Ключи от...

Саша сидела на кровати, жевала картошку, которую смогла умыкнуть из столовой, и невольно прислушивалась к спору соседок. Одна хотела попробовать все, пока не оказалась в желудке титана. А ее «попробовать», некий Том, уже назначил встречу, и она не собиралась отказываться. Другая поджимала губы, говорила, какая та дура, ведь сама призналась, что Том вовсе не в ее вкусе. Такие речи были не редкостью и успели порядком надоесть. Саша как-то задумывалась, чью бы сторону принять. Физические отношения между мужчиной и женщиной не вызывали острого любопытства. Кто-то после встреч приходил окрыленным, кто-то — разочарованным, самые невезучие, как окрестила их Имир, — заплаканными. Задумалась и тут же отмахнулась — на тот момент ее больше интересовала тарелка еды, желательно наполненная мясом. С выбором пришлось повременить. Саша со вздохом посмотрела на картошку — оставалось на один укус, можно было стащить еще две, