Hassliebe

Утро – самое отвратительное время суток. Я его ненавижу. Особенно, когда болит голова. Особенно, когда с похмелья. Особенно, когда в соседней комнате на всю катушку играет попса. Я еле как разлепила глаза. На мне пижама, но я не помню, как надевала ее. Я вообще ничего не помню. Последнее, что крутится в моей голове- это то, как я пошла танцевать на танцпол. Надеюсь, что я не делала ничего плохого а всего лишь потанцевала и в 12 часов уже была дома. Все мои попытки встать оказались тщетны, поэтому я села на край кровати. На приставной тумбе стоит бутылка минералки и таблетка. Раз я подумала о том, что утром мне будет плохо- значит я была в сознании. Уже легче. Я запила таблетку минералкой, взяла полотенце и пошла в душ. Под холодными струями бодрящего душа я попыталась вспомнить, что было вечером. Я обиделась на них, пошла в клуб, выпила. Много выпила. Пошла танцевать, а дальше все как в тумане. Помню только то, что ко мне клеились всякие придурки, но я их отшивала. Так и не вспомнив ничего нового я вышла из душа, обмотавшись полотенцем. Когда я проходила мимо комнаты Влада меня оглушило. На весь дом играла попса, которую я терпеть не могу. Я быстро пошла к себе в комнату, сменила полотенце на длинную футболку и джинсовые шорты. Я наконец нашла свой телефон под подушкой и зашла в Instagram. Меня отметили на 3ех фото. Так, посмотрим. Селфи парня с ногами девушки, которая на чем то стоит, кажется, на столе. Ну и при чем тут я? Черт, это же мои ноги. Щеки залились розовой краской, стало очень стыдно. Что я делала вчера? Я даже не стала смотреть две другие фотографии, заблокировала телефон и бросила его на кровать. -Наконец проснулась, соня?- в мою комнату вошла улыбающаяся мама. Вот сейчас мне точно капец. -Да, мам.- я попыталась сделать невинное выражение лица. -Мы вчера приехали поздно. Когда я зашла в твою комнату- ты уже сладко спала, я не стала тебя будить. -Во сколько вы приехали? -Около полуночи. Ничего не понимаю. Судя по всему, мама не знает, что вчера я куда то ходила. Я запуталась. -Какие планы на день?- спросила мама. -Никаких.- сухо ответила я. Мама вспомнила, что у нее что- то кипит и побежала на кухню. Я решила позвонить Кириллу. -Алло.- после недолгих гудков он взял трубку. -Привет. -Привет, голова не болит? -С чего она должна болеть?- вот черт. Откуда он знает? -Обычно с похмелья так бывает.- засмеялся тот. -Откуда ты знаешь? -Боже, Орлова, неужели ты ничего не помнишь?- пытаясь унять смех сказал он. -Что я должна помнить?- я перешла на крик.- расскажи мне, что вчера было. Кирилл поведал мне историю вчерашнего вечера. Мне нужно поблагодарить Влада, но я не знаю, как смотреть ему в глаза. Мне стыдно и перед ним, и перед Кириллом. -Ладно, созвонимся. Кстати, спасибо за таблетку. Она очень помогла.- я улыбнулась. -Это была идея Влада, ему спасибо скажи. Пока.- парень бросил трубку. В смысле идея Влада? Я уже тысячу раз пожалела, что выпила эту таблетку. Вдруг это яд или слабительное? Он не мог просто так взять и помочь мне. Не мог. Хотя, вроде, я пока что жива, да и голова прошла. Все таки нужно поблагодарить этого засранца за то, что не сдал меня маме, тащил мою тушку из машины и оставил таблетку на утро. Я постучала в дверь его комнаты, но он проигнорировал, тогда я открыла дверь. Парень сидел в наушниках, но когда увидел меня удосужился их снять. -Что надо?- он явно не рад меня видеть. -Слушай, ты конечно говнюк, но спасибо тебе за то, что не сдал меня маме. - мне было неудобно. -Не за что, сестренка.- Влад ехидно улыбнулся. -Я же просила не называть меня сестренкой.- я почти начала кричать. -А я просил не покупать чипсы с сыром.- совершенно спокойно ответил он. Я пнула ножку кровати и вышла из его комнаты громко захлопнув за собой дверь. Я забежала к себе в комнату. Я опять сдалась, я показала, что я слабее его. Может быть, это так и есть? Я достала лист формата А3 и закрепила его на мольберте. Я не могу рисовать людей, которых люблю, они никогда не получаются настолько красивыми, какими являются на самом деле. Я нарисую того, кого ненавижу. Карандаш легко царапнул поверхность бумаги, отчего остался жирный серый след. На меня нахлынула волна вдохновения и фантазии. Я быстрыми штрихами начала наносить набросок, штрих за штрихом, подтирая неровности пальцем. Для широких скул я взяла самый жирный карандаш, ярко выделив черты. Глаза я сделала выразительными, ресницы обвела жирным карандашом, сделала густые черные брови. С носом все сложнее, я попыталась сделать его черты как можно мягче, нужно постараться. Теперь губы. Не торопясь вырисовываю ровную линию верхней пухлой губы, затем зубы и нижнюю губу. Я никогда не видела его искренней улыбки, но попыталась ее изобразить. Интересно, он знает, насколько он красив, когда улыбается? Волосы густые и чёрные. Я аккуратной линией рисую торс, пусть футболка будет белой. По памяти я прорисовываю татуировки. Сильные руки полностью покрыты ими. Я вырисовываю тонкие пальцы. Последние штрихи и готово. Это странно, но он получился прекрасным. Прекрасным и холодным, как снег. Я села напротив мольберта. Я чудом смогла изобразить то, чего никогда не видела. Его глаза в жизни напоминают мне тонированные стекла. Он может видеть меня, но я не могу заглянуть ему в душу. На рисунке все наоборот. В его глазах я смогла разглядеть любовь, искренность и нотку озорства. Неужели он холоднее бумаги? Я провела пальцем по скулам и губам своего шедевра. -Скажи, ты умеешь любить?- я улыбнулась.- жаль, что ты такой только на бумаге. Ты всего лишь моя фантазия. Я взяла простыню и накрыла ею мольберт.