Мимо гостиной, где приветливо моргала разноцветными огоньками гирлянды елка. Когда только Пелагея успела её поставить?.. Мимо других любимых комнат, украшенных дождиком, мишурой и прочими новогодними прелестями. Девушка явно хорошо постаралась, с любовью придавая квартире праздничный вид. Тут же захлопали дверцы шкафчиков и холодильника. Да, о запасах для любых творений Поля тоже позаботилась со всем усердием – не хуже, чем обо всей новогодней атрибутике. Глазам явились крупы, специи, молоко, сыры, макароны, мясо всех сортов, фрукты, овощи. И что ему готовить?..

***

*С чего всё начиналось… * Вот говорят большие умы: путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Кто-кто, а Дима Билан с детства был согласен с великим утверждением на сто процентов. Хотя нет, что там, даже на все двести! Звезда эстрады ли молодой человек, известный всей стране как победитель Евровидения и один из наставников популярного музыкального шоу, попросту скромный студент ли технического вуза – кушать, всё едино, им обоим хочется одинаково. Да не просто кушать, а сытно и вкусно. Только вот студент навык приготовления хоть чего-то мало-мальски съедобного получает во время жизни в общежитии. А первая личность за записью альбомов, съемок клипов и бесконечных гастролей месяцами научиться готовить, тем временем, в свои тридцать два годочка так и не удосужилась. Ни хорошо, ни плохо. Вообще никак. Вершина творений – многоэтажный бутерброд. Да и то неаккуратный такой, в виде Пизанской башни, разваливающийся от мимолетного прикосновения. Суп же или ещё что-нибудь из данной оперы – и вовсе непосильный шедевр. Чистка картошки – сплошное наказание. Нож вечно вываливался из рук певца, словно зачарованный, стоило только сжать его в пальцах, а противно круглые гладкие овощи выскальзывали из потных ладоней, принимаясь скакать по кухне теннисными мячиками. Только и успевал Дима, метая проклятия, прыгать за ними зайчиком-энерджайзером, после чего начинал сокрушительные попытки сначала, истекая кровью от многочисленных порезов и мучаясь урчанием пустого живота, начинающим, не получив желанную награду к положенному часу, жевать самое себя. И, в конце концов, едва-едва не попрощавшись с любимыми пальчиками, артист вечно плевал на нереальную задачу приготовления ужина самостоятельно. Чертыхаясь, топал в ресторан. Или кафе. Или в гости к радушным друзьям, всегда готовым попотчевать. Но не вечна же сладкая жизнь под луной, не так ли? Одними друзьями – ну, то есть, их блюдами, не подумайте чего плохого! – сыт не будешь. Мечтал Дима о трапезах в собственном доме. Вкусных и при свете свечей. Давненько уже, к слову. Путем несложных вычислений лет пять назад пришел к однозначному сокрушительному выводу: если не желает однажды умереть от мучительного голода, лишившись в один прекрасный день славы, миллионного состояния, и возможности питаться в публичных шикарных заведениях (о, нет, он искренне верил, что с ним этого никогда не случится! Но перестраховка ведь ещё никому никогда не мешала, верно?), то надобно искать хорошую жену. Не только красивую, но и хозяйственную. Именно этим он, собственно, и занимался, пока все вокруг обзывали его бабником. Испытывал многочисленных девушек на профпригодность, так выразиться. Но не одна, вот уж невезенье и рок, не подошла. Не покорила душу Билана соединением чудного легкого нрава, милой мордашки и талантов поварихи. Готовили прекрасные топ-модели, как правило, ещё трагичнее, чем он. Хотя порой певцу казалось, что плачевнее его драмы на кухне и отыскать на свете нельзя. Кормила его от чистого сердца, кажется, лишь Глаша. И омлет, и каши, и жаркое, и супы – всё у неё выходило фантастично вкусным. Парень до поры до времени, наворачивая их, свято верил – еду она приманивает с другой планеты. Посылая запросы в подчиняющийся космос. Потому что нельзя, потому что нельзя так готовить! Оказалось, можно. Как-то раз сам он стал свидетелем чуда, чудесным с первого взгляда вовсе не казавшимся: она всего-то ходила туда-сюда с большой деревянной ложкой, солила, перчила, мешала, тихонько бурча под нос. А потом на тарелку возложила нечто сказочное. Да-а-а-а-а-а, вот на такой бы он женился! Женился бы непременно, не исполнись ей на прошлой неделе шестьдесят три. Праздник вахтерши съемочного павильона «Голоса», всеобщей любимицы, вечно с удовольствием подкармливающей не только изголодавшихся наставников, но и режиссеров, операторов, участников