Некоторые проблемы нужно решать только по-гинтамовски

Мир Аниме содрогнулся. Пейринги и каноны полетели к чертям. Все окрасилось в пошлый, упоротый и одновременно благородный серебряный цвет…

      Все в нашем мире подчиняется различным законам. И один из таких злополучных законов, управляющий нашей жизнью — Закон подлости. Изо дня в день Йородзуя пинала балду и перекатывалась на диване с одного бока на другой под мотивирующие чем-нибудь заняться возгласы Шинпачи в ожидании интересной и высокооплачиваемой работы, и никто, как назло, в них не нуждался. Но стоило только Гинтоки подумать, что он подустал от серых будней, криков злой старухи и чудачеств своих знакомых, и отправиться вечерком выпить с Хасегавой-саном, как эта работа неожиданно привалила. Причём привалила во время принеприятнейшее, когда и Гин-сан, и Кагура ещё вовсю обычно путешествуют в мире снов, полном шоколадного парфе и суконбу: в шесть часов утра раздался безжалостный визг телефонного аппарата. Саката, конечно, звонок услышал, но был достаточно ленив и пьян, чтобы забить на него, а Кагура спала, как убитая. И тут всех выручил пацуан, который как стёклами своими почувствовал, что что-то должно случиться этим утром и остался ночевать в штабе мастеров на все руки. Он-то и заставил своими пинками и звучным, определенно созданным для исполнения песен Оцу-тян голосом восстать Гин-сана из мира сладостей и ответить.       Звонил Генгай. У него появилась какая-то супер срочная работа, такая же важная и опасная, как тушение пожара или принятие родов, и только Йородзуя, с его слов, могла с нею справиться. Величайший изобретатель в Эдо был очень настойчив и обещал заплатить любые деньги. После пяти последовательных звонков озлобленный Гинтоки принял его заказ, разбудив Кагуру с Садахару, чтобы ему одному не было грустно и паршиво.       Генгай просил прийти к нему, и когда мастера на все руки явились, усадил их в грузовик и отправил в Терминал, чтобы забрать и доставить какое-то важное, хрупкое и опасное оборудование целым и невредимым.       Всю дорогу туда и обратно широяша дремал, иногда приоткрывая один глаз, чтобы смотреть за проезжей частью. Кагура храпела на заднем сиденье. Садахару нежно вспарывал зубами череп Гин-сана. Проспиртованная кровь самурая стекала по его широким плечам. Спирт выходил, приходило похмелье. — Шинпачи-кун, помассируй немного повыше, — попросил в полубреду Саката, закрыв глаза. В голове возник блестящий образ автомата пачинко, и он стал покручивать руль характерным для игры движением. — Гин-сан, это Садахару! — вопил Шинпачи. — Гин-сан, следи за дорогой, мы чуть не врезались в столб. — Не паникуй, пацуан, — устало вздохнул Гинтоки. — Просто в этом месте дорога неровная. А я так устал… немножко. — Это не дорога неровная, это глазомер у тебя сегодня неровный. Может, мне за руль сесть? У Кагуры же получилось водить… — О чем ты говоришь, Шинпачи? Водить машину — это как флиртовать с женщиной: неумелому девственнику с этим не справиться.       Густо раскрасневшийся Шинпачи вмиг побледнел, увидев полицейскую машину с включенной мигалкой. — Немедленно остановите машину, или мы стреляем, — потребовал капитан Окита в громкоговоритель. — Эй-эй-эй, парни, стойте, я просто выполняю свою работу, — ответил им на это Гинтоки, высунувшись в окно, и увидел прицепившегося к грузовику Кацуру. — Зура?! Ты че творишь, ублюдок?! — Не Зура, а Кацура, — как обычно отчеканил свою фирменную фразочку лидер Джой, проигнорировав все остальное. — Какая приятная встреча, Гинтоки!       Тем временем на крыше грузовика уже послышался топот Элизабет. — Йородзуя! — орал хоть и без громкоговорителя, но довольно мощно Хиджиката, также высунувший голову из окна полицейской машины со стороны водительского сидения. — Сдай нам Кацуру, или мы стреляем на счёт три.       Из автомобиля шинсенгуми уже показалась базука. — Эй вы, клоуны, слезайте! — заорал широяша незаконным вторженцам в его грузовик, на что услышал лишь простодушный смех длинноволосого самурая. — Три… два… — начал вести отсчет Сого. — Эй, подождите! — запаниковал Саката и постарался выворачивать руль так, чтобы машина влияла зигзагом.       Все это творилось под жуткий вопль Шинпачи. — Гин-тян, — проснулась Кагура, — мадао на дороге!       Гин-сан начал орать в унисон пацуану, наблюдая за вставшим посреди дороги Хасегавой и расставившим руки в стороны, как распятый Иисус. Мадао зацвел счастьем и, пустив скупую слезу и пафосно сказав: «Прощайте, ребята!», готовился умирать. — Один, — досчитал Окита и выстрелил из базуки.       Но он промахнулся и лишь поднял на дороге пыль и дым. Гин-сан пытался объехать сошедшего с ума мадао, машину неожиданно развернуло, и шинсенгуми, не успев ничего разглядеть, на полной скорости врезались в грузовик. Прогремел слишком сильный взрыв для всего лишь столкнувшихся машин, и, можно сказать, что пятые точки наших героев нашли приключения, которые долго искали.