Моему первому и любимому фендому Посвящаю этот драббл
Часы медленно набирают оборот, совершая последние круги за этот уходящий год. Внизу слышится звон бокалов, веселый голос Германа, командирское звучание Ольги. В соседней комнате громко смеялась Виолетта, видимо, рассказывая по телефону что-то смешное Леону. Фонари на улице освещали дорогу, в соседнем доме зажглись лампы. Улыбаюсь. Какое магическое влияние имеет эта ночь. Совсем скоро мы вновь окунёмся в новый год, встретимся с новыми задачами, решим их... «Главное, чтобы мы были все вместе», - шепчу я, и мои слова растворяются в оживленном разговоре племяшки, который, наверное, слышится во всем доме. И до сих пор я каждое утро молю Бога о том, чтобы это не было сном. Я настолько счастлива, но в то же время обеспокоена тем, что я могу спугнуть это счастье. Ведь сейчас все так хорошо, все наладилось... Подхожу к балкону, замечаю на подоконнике часы, оставленные Германом. Вот растяпа, ведь обещал надеть их ещё сегодня утром. Аккуратно беру их в ладонь, часы едва помещаются на ней. Долго разглядываю каждый элемент, каждую стрелочку, а затем прижимаю к губам, поднимая взгляд на улицу. Там, казалось, царила настоящая сказка. А звезды, какие яркие звёзды! Прямо как в ту ночь, когда мы с Германом и Виолеттой прилетели из Севильи, после того, как мой муж сделал мне предложение. В ту ночь мы совсем не спали, а простояли здесь же, на этом самом балконе, смотря друг на друга. Такие же яркие звёзды, красота. И всё же, как я счастлива, что в это Рождество мы вместе. Ещё в прошлое Рождество я не могла и подумать, что когда-то смогу провести его с моей семьёй. Как же все сильно меняется за год... Слышу шаги, кто-то поднимается по лестнице. Через минуту слышу, как голос Германа зовёт Виолетту, говоря, что все уже за столом. По мирному тону племянницы чувствую, что сейчас Герман зайдёт и за мной. Бережно кладу часы на подоконник, снова смотря на улицу. И точно - через секунду слышу, как медленно открывается дверь, а затем тихий голос: - Анджи? Идём, мы все тебя заждались. Смотрю в сторону мужа, улыбаюсь, снова смотрю на улицу. Герман подходит, обвивает своими руками мой пояс и зарывается носом в мои волосы. Обожаю его. - Ты забыл надеть, - улыбаюсь я, вновь взяв часы в руку. - Точно, совсем забыл, - соглашается Герман. Берёт, застёгивает на запястье, вновь обнимает со спины. Прижимаюсь к нему, чувствую тепло, родное тепло. - Что-то случилось? - он заботливо спрашивает у меня, понимая, что даже если я не отвечу, он все равно будет прав. Никогда бы не подумала, что он настолько чуткий. - Ничего, совершенно, - суетливо заправляю волосы за ухо. - Просто... - даже не знаю, что бы ему ответить. Не подавая виду, продолжаю смотреть в окно. - Просто? - мой взгляд встречается с его игривым взглядом. Улыбаюсь. Он меня раскусил. - Просто вспоминаю, что было за этот год, - скромно отвечаю я. Герман кладёт подбородок мне на плечо, глубоко вздыхая. Конечно же, он понял, но наверняка немного иначе. Ведь за этот год правда произошло многое, касаемое нас с ним. История с Присциллой, казалось бы, была забыта уже давно, как страшный сон, но изредка она все же всплывала в памяти, даже непонятно, что способствовало этому. Наверное, здесь была масса причин, на которые мы постарались закрыть глаза. - Анджи, - виноватым голос проговорил Герман. Чувствую, сейчас польются извинения за то, что он причинил мне. Сейчас этого не надо. - Прости меня, ведь я... - Герман, пожалуйста, - перебиваю его, даже не дослушав. Он резко замолкает. Я чувствую, что у него на душе вновь появилось это чувство вины. Не хочу омрачать его в такую ночь. Звон тарелок и бокалов внизу резко прекращается. Слышу возгласы Виолетты, Ромальо и довольные причитания Ольги. Видимо, встречают очередное кулинарное творение. Герман крепче прижимает меня, словно напоминая, что я должна ответить ему. Резко поворачиваюсь лицом к мужу, вижу его прекрасные карие глаза, в которых отражается жалость. Сейчас он выглядит безумно трогательно, хочется просто обнять его и никуда не отпускать. Прижимаюсь своим лбом к его лбу, ласково смотрю на него. На его лице проскальзывает улыбка. - Я имела в виду совсем не то, о чем ты подумал, - ласково шепчу я. - Ведь за этот год произошло столько прекрасного!.. Смотри, ты и я стали семьёй... Ведь это же так прекрасно... Герман обхватывает руками мои щёки и прижимается губами к моему лбу. - Это самое прекрасное событие за этот год, - признается он. - Я так благодарен судьбе за то, что встретил тебя. Я расплываюсь в улыбке. - Герман, - шепчу я. - Это наше первое Рождество... Безумно трогательный момент. Я так хочу продлить его, пожалуйста. Он широко улыбается, его ладонь скользит по моей щеке. - Я знаю. Я так рад, что мы празднуем его вместе. Ты - моё всё, - его губы прижимаются к моей шее. Я закрываю глаза от удовольствия. - Люблю тебя, - шепчу я, запуская пальцы в его тёмные волосы. - И я тебя, Анджи. Я очень люблю тебя. Я отрываюсь и смотрю в его глаза. Какой же он любимый, родной, мой милый. Как я жила без этих глаз во Франции? Его объятия тепло успокаивают меня, а руки медленно скользят по спине. - Пойдём? - как-то по-детски спрашивает он, резко схватив меня за руки. - Нас там все ждут, Ольга приготовила вкуснейшего цыплёнка, наш семейный рецепт. Пойдём, я приготовил тебе подарок. - Правда? - рассмеялась я. Как же хорошо сейчас на душе. - Конечно, разве я мог забыть про свою любимую жену? Ну же, пойдём скорее! - в доказательство он постучал пальцем по циферблату своих часов. Я прикоснулась к его губам, заставляя постоять здесь ещё какое-то мгновение. Боже, это самое лучшее Рождество в моей жизни. - Скорее, - Герман нежно улыбается, крепко сжимает мою руку. Я выключаю свет в спальне, и мы спускаемся по лестнице в столовую. Там нас уже ждут Ромальо, Ольга и Виолетта вместе с вкуснейшим цыплёнком. И разве это не есть истинное счастье? Счастье, когда все твои родные, близкие и дорогие тебе люди рядом с тобой. Какое же волшебное Рождество - оно собирает всех, заставляя поверить в свою сказку. И невольно ты понимаешь, что каждый день это и есть праздник, просто надо верить в эту самую сказку всегда. И тогда мы сможем преодолеть всё.Наше первое, совместное Рождество.