проекта (однако по секрету больше всех обожавшей и кормившей больше всего отчего-то именно его, Билана), отмечали сообща, громко и с размахом. Закатили пир горой. Глаша никого не отпустила, не удостоверившись: он набил живот до отвала и больше проглотить ни ломтика не в состоянии. А Дима потом, между прочим, еле-еле до парковки доплелся. Даже подозревал сперва, что на кресле водительском не поместится – ещё бы, столько килограммов за два часа наел! Но отказываться не пристало: уж с больно горячим привлекательным аппетитом все угощались хозяйскими соленьями да вареньями, запивая домашними фруктовыми компотами. Только Пелагея из ряда негласно выбивалась: маковой росинки в рот не положила, оправдываясь любимым, уже ставшим фирменным афоризмом выражением: «Гречка - yesterday my life!». Зато атмосферу нагоняла пуще всех: голосила вместе с именинницей «Ой мороз, мороз» да «Тонкую рябину», потом вместе с Агутиным отплясывала уже под современные композиции. У них эти танцы, похоже, крепко в традицию вошли после памятного прослушивания Александра Альберта. Наверное, именно за это её Глаша одну-единственную и помиловала да отпустила без наличия набитого до отвала пуза. Остальных же сия награда миновала. Но… всё равно, чего уж скрывать – великолепный выдался праздник, получше всех последних тусовок, якобы крутых, престижных и закрытых, на которых Билану довелось присутствовать. Столько искренних радости, смеха, песен на все лады! Прям-таки предыстория к отмечанию Нового Года. Если б Поля ещё не дразнила его весь вечер напропалую который день подряд, было бы совсем замечательно. Уже направляясь домой, ловко маневрируя на полупустых дорогах Москвы, светящихся миллионом огней (да-да, на сиденье он всё-таки влез, вопреки опасениям!), Дима с улыбкой размышлял о превратностях судьбы. Забавно всё-таки: три года назад, впервые встретив Польку, ему показалось на миг – к сожалению, только на миг! – что он свою судьбу отыскал, наконец. Которая спасет его и от голода, и от необходимости окольцевать тролля какого-нибудь. Пелагея ведь казалась во всех отношениях идеалом леди. И красавица, и веселушка. И обладательница не только чудесного чарующего голоса, но и потрясающего непосредственного обаяния. Такую только на руках носить и боготворить. Но один минус – чудовищный, громадный – и у неё, к его жуткой досаде, обнаружился в ближайшем времени. Ханова крайне обожала кулинарные эксперименты. Особенно добавлять фрукты, шоколад и прочую чепуху в человеческую еду вроде рыбы, картофеля, мяса, колдовским образом превращая её в нечто абсолютно несъедобное и неприглядное. Вот скажите, что такое, на милость, гречневая каша с клюквой и изюмом? Или жареная рыба в карамельной глазури? Разве этим может насытиться настоящий мужчина? Неужели нельзя просто сварить самой простой картошечки да открыть баночку соленых огурчиков? На кой черт все эти изыски? Только аппетит отбивают и тоску навевают. Нет, с каким бы теплом и нежностью Дима не относился к подруге, совместных завтраков, обедов и ужинов с ней он стремился избегать, уберегая драгоценный желудок от порции мучений. Но в тот злосчастный день два дня назад… так просто сложились обстоятельства. Работа требовала, дабы Дима с Полей вместе мелькнули на одном значимом мероприятии в честь новогодних праздников. Да желательно бы ещё чего-нибудь вместе исполнили. Но когда решать, что исполнить, как исполнить, не говоря уже о хотя бы одной репетиции, если с утра до позднего вечера – съемки «Голоса»? А потом разъезд по разным концам города и сладкий крепкий сон? Не по телефону же подобные вещи обсуждать. Вот Полька и пригласила его на ужин, дабы хорошенько всё обмозговать и испытать на практике. Перспектива повеселиться, провести с девушкой побольше времени – того самого, похищенного благодаря пересадке наставников – так соблазнительно замаячила перед носом у артиста, что не клюнуть на неё он просто не сумел. Согласился мигом, даже не сообразил: одновременно с приглашением в гости он принимает и приглашение на очередную порцию страшной еды, разумеется. Перспективу того, что скоро Новый год, и девушка наверняка ищет особенно интересные рецепты для торжественного стола уже сейчас, он и вовсе в расчет не принял. Велико ж было его счастье, когда Пелагея уже вечером, сияя подобно чистому солнечному лучику, умытому росой, водрузила на стол очередную несъедобную дрянь. - Это что? – мрачно поинтересовался он тогда, стараясь сделать выражение лица не совсем уж трагично-наигранным, как в отвратительных мыльных операх. Но, кажется, вышло плохо. По крайней мере, улыбка Пелагеи, присевшей рядом, отбрасывающей светлые локоны на спину, показалась больно уж красноречивой. И чуточку укоризненной. - А ты глаза раскрой пошире. Авось чего-нибудь сам разглядишь. Исчерпывающий ответ! Ему осталось только горько простонать в ответ, откидываясь на спинку уютного плетеного стульчика, коими уютная квартирка Поли была набита с избытком. Как и прочими милыми оригинальными штучками, придающими жилищу особое очарование. Бывать-то у неё в гостях он любил – особенно в праздничные деньки. Всё всегда выглядело так мило, уютно. Сотни фотографий в рамочках на стенах, фарфоровые статуэтки вместе со стопками старых книг в твердых переплетах на полках, нежно бежево-золотая гамма обоев, ковров, мебели – всё вместе создавало волшебное ощущение тепла. А когда, как сейчас, переплеталось, со сверкающими снежинками, наклеенными на стены и потолок, хрустальными шариками на елке, золотой мишурой, накинутой на кресла, Билану и вовсе казалось – он в сказке. Только дайте в руки бокал с шампанским - и можно тотчас Новый Год встречать. Не хватает только еды. Дааа, кушать у блондинки он не любил. Не то что сидеть в её квартире. - Мясо с изюмом и апельсинами? Мясо с изюмом и апельсинами? Ты издеваешься! Хочешь моей смерти, да? - у него очи смотреть отказывались, с каким аппетитом Полька уплетала свое творение. Только успевала столовыми приборами орудовать, громко заявив, что сегодня у неё «день живота» и «с гречкой на вечерок покончено», да и «всё равно скоро ночами будем наворачивать, смысла худеть больше нет». У него же, хоть всё внутри в трубочку от голода сворачивалось – певец с утра ни кусочка во рту не держал - рука к гарниру не тянулась по доброй воле. Серо-зеленые глаза насмешливо засверкали. - Боже, чем тебе так не угодили эти несчастные апельсины? - Да просто тем, что они апельсины! – зацепив один ломтик вилкой, Билан поднес его к самым глазам, буквально просверливая взглядом. – Апельсины с мясом! И это еда для настоящего мужчины! Ты хотя бы послушай, как странно это звучит! - Ничего не странно! Экзотически! - Наверное, я тогда вовсе не экзотический человек! – отозвался он, со вздохом отодвигая от себя тарелку. Полю обижать не хотелось, нет. Но давиться подобной гадостью… увольте. Лучше голодная смерть. Теперь-то он понимал – на самом деле, лучше было подавиться. Из вежливости исключительно. Тогда подруга явно оказалась бы подобрее. Но… разум включался, конечно же, лишь обратным числом. В тот злосчастный вечер же явно находился в режиме «отключен». Можно сказать – Дима Билан проявил себя дураком и грубияном. Обидел леди пренебрежением к её кулинарным… ну, вроде как, талантам. Пусть и спорное это утверждение. По крайней мере, надулась она изрядно. И претензию предъявила с пылом. Налетела как рассерженная пчелка. - Между прочим, мог бы ради разнообразия и сам чего-нибудь приготовить, раз уж ты настоящий мужчина! Почему перебросил эту миссию на хрупкие плечи дамы? Потому что я именно дама, надо полагать, а готовить – не мужское дело? - Нет, вовсе не поэтому. Просто потому, что ты хозяйка. Тебе положено гостей кормить. - Я готова уступить роль хозяйки на денек. Что скажешь? Сможешь приготовить хоть что-нибудь, что можно будет без крика и желания выплюнуть, положить в рот? Даже не новогоднее сложное блюдо, а самое простое, обыденное? Или Дима Билан способен только критиковать? - Хочешь поспорить? – в крови тут же закипел азарт. - А хочу! – глаза девушки хитро сузились. Вот когда Билан и понял, что влип. Полностью и бесповоротно. Отчаянно и крепко. Смертельно. Честно – он уже был почти готов взять неосторожные слова обратно. В конце концов, если пораскинуть мозгами, шедевры Поли не так уж и ужасны. Жевать можно. Иногда. Но пойти на попятную гордость не позволила. Признать, что он чего-то совсем-совсем не умеет? Да ни за что, пусть его медведь растопчет! Вот так слово за слово – и вышло, что сейчас он вновь, вскоре после вечеринки, где они так ничего в итоге и не спели, надувшись друг на друга в тот вечер, поссорившись и разлетевшись по своим квартирам на разных концах города, скрипя зубами, вновь тащится в её обитель, проклиная всё на свете всеми известными Богами, будучи скованным по рукам и ногам спором. Добровольно подписался на кару небесную. Пусть и вполне земную.

***

От пестрого разнообразия продуктов в полиных закромах все идеи разбежались. Хоть иди, Интернет включай да броди по кулинарным сайтам, как последняя домохозяйка – высматривай рецепт, что попроще, да расспрашивай обывателей форумов, можно ли это в рот брать. Но такого пункта в их с Хановой договоре не было, и Билан сильно сомневался, что она бы его одобрила. Придется голову поломать самостоятельно. Хотя… чего тут думать? Мясо! Из-за него всё началось. Пусть им и закончится. Ну, Полька, ну держись! Сейчас он покажет мастер-класс, как нужно готовить настоящую еду для настоящего мужчины! И не с какими-то там ананасами, а с человеческими овощными добавками! Тем более, Поля, надобно заметить, догадалась заранее – мясо уже разморозила. Дима вооружился большим ножом. И искоса взглянул на Пелагею. Она наблюдала за ним, уютно устроившись за столом, подперев руку ладонью и явно порхая где-то в своих фантазиях. Ну, тем лучше. Хоть отвлекать не будет. Честно говоря, он ждал от неё ехидных комментариев, вот всем существом ждал. Но пока девушка проявляла завидные чудеса выдержки, подобно истинной леди девятнадцатого века. Молчала, только улыбалась. Или не комментировала ничего лишь потому, что, собственно, и комментировать-то было нечего ещё? Эх, не девушка, а сплошная загадка! Впрочем, ладно. Хватит тормозить, пора действовать! Дима горько вздохнул и взялся за нарезку.

***

Запеченная курица с картофелем под вишневым соусом. Салат с яблоками и печенью. Черничный пирог, украшенный чесночком. Миллион волшебных секретов, переданных певице по наследству от матери, той ещё мастерице на всякие вкусняшки, позволяющих удивлять и восхищать всех знакомых вокруг и заставлять их напрашиваться к ней на обеды хоть раз в неделю. Всех, кроме Билана. У него логика была обратная всеобщей. Он от её кормежек вечно уворачивался, как только мог. Градский и Агутин уплетали приготовленные ею вкусности за обе щеки так, словно их дома впроголодь держали – стоило чего-нибудь только захватить с собой на съемки. Глотали да нахваливали. Зато Дима категорично в рот ни клал ни кусочка. А если в виде исключения всё же клал, то жевал его так уныло, с видом умирающего лебедя, словно ему предложили скушать отраву. Конечно, её терпение должно было когда-нибудь закончиться. Вот и лопнуло в один прекрасный вечер под праздники, совсем уж оскорбившись его пренебрежением к её талантам, так всеми ценимыми. В виде заключения пари. А ведь он, этот упрямец жуткий, даже поспорив, апельсины есть не стал. Ни кусочка не попробовал! Ещё бы! Мясо с мясом под мясным соусом – это же вкуснее! Обидел её фрукты, негодяй, как только мог. И сам вдобавок укатил на все четыре стороны. Ну ничего. Она их утром всё равно отстояла, преподнеся Билану, заскочившему за ней в благородном порыве подвезти на съемки, в виде завтрака не банальный омлет, а омлет с изюмом и апельсинами, в результате оставив певца злым и голодным. Да-да, из чистой вредности открыла цирковой сезон с самого утра, хотя главное отделение обещало состояться только к вечеру. Зная, что певец едва-едва нож в руке держит, она предвкушала забавное зрелище с плохо скрываемым наслаждением и весельем. Всю совместную вечеринку над ним подшучивала. Да и после неё, пока в супермаркете пакеты вкусняшками набивала, и для опытов, и сразу для новогоднего стола, тоже думать о ближайшей будущем с удовольствием не переставала. Клялась мысленно - вмешается она только в том случае, если Билан ненароком подожжет её любимую квартирку, не иначе. Или какой-нибудь ещё апокалипсис заварит. Портить шоу в остальном она не намеревалась, нет, ни на каплю. Пусть хоть раз оценит, каково это – приготовить даже простой супчик, не то что диво вроде запеченной курицы в шоколаде. Может, тогда наконец оценит её труды. И вот он, наконец-то, час икс. Возмездие. Дима Билан на её кухне. В фартуке. С огромным ножом в руке, скорее смахивающим на топорик. Режущий мясо. Истекающий потом. «То-то, Димочка!» - едва ли не злорадно подумала она, любуясь зрелищем. Честное слово, даже музыки для создания антуража не требовалось - лучшим сопровождением стал стук ножа о деревянную досочку, над которой Билан химичил над куском свинины, да уже заранее предвкушаемый Полей грохот кастрюль да сковородок. Да ещё тихие ругательства Билана после очередного пореза с периодичностью в каждые три минуты. Но в остальном пока он проявлял удивительное терпение. Даже дразнить-то его было особенно не за что. Но она все же не удержалась. Сначала завела пару народных зимних песен. Так, для атмосферы. Пела, посмеиваясь, а Дима тихо мурлыкал что-то вслед. Где-то в паузе между действиями перехватила пару ложек. И застучала ими по подобию барабанных палочек, создавая недостающий активный ритм. А потом решила поиграть в Нагиева. Даже нарочно сбегала в зал за расческой вместо микрофона. - Здравствуйте, здравствуйте и ещё раз здравствуйте, дамы и господа! С вами первый канал, шоу «Голос. На кухне!» Меня зовут Пелагея, а наш первый участник – Дмитрий Билан! Ди-и-и-и-им, ну улыбнись хоть! Ну что так кисло-то? Ты тут как будто умираешь! Хотя… наверное, и правда умираешь ведь! – рассмеялась она, поймав его мрачный недовольный взгляд. – Ладно, молчу! Итак, дорогие зрители, на ваших глазах разворачивается битва: Дима Билан и мясо. Мясо и Дима Билан. Как думаете, кто из них победит? Ваши ставки? Билан, говорите? Ну что ж, увидим, совсем скоро увидим, уважаемые зрители! Всего-то… - быстрый взгляд на часы над холодильником - …. Подождем до двенадцати ночи тридцать первого декабря и увидим! – не сумела не съязвить она, после чего расхохоталась в голос - мясо Билану так и не желало поддаваться.

***

Вспотевший от труда, Дима бросил на часы панический взор утопающего, под многочисленные комментарии Поли об упорном противостоянии мяса и певца. Серьезно, что ли, она права? Он режет только одно мясо уже битый час?! Нет, пора с ним заканчивать! А то действительно не управится и до новогодней ночи. Так, где тут мелькали сковородки? Изловчившись, он вытащил из шкафа ту, что ему, на мужской субъективный взгляд, показалась лучшей – побольше была, посподручнее. И в неё и вывалил труды своих страданий… тьфу, то есть, стараний. - Жарься и не возникай! – приказал он ему, угрожающе тыкая ножом, и включая плиту. Затем, поспешно вытащив из ящика овощи и погрузив их под мощную водную струю, активно занялся ими. Поля тем временем по-прежнему не умолкала, чем только нервировала, откровенно говоря. - Поздравляем Диму с этим маленьким достижением – победой над мясом, но напомним – расслабляться не следует! Ведь ему предстоит сразиться с ещё несколькими сильными соперниками. Прошу вашего внимания – на сцене появляется новый сильный участник шоу! Морковь, которую нужно почистить! Очевидно, побеждает Дима, да! Хотя… - скептично протянула Ханова, едва сдержав смешок: морковка, скользкая от воды, выскользнула из пальцев певца. И, изогнувшись дугой, улетела в тридевятое царство. Дима, чертыхнувшись, пополз вытаскивать её из угла, составив хорошую компанию венику и совку. - Ну а теперь - лук, дамы и господа! Лук! И… ага, картошка! Да-да, это вам уже не какое-то жалкое мясо! О-о-о-о-очень любопытно! Как же наш шеф-повар покорит их круглые бока, так и норовящие выскользнуть из пальцев и улететь следом за рыжей негодяйкой? Впрочем, ту тоже до сих пор не следует списывать со счетов. У неё ведь ещё есть уникальная возможность подгореть! Кажется, я уже чувствую запах… - о-о-о-о, ноу-ноу-ноу! Дима с ужасом осознал, что подруга-то права! Только запах издавала не морковь. Это мясо не замедлило грозно зашипеть и уже через пару минут после того, как оказалось на плите, пустить неприятный запах, явно давая понять – где-то он промахнулся… Масло! Ну, конечно! Увлекшись чисткой овощей, он совсем забыл, что нечто такое когда-то читал… Мол, жарить нужно на масле. Схватив со стола бутылку, парень щедро плеснул золотой вязкой жидкостью – брызги во все стороны замелькали. Теперь мясо не пригорало. Теперь оно безмятежно плавало. Нет-нет, так тоже дело не пойдет! Певец тотчас отважно попытался слить лишнее. Но в итоге… - Черт возьми! – громом разнесся по кухне его крик, сливаясь с оглушительным грохотом. Сковородка вылетела из скользких рук и шлепнулась на пол, не забыв заодно приложить его по ноге. Мало того, она увлекла за собой морковку, уже добросовестно помытую и очищенную, и ещё грязный картофель. На полу образовалась целая иллюстрация – золотое масло, тут же вкрапления морковочки, огромные шарики картошки, и колечки лука… Как органично! Дима бы непременно отметил красоту композиции, если бы не прыгал на одной ноге, ойкал и извергал ругательства на чем свет стоит. То есть, в другом случае. А пока…

***

... Да-а-а-а-а, у кого-то потоп бывает водный, а у кого-то всё как обычно не как у людей. Они тонут в масле. Открытое плаванье по кухне, так сказать. Только алых парусов не хватает. Дима продолжал с криками скакать по комнате. Поля же, несмотря на погром в любимой квартире, едва сдерживала смех. Слишком уж забавно Билан сейчас выглядел. Ещё забавнее, чем полчаса назад. - Чертова сковородка, долбанная сковородка! У меня перелом, однозначно перелом! – причитал Дима, между тем выразительно поглядывая на девушку. Такие взгляды наводили певицу на однозначные мысли – не так уж и пострадал, больше прикидывается, на жалость бьет. - «Тефаль»! Всегда думает о вас! – только и хихикнула она в ответ, перебирая в уме телефоны скорой, пожарной и МЧС. Так, на всякий случай, знаете… - Врача мне! – продолжал завывать Билан, сначала ещё громче, но потом добавил капельку спокойнее. - А ещё желательно льда, мокрое полотенце и, кто-нибудь, сделайте мне чай! - Ох ты мой бедненький, сколько всего хочешь! - поджав губы, Пелагея критично рассматривала масштабы бедствия. - Чай обеспечу, без полотенца придется обойтись – оно тоже ранено злодеем-маслом, а лед и врач тебе не нужны! – прокомментировала в итоге она, бросив беглый взор на «пострадавшего» - а точнее, на его ногу (певец оперативно успел закосать брючину, дабы рассмотреть «травму» со всех сторон). - А ты кто, доктор, чтобы диагнозы ставить? - А ты кто, юрист, чтобы ставить под сомнения мои слова? Дим, нет у тебя никакого перелома, даже ушиба-то толкового нет, не вопи как резаный! Хотя нет… резаные вопят тише! - Проверяла, что ли? - Ага, заманила такого же как ты на подобный эксперимент и вот, резала этим самым топором… - хмыкнула она, указывая на валяющийся на полу нож. – Так, я за тряпкой. Нужно устранять потоп. Будь добр, пожарь всё-таки мясо. На столе вон, ещё кусочек размороженный есть. - Мне что же, даже теперь не удастся отвертеться от спора? Когда я раненый? - Раненый, но не убитый! И ещё не время новогодних скидок. Так что не-а! Я пока приберусь. А ты давай, трудись над новым куском! И картошку помой. - А нужно ли ей это? – скептично поинтересовался Дима. – Она уже… картошка в масле! - Нужно, Димочка, нужно! – улыбнулась Поля, поспешно удаляясь в ванную комнату. За предметами наведения чистоты. И чтобы хорошенько всё-таки похохотать от души – так, чтобы друг не услышал и не обиделся. *Через некоторое время* - Итак, шоу продолжается! Кухня худо-бедно приведена в порядок, картошка всё-таки помыта, мясо снова нарезано и поставлено на огонь – на этот раз, смею заметить, на масле! Достижение! И Билан – он жив, товарищи! Ура! Немного побит и покалечен, но это ерунда! – ах, ерунда, значит?! Терпение Билана, наконец, оставило. Он тотчас отомстил: кинул в подругу полотенце – чистое, в зеленый горошек, которое она только-только принесла и повесила на крючок. - Жестокое ты создание! Нет чтобы похвалить! - Может, я и жестокое… - усмехнулась она, косясь на него с бесовской искринкой в глазах… - Зато ты жутко невнимательное создание, Билан. У тебя опять мясо горит. - Чтоб его! – не замедлил выругаться певец, поспешно подхватывая сковородку с огня. – Ну чего тебя не хватает? – горестно завел он беседу с непокорным продуктом. Поля так и не сумела сдержать смешка, постаравшись, правда, из вежливости, скрыть его за ладошкой. Но смех сегодня её так и не оставлял. Рвался с уст как безумный, раздирая все внутренности. С того момента, как Дима переступил порог её дома. Даром, что в ванной она таки нахохоталась от всей души. Кто увидел бы – понял бы. Билан, разговаривающий с мясом… та ещё картина! – Масла тебе не хватает? Соли? Свежего воздуха для хорошей жарки? - От недостатка соли мясо не горит, Дим! – сочла необходимым она тактично напомнить ему, на что певец только яростно помахал рукой – помолчи, мол. Только и осталось обиженно сложить руки на груди крест-накрест, пока Дима всё ещё беседовал с куском свинины, как с одушевленным существом. Да он с ней никогда так заботливо не беседовал! А свинине вон сколько внимания! Так и обидеться недолго. Интересно, а как бы он с живой хрюшкой забеседовал? - Молчи, колдунья! – на этот раз Дима запустил в неё картошкой. Поля едва-едва увернуться успела. - Шаманка! – тут же обиженно напомнила она. И решила в долгу не оставаться. В конце концов, кто хозяин на кухне? Билан не ведает, с кем связался! Она-то, в отличие от него, каждый закуток здесь знает! Девушка не замедлила бросить в него горсть муки, открыв нужную баночку на столе. - Ах, ты… - у Билана от возмущения, кажется, даже слов не нашлось. Ответ прозвучал в действии: он быстро последовал примеру подруги. Только горсть муки в ладонь побольше набрал. Много время на то, чтобы открыть сезон «боев», не потребовалось – кажется, он завязался сам собой, за считанные секунды, в первые из которых Пелагея просто с визгом уклонялась от снарядов, с громким лозунгами летящими в неё со стороны Билана. А когда осмелилась наконец кинуть муку в ответ, тут же была столкнута на пол. Как? Всё очень просто: Дима тоже хотел запустить «комок», да оступился – линолеум всё ещё был скользким от недавнего масляного нашествия. В итоге, заскользил, смешно размахивая руками… и так равновесия и не удержал. Свалился, следом увлекая и подругу. В воздухе повисло мучное облако. Хотелось чихать, дышать стало трудно. Но валяться на полу, в масле, в муке, задыхаясь от смеха – на самом деле, это было жутко забавно. Хотя Поля никогда бы так не подумала ранее. Бои на кухне – как-то этого не имелось в их практике за три года знакомства. Купания в фонтанах были, танцы на улице под зажигательную музыку были, сумасшедшие пешие прогулки из одного конца Москвы в другой – тоже были. Они даже как-то раз замечательно потрудились над лицами друг друга, измазывая их кремом, предназначенным для торта, который она собиралась отправлять в духовку, когда Билан нагрянул к ней домой. Как всегда не вовремя. Но вот драться мукой… ранее не приходилось. - Билан… - в итоге только и протянула она, всё ещё не желая подниматься. Даром, что чувствовала на коже жирные масляные разводы и представляла, каким слоем мука должна была уже давно осесть на светлых волосах. Должно быть, она сейчас похожа на старушку. - Что? – мгновенно отозвался он. - Мы сегодня вообще есть будем? – скорчив недовольную рожицу, осведомилась она. - Будем, если ты что-нибудь приготовишь! – мгновенно сориентировался Билан. - Ишь ты, хитрый такой! А как же спор? Или сдаешься? - Сдаюсь! – покаянно признался он, складывая руки на сердце и ловко перекатываясь на левый бок со спины – так, чтобы смотреть прямо на подругу. – О, милая моя леди, я осознал, как это сложно – готовить. Поэтому больше не буду оскорблять вашу стряпню, или же сгореть мне на этом самом месте, вот! – для излишней выразительности он качнул ногой, изображая, будто ею топает. – Вместе с мясом. - Заметано! – усмехнулась она, подперев щеку ладонью и хитро поглядывая на парня. – И только попробуй на Новый год сказать, что что-то невкусно. - А ты приглашаешь к себе? - А приглашаю! – Поля выпалила это быстрее, чем успела подумать. – Я всех приглашаю! – правда, тут же поспешила дополнить она под заинтересованным взглядом Билана. – Полколлектива «Голоса». А что? Должно быть весело… - виновато улыбнулась она. - Да. Должно быть весело, - согласился он, после чего издал картинно расстроенный вздох. – Я просто понадеялся, что это будет наш, только наш Новый Год. - Надейся дальше! – усмехнулась она в ответ, чувствуя, как щеки предательски разгораются. Если бы Билан знал, как она хотела этого. Только их Нового года. Идеальный момент для признаний. И начала другой жизни. Но… боялась, слишком боялась. Нет, сейчас ещё не время для такого шага. Мало ли что может пойти не так. А этот Новый Год ничто не должно испортить. Ничто. – А пока давай так – сейчас ты убираешься, а я готовлю кушать. После чего наконец поужинаем. -Справедливый компромисс! - согласился он. - Только знаешь, после всего этого… - одним взмахом руки указав на все разрушения, Пелагея вздохнула… - предварительно мне просто необходима пирожноледенцовошоколадная терапия! - Ага, и ещё душ! – поддакнул он. – Как считаешь? -Считаю, ты прав! – ухмыльнулась она, поднимаясь. Весьма неохотно, к слову. - Ну вот видишь, как здорово! Совместные приготовления ужина, совместная уборка… - улыбнулся Дима. – Будет совместный ужин. А теперь ещё совместный душ… - Совместный душ у нас с тобой будет не в этой жизни! – хмыкнула Поля, поспешно удаляясь. Не услышав тихого шепота ей вслед: «Посмотрим!» - вместе с загадочно-мечтательной улыбкой.

***

За окном сгущались сумерки, и в гостиной царила темнота – бархатная, тягучая, мягкая и притягательная. Её нарушали лишь мерное яркое сияние зажженных свеч на столике с двумя тарелками, и задорно мигающие огоньки на ветвях ели, которые отбрасывали разноцветные бегающие тени на стены. Ну да и стук столовых приборов о посуду напополам со звучащей музыкой. Впрочем, одно гармонично дополняло другое. Настоящая новогодняя атмосфера. Таинственная. Магическая. Дима наслаждался ею от всей души. Как и ужином. Оказывается, за обе щеки уплетать его совсем просто, когда ты весь день упорно трудился, в процессе чуть не убился, и, по совместительству, почти разгромил подруге кухню. К счастью, не до конца. И её удалось вернуть в первозданный вид, сияющий чистотой и порядком. После некоторых усилий. Кажется, узрев целехенькую квартиру, Поля даже смягчилась. По крайней мере, никакой экзотики готовить не стала. Или просто решила, что её с них на сегодня и так хватит?.. Так или иначе, Билан с удовольствием отправлял в рот обычную жареную картошку и чувствовал себя практически самым счастливым человеком на земле. - А у меня ещё пирожные есть, вчера пекла. Будешь? – осведомилась Пелагея, когда грязные тарелки на столе сменились симпатичными чашечками для чая, белоснежными, с золотой каемочкой. - Ещё спрашивает! Тащи сюда! – м-м-м-м, а пирожные оказались жутко вкусными. После свадьбы непременно предложит Польке готовить булочки и печеньки ему на гастроли. Интересно, гордость не позволит или рассмотрит предложение со стороны «отравить всех пристающих фанаток!!»? - Скажи мне, зачем я вообще готовил, когда в холодильнике имелась такая прелесть? – с видом блаженствующего человека поинтересовался он, истребляя с золотого большого блюда одну сладость за другой. - Ради опыта! – усмехнулась подруга, за короткий промежуток времени успевшая не только сотворить ужин, но и принять душ да переодеться. Парень невольно любовался её золотыми волосами, ещё влажными, на которых в свете гирлянды ещё были видны мелкие капельки воды, подобные росе. – Вот только представь: женишься когда-нибудь всё же, а жена раз – и попросит организовать романтический ужин! И что делать будешь? Спасибо мне ещё скажешь тогда! За нынешние эксперименты! – мягко заулыбалась она. - Да ни за что! – наотрез отрезал Билан. – Не скажу и точка! Лучше вообще не женюсь! - Что, хочешь поспорить? - Ещё один спор? С тобой? Ну уж неееееееет! – протянул Дима. – Ты мне лучше просто расскажи, как вот такую картошечку вкусную пожарить. Этим и ограничимся. Мордашка Поли в этот момент ему не понравилась – слишком уж показалась хитрой. Но развивать тему певица не стала. С азартом переключилась на описание секретов под кодовым названием «секреты приготовления картофеля в самых разных видах». Запала хватило почти на полчаса. Целых полчаса, в течение которых Дима то слушал её, то задумывался о своем – о музыке, концертах, родителях, то бродил взглядом по стенам, следом за огоньками свеч. Ровно до тех пор, пока Пелагея не преподнесла очередной сюрприз - как фокусник, выудила откуда-то бутылку шампанского. - Да у нас уже… Новый год, я смотрю! – с энтузиазмом принял «подарок» Дима, тут же деловито интересуясь, где штопор. - Разве что предварительная репетиция! – подмигнула девушка, доставая из шкафа и красивые бокалы. - И исполнение моего желания про личный праздник! – выдохнул он, подходя к блондинке поближе. – Ну что, выпьем? - Только чуть-чуть! Не переборщи. Ещё финал «Голоса» впереди. - Ага, и день рождения, новый повод выпить! – хмыкнул певец, разливая пенящуюся жидкость. – Ну да ладно. С наступающим? - С наступающим… - шепотом ответила Поля, с искрящимися, как две звездочки, глаза. – И пусть все-все желания сбываются. - Пускай! – согласился Билан, от души чокаясь. Ну вот, совсем другое дело! Замечательная тема для разговора! Новогодние поздравления, шампанское… Не то что «женись на той, не женись на той». Он женится только на Пе… неважно, впрочем. До этого ещё далеко. Но это его ничуть не расстраивало сейчас, когда за окном властвовал снегопад, укрывая Москву белоснежным покрывалом, мороз крепчал, часы тикали, подгоняя минуты, дабы скорее приблизить их всех к самому волшебному празднику в году, а самая восхитительная девушка на свете, главное чудо в его жизни, стояла всего в двух шагах. Разве нужно нечто большее для самого замечательного Нового года?..