***
Избушка Тайн. Чердак. Маша крутилась перед зеркалом, пытаясь надеть новые сережки из рифленых чипсов Лейс. Дима что-то строчил в дневнике, даже сейчас умудряясь грызть гранит науки. С первого этажа доносились жуткие скрежеты, как будто там бесновался оборотень, но на самом деле это простоБилет на одну персону на вечеринку в Избушку Тайн 09.07 в восемь часов!
Текста было минимум, зато все свободное от букв пространство было занято таким количеством блесток, что у мальчика начали болеть глаза. Маша в словах на бумаге была весьма лаконична, а оставшиеся несказанными эмоции выражала в декорировании. Из-за угла показалась Трудолюбивая Сара, ведущая на одном (!) поводке восемь кошек. Взяла еврейка девять билетов, заявив, что кошки порой бывают умнее людей. Ни Вика, ни Дима с ней спорить не стали — еще покупать билеты раздумает, а дядя Степа их потом четвертует за утраченные четыре с половиной тысячи рублей. Да, каждый билет стоил пятихатку. А что еще можно ожидать от Степана Соснова? Затем на полянку перед лавкой вышел старик Максимыч — что странно, единственный бомж в Гравипадово. Он протянул кассирам 500 рублей… по десять копеек. Очевидно, всю жизнь копил. Ребята посмотрели на это богатство и махнули рукой, потому что померли бы от старости раньше, чем пересчитали бы эти деньги. А вот тому, что произошло потом, Дима просто не мог найти объяснения. На поляне перед лавкой появились еще какие-то люди, но взгляд Соснова сам собой выцепил среди общей толпы блондинку, стоявшую спиной к кассе. Потом девушка развернулась и направилась к кассе. Вот тут близнец и обомлел. Он столько раз проходил мимо висящей в прихожей дома дяди Степы картины, которая заинтересовала мальчика еще в день приезда в городок, что запомнил каждую, даже самую мелкую деталь — сияющие золотом волосы, желтое платье с глубоким декольте, черные цилиндр и галстук-бабочка… И мог поклясться перед дневником, что направляющаяся к ним девушка была изображена на той самой картине. Незнакомка в реальности была еще красивей, чем на полотне, но главным было не это. От нее веяло Опасностью — именно так, с большой буквы. Больше всего Диме захотелось исчезнуть, раствориться или на крайняк просто стать невидимым. Девушка как ни в чем не бывало подошла к кассе, и близнец с удивлением отметил, что на лбу Вики выступили бисеринки пота. «Значит, это не галлюцинация,» — с какой-то странной радостью и одновременно с ужасом подумал мальчик. Блондинка подошла к кассе и вежливо поинтересовалась: — Извините, сколько стоит билет? — Пятьсот рублей, — отозвалась Вика, честно пытаясь удержать себя в руках и не убежать с воплями куда подальше. — Отлично, у меня найдется под расчет, — заулыбалась блондинка. Достала непонятно откуда желтый кошелек, покопалась в нем и протянула Кордрой купюру… с цифрой «500» и портретом Маршалла. Дима и Вика смотрели то на купюру, то на девушку так, как будто перед ними стояла по меньшей мере Статуя Свободы или инопланетянка с зеленой кожей. — Что, что-то не так? — обеспокоенно поинтересовалась девушка. — Нет-нет, все прекрасно, проходите! Желаем хорошо повеселиться! — Вика распахнула дверь и даже услужливо её придержала, давая гостье пройти в Избушку. Когда блондинка исчезла из поля зрения, Вика прошептала: — Твой дед теперь от радости сдохнет… Пятьсот долларов на халяву… — Это не простые пятьсот баксов. Это выпуск 1918 года, они гораздо дороже номинала стоят… — произнес Дима тоже шепотом.***
В это время Маша с интересом присматривалась к двум девочкам, пришедшим на вечеринку. Они явно были лучшими подругами, хоть и выглядели очень непохоже: одна — щуплая, в зелено-синем полосатом свитере, черной юбке и узких очках; другая — полноватая, в розовой футболке и джинсах «в облипку». — Ксююш, я есть хочу, — пробасила полная. — Погоди, Глаша, это просто неприлично. Нужно подождать, пока все гости не собер… Ой, привет! Последняя реплика предназначалась подошедшей Маше. — Привет, — смущенно поздоровалась близняшка. — Меня зовут Маша Соснова… — А меня — Ксюша Солод! — радостно представилась щуплая. — А я — Глаша Романова, — пробасила полная. — Отлично! — радостно произнесла Маша. — Ух ты, что это? — удивленно сказала девочка, указывая на руку Ксюши. — А, это… — щуплая порозовела и хихикнула, — я примотала к пальцам ложки, скотчем! Так гораздо удобней есть варенье или суп! — Ваау… — глаза близняшки удивленно округлились. Маша хотела сказать еще что-то, но дверь внезапно распахнулась, и в нее вошли три девочки. Одна из них, богато одетая блондинка, явно была главной в этой компашке. Она брезгливо осмотрелась, потом, прищурив глаза, посмотрела на сжавшихся Ксюшу и Глашу. — Кто это? — шепотом спросила Соснова у девочек. — И почему вы ее боитесь? — Это Полина Северная, — так же, шепотом, ответила Ксюша. — Ее родители — внуки основателя города. Ее семья самая богатая в Гравипадово. И она постоянно издевается над теми, кто… не так хорошо обеспечен, как она. По интонации девочки было понятно, что в данном случае «не обеспеченные» — это они с Глашей. В этот момент Захар очень кстати объявил: — Танцевальный конкурс! Тот, кто победит, станет обладателем короны Короля Танцев! — О боже, — закатила глаза подошедшая к столику ди-джея Полина. — Лучше просто отдайте эту дурацкую корону мне. — С чего ты взяла, что она достанется тебе?! Почему ты всегда выпендриваешься? — внезапно зло выкрикнула Глаша. Ноздри Северной сузились, и девочка процедила сквозь зубы: — Ну и кто осмелится со мной состязаться? Ты, Гиппопотамиха? Или твоя подружка Ложка-пальцы? Две девочки, пришедшие с Полиной, мерзко захихикали. Обстановка явно накалялась. — Я могу с тобой посоревноваться! — радостно заявила Маша, выступив вперед. Толпа охнула, а ноздри Северной сейчас вызвали бы жгучую зависть и нервный тик у Волан-де-Морта. — Ну ладно, — прошипела девочка, одарив сияющую Машу испепеляющим взглядом, — начинай! Захар врубил клевую музыку, и началось веселье…Через три танцевальных раунда.
— А теперь, — объявил доморощенный ди-джей Избушки, подсчет голосов! Если голосуешь, подними вверх палец! И Маша, и Полина получили ровно одинаковое количество поднятых пальцев (скажу по секрету, среди адресованных Полине было даже несколько средних…). Внезапно Северная соскочила со сцены и протянула сидящему в тени Максимычу сто рублей. Старик тут же очухался и поднял вверх руку в кривой попытке обрести равновесие. — Полина получает на один голос больше и ей достается корона! — объявил Захар без особой радости. Северная ухмыльнулась, прошептала что-то унизительное в адрес Сосновой и гордо удалилась из Хижины. Стали расходиться и остальные, понимая, что развлекухи больше не предвидится. Маша стояла грустная. Вдруг она почувствовала, как две ладони опустились ей на плечи, обернулась и увидела Ксюшу и Глашу. — Ты такая смелая. Не побоялась побороться с Полиной, хотя она ничего тебе не сделала, а мы ничего не предприняли, хотя она нас каждый день задевает. — произнесла Ксюша. — Каждый день? Вот гадина! — в сердцах воскликнула Маша. — Кстати, уже темно… Может, хотите остаться на ночевку?***
Дядя Степа четыре дня не мог успокоиться от радости, когда увидел прибыль от пати (особенно 500-долларовую бумажку), а Дима пытался найти ту блондинку. Увы, она словно испарилась, когда вышла из Избушки. У мальчика было нехорошее предчувствие, что она появлялась не просто так, и еще… Дима начал догадываться, кому Автор так просил не отдавать дневник…