Магическое сердце

Ласковые лучики только взошедшего солнца, пробиваясь через шторы, освещают моё лицо и как бы говорят мне: «Девочка, вставай». Поднявшись с постели, я подошла к окну и одёрнула занавески, давая больше пространства тем же лучикам. Они ласково накрыли моё тело теплом, а я же протянулась им навстречу. Похоже, сегодня будет мой день. Ведь люди говорят: «Как день начнётся, так и продолжится». Ну, по крайней мере, так говорят мои родители. Ой, как же я могла забыть представиться? Меня зовут Эшли Джейн Райан. Мне шестнадцать лет. Внешность у меня, девчонки с заурядной судьбой, вполне себе незаурядная: рыжие волосы длиной чуть ниже лопаток, ростом невысокая — сто шестьдесят пять сантиметров, нос «картошкой», который я терпеть не могу, пухлые губы, которые вполне мне нравятся и отличная фигура, если так можно сказать об шестнадцатилетней девчонке. Особая моя гордость — глаза. Голубые, если посмотреть на небо, синие, если бросить взгляд на море. «Хамелеон», кажется, так люди называют это удивительное свойство радужки менять оттенок. Люблю учиться, поэтому в школе делаю хорошие успехи — я отличница. Вечера провожу в обществе дорогих сердцу книг. А музыкальные предпочтения вообще не соответствуют представленному выше образу — рок. Моего папу зовут Джейкоб Найджел Райан. Это русоволосый, широкоплечий, накаченный мужчина, занимающийся боксом и работающий юристом. Глаза у него обладают таким же удивительным свойством, как и мои. Наверное, от отца у меня такие удивительные глазки. Мою маму зовут Элизабет Мария Райан. Это миловидная русоволосая женщина с маленьким вздёрнутым носиком. Она домохозяйка. Наша семья не богатая, но и бедными нас не назовёшь. Мы живём в большом двухэтажном доме, оформленном в кофейных тонах. Здесь есть моя комната, спальня родителей, две комнаты для гостей, гостиная, кухня, две ванные комнаты, большой спортивный зал. И кстати… забыла сказать вам нечто важное. Я очень необычная девочка: умею читать мысли и предсказываю будущее при помощи рисунков. Я даже написала стих про это. Мазок, второй… Что это со мной? Вроде, я творю, Но сама в это не верю. Светлые краски без дела лежат, Не буду лгать. Эту картину напишу я в серых тонах, Присутствовать будет гнев и страх! Жест, второй… Муза овладевает мной. Картина готова, но что-то не то — Нет, неужели, опять оно? Да, я обычно предсказываю плохие события. И только иногда хорошие. Также я вижу сны с женщиной, очень похожей на меня. Рыжие волосы, нос «картошкой», глаза-хамелеоны, постоянно меняющие свой цвет. Она представилась как Джонна Маргарет Харрис. Раз в неделю она показывает мне кусок сна, так сказать. Не знаю как… Она просто смотрит мне в глаза. Мне этот отрывок, по правде сказать, не нравится. Непонятно, кто такая Джонна. Зачем она представилась? Какую картину показывает? *Сон* Я нахожусь в самом тёмном углу, почти ничего не видно, только еле заметны силуэты мужчин. Иногда комнату освещают вспышки ворвавшихся шаров, я не знаю что это, но именно в эти моменты видно, что это женщина и мужчина… У мужчины почему-то красные зрачки… И они светятся… Из одежды я разглядела только плащ. А женщина была очень похожа на Джоанну. Я видела, как искры, которые они пускали друг в друга, пролетали над головой женщины и мужчины. От увиденного я стала ещё больше вжиматься в стенку. У мужчины было заметное преимущество, он наступал на женщину, а она, под его напором, отходила всё дальше. Но она не сдавалась и крепко держалась на ногах, не считая того, что некоторые искры, отправляемые незнакомцем, попадали в неё. Они шли всё дальше и дальше, а я естественно шла за ними на свой страх и риск. Это продолжалось очень долго, и они зашли в помещение очень похожее на чердак, где почему-то не было источника даже небольшого света. Мужчина начал создавать сферу, самую большую и яркую из всех мной увиденных здесь. Женщина, заметив это, начала создавать свой световой шар, не уступающую по яркости и размеру. В этот момент, когда они запустили друг в друга так называемые сферы, я увидела девочку, сидящую в углу и прижимающую к себе колени. Она тихо плакала. И в момент соприкосновения шаров я просыпаюсь, вся в холодном поту и со слезами на глазах. *Настоящее время* Часто мы с ней просто разговариваем. Иногда она даёт мне подсказки. Сегодня первое марта. Мой день рождения. Я только вышла из душа. А сейчас расчёсываюсь. Раз сегодня мой день праздник, то нужно выглядеть особенно красиво: надену платье. Покопавшись в шкафу, я достала очередную обновку: белый наряд без рукавов длиной до колена. Вскоре я услышала мамин голос: — Эмили, кушать. Войдя на кухню, я увидела маму и папу в бумажных колпаках. Они держали огромный торт и пели: — Happy Birthday to you! — Мам. Пап. Поставьте торт на стол. Я хочу вас обнять, — сказала я со слезами счастья на глазах. Мама и папа поставили торт на стол. – Иди к нам, – сказала мама, расставив руки в стороны для объятий. Её жест повторил папа. Я подбежала к ним и крепко обняла. Как же я их люблю... А в это время мои родители шептали слова о том, как я выросла, изредка обнимая ещё крепче. Спустя пару минут крепких объятий, мы сели за стол, полный всяких блюд, и начали все это быстро поедать. Я ела меньше всех, а вот отец «уминал за обе щеки». В компании родителей было так тепло, так приятно... Но был один нерешенный вопрос. – Мам... Пап, – неуверенно начала я. – А можно мне позвать Джонатана? – Конечно можно. Почему ты спрашиваешь? – немного удивлённо спросила женщина. Ураааа! Я быстро обняла маму и побежала звонить Джонатану. Набрав недлинный телефонный номер, я, после десяти протяжных гудков, ему дозвонилась: – Привет... – смущенно начала я. – Привет... – как-то прохладно ответил парень. – Ты, наверное, помнишь... У меня сегодня день рождения... Ты придёшь? – Нет, – ответил он всё тем же прохладным голосом, – я не хочу с тобой общаться. Мне кое-что рассказали, – и после этих слов он сбросил. Я привыкла, что меня унижают. Я привыкла, что от меня отворачиваются. Я привыкла, что меня считают странной. Я смирилась. Но... иногда бывает очень больно. И только тогда плачу. И вот сейчас был именно такой случай. Мне было очень больно. Больно душевно. Последний друг отвернулся от меня. Я стою без движения. Слёзы льются градом из глаз. Я упала на кровать и, уткнувшись в подушку, заревела... Так плохо мне было в первый раз... Прошло немало времени прежде, чем я успокоилась. Поднявшись с мягкой постели, я подошла к зеркалу и удивилась. Красотка! Мешки под глазами, растрёпанные волосы и дорожки от слёз всё ещё не высохли. Надо приводить себя в порядок и возвращаться к родителям. – Папа, мама, – собравшись с силами, вытерев слезки, сказала я, – Джонатан не придет... – А почему, родная? – ненавязчиво спросила мама. Не хочется говорить правду, так больно от этого на душе... – Дела... – безразлично, уже смирившись немного, ответила я и, присев на стул, продолжила трапезу. Смотря на то, как папа и мама переглядываются и учитывая мой растрепанный вид, мне стало ясно, что они о чем-то догадываются. Но виду я не подавала, лишь прибавила скорости поедания уже казавшейся не такой вкусной еды... – Может, позовём Блэков? Не одним же праздновать, – сказала мама, присев напротив меня и заправив выбившуюся прядь волос. Это выдавало её волнение. – Блэков?! Серьёзно?! Ура-а-а! Наконец-то я их увижу! – я широко улыбнулась. Моя любимая тётя Маргарет приедет! – А Эндрю придет? А Марк? – успокоившись, уже с улыбкой спросила я. Марк – муж Маргарет, а Эндрю – их сынок. – Не думаю, что у них будут особые проблемы с этим. Наверное, они придут, – мы улыбнулись и обняли друг друга. – Готовиться, надо готовиться... – высказала я свою идею матери, и она кивнула мне. – – Конечно, нужно! – радостно сказала мама, хлопая в ладоши. Блин... Мне конец. Мама что-то задумала... А вот и звонок в дверь. Что, так быстро?! Я ведь даже ничего не успела! Точнее, мы с мамой ничего не успели: она усиленно готовила меня к появлению гостей: причесочка, платье красивое, даже немного макияжа – совсем шикарно. Теперь я была готова и всматривалась в двери, ожидая, пока мама откроет их. Я хотела тихо-мирно поздороваться, но... Когда я увидела Блэков, не сдержала эмоции и бросилась к ним. После объятий Эндрю начал медленно приближаться ко мне. – Эндрю... Что ты собираешься делать? – немного взволнованно произнесла я. Но когда он протянул руки к моим ушам, я все поняла и побежала от него. И без разницы, что я в платье. Это же больно всё-таки... Нет, видно не судьба: он все же достиг цели – моих ушей! Под наши улыбки, хотя мне вовсе не до нее было, он начал дёргать мои уши. Было больно и смешно одновременно. Я пыталась уйти от таких «ласк», но его хватка было очень сильной, поэтому пришлось смириться и улыбаться ему, пока он «отрывал» мои ушки. Когда он закончил, я отвесила ему подзатыльник. Ибо нефиг. –Эй, ты чего? – обиженно сказал Эндрю и надул губы. – Нечего мои уши трогать. И вообще, я обиделась,– сказала я и отправилась на кухню, оставляя парня в гордом одиночестве. Но затем и он присоединился, когда мы все вместе дружно сели за стол. Предварительно я обняла любимую Маргарет, это было очень приятно. Ну а затем – обсуждение того, как я повзрослела... моего младенчества... блюд на столе и т.д. Девять часов вечера. Гости ушли. Мама и папа подарили мне ноутбук. А Блэки серебряную цепочку с кулоном. Точнее, нечто похожее на цепочку с кулоном: второй не открывался. В комнате я начала убирать «марафет», сделанный мамой. Неожиданно мне захотелось порисовать. Сначала я рисовала нечто непонятное, чтобы потом придать ему формы и изобразить что-то. Но вдруг заболела голова, а боль стала гулко отдаваться в ней. Я положила левую руку на лоб, а правая, мною неуправляемая, рисовала что-то совсем странное. А потом я и вовсе потеряла сознание...