Нас с тобою связала Химия

      Цесаревичи Алюминий и Йод почти всё свое время проводили вместе. Достаточно редко их можно было застать за разными занятиями и в разных палатах. К примеру, спали они вместе, одевались в одной комнате и принимали пищу на, сделанном для них, двуместном стуле.       Это был красивый стул, который напоминал по форме раскрывшуюся жемчужницу. Поверхность подлокотников и обрамление верхней створки были инкрустированы искрящимися сапфирами с той стороны, где обычно сиживал Алюминий. Справа, где предпочитал сидеть Йод, всё было усеяно россыпью мельчайших, насыщенных фиолетовым цветом, аметистов. Звёздная пыль сияла в светлых широких очах Алюминия. Каждый, кто смотрел в них, ощущал себя песчинкой среди огромного пространства Вселенной.       Фиалковое пламя пылало под тёмными бровями Йода. Чудесные его глаза заставили не одного слугу лебезить перед ним. Они всегда были вместе и походили на божеств, спустившихся, дабы даровать каплю своего величия.       Никто и ничто, кроме их забав, не могло разлучить двух мальчиков. Между прочим, они эти самые забавы очень любили. Но редко они играли только друг с другом. Чаще они приглашали Железо, Медь, Золото, Платину, но с ними было не так интересно. Железо с Медью не могли играть весело, из-за того что часто расшаркивались вместо веселья. Золото и Платина во многом превосходили Алюминий, из-за чего злился Йод, и игра выходила весьма скоро и взбалмошно.       Йод не любил своих родственников. Они все были какие-то непостоянные. Вечно со всеми реагировали, вечно занимали собой всё пространство. Он и сам вполне мог делать то же самое, но его куда более привлекал покой. Даже если, вдруг разозлившись, Йод начинал закипать, то моментально успокаивался.       Как-то решили цесаревичи прогуляться по саду, понаблюдать цветение благоухающих цветов, понежиться в лучах ласкового солнца и побегать по дорожкам, пугая задорных садовников и садовниц.       И тогда, когда их задорный бег отражался от стриженных розовых кустов, они заметили, увлечённую работой садовницу. Все знают, что хорошие слуги, только заслышав монаршую особу, должны немедленно спрятаться и исчезнуть. Но это была не просто хорошая слуга. Это была, прежде всего, отличная садовница, целиком и полностью посвятившая себя растениям. — Кто ты такая? — спросили мальчики       Садовница, услышав звуки вопроса, подпрыгнула на месте. Она выпрямила свой гибкий стан и посмотрела на возникших перед нею мальчиков. Разумеется, садовница сразу поняла кто перед ней, ведь не было никого прекрасней, во всём царстве, чем дуэт братьев. И она была бы рада склониться перед ними и просить их прощения за дерзость собственного обнаружения, но не могла — она полностью была поглощена сиянием россыпи звёзд в глазах Алюминия. — Почему ты молчишь, когда мы спрашиваем? — Алюминий был удивлён, что слуга не делает того, что слуги обычно делают, видя его с братом. — Да простит мне Его Высочество мою дерзость, — сразу же склонилась садовница, — позволите ли Вы… — Молчать! — поспешил Йод. — Представься для начала, это правило этикета — ты должна назвать своё имя прежде чем начать говорить.       Садовница была удивлена, что в голосе мальчика не было злости или приказа. Просто требование, будто диктовка правил игры. Немного помявшись, она всё же решилась ответить: — Достопочтенные будущие цари, моё имя Вода и я одна из множества, что ухаживают за прекрасными, как и ваше будущее, цветами в ваших садах. — Одна из? — надменно спросил Алюминий, — нам не нужна «одна из». Нам нужны только лучшие. И если… — Нет. Я лучшая из всех, кто ухаживает за вашими садами! — горячо выпалила Вода.       Двое братьев переглянулись — их удивило, что кто-то осмелился их перебить. Тем более они были ошарашены, когда услышали в их сторону протест.       Йод сразу же схватил садовницу за руку: — Побежали играть! Ты первая! С тобой интересно! — лицо Йода сияло лучистой улыбкой. — Что значит эта дерзость? — воскликнул Алюминий.       Йод удивлённо посмотрел на своего брата. Ему было непонятно, почему же Алюминий так возмущён? Алюминий попытался толкнуть Воду, но за садовницу вступился Йод, перехватив руку брата. В пылу злобы Алюминий пустил и вторую руку, но уже к Йоду. За это Йод метнул свой кулак в живот новоиспечённого противника. Гримаса боли отразилась на лице дьявольского серебра. И тут началось.       Сцепившись в клубок из ярости и злобы, братья сметали всё на своём пути. В пылу драки они растоптали клумбы, побили мраморные статуи и фонтаны. Яркий и жаркий огонь в их сердцах уже пылал и в саду. Огонь сжирал всю прекрасную красоту сада. Они ненавидели друг друга.       Прибывшие пожарники не могли начать тушить огонь сразу. Пылающий огонь был творением двух цесаревичей — это святотатство. Однако, вскоре принялись тушить — ведь монархи могли и погибнуть. Двух мальчиков нашли на их любимом стуле. Он был расколот надвое — монаршие стопы отталкивали возникшие половинки друг от друга, а их кисти сцепились намертво на шее другого.       Вытянувшись на полу, вытянув руку вперёд, к двум братьям, лежал труп неизвестной садовницы. Борющиеся застыли навсегда — их руки намертво сцепились в удавливающем движении. Их рты навечно раскрылись в неизвестных проклятиях друг друга. Жилы и мышцы их ног готовы были разорваться, даже когда их сердца перестали биться, они всё ещё толкали друг друга.       Даже сейчас они проявляли единство, но уже не в созидании и гармонии, теперь они были едины в уничтожении и своей смерти.       Возникшая ненависть была слишком горяча и прекрасна, чтобы кто-то из тех, кто сумел прорваться сквозь пылающий огонь, смог хоть что-то попытаться исправить. Пылало всё. Пламя поглотило гармонию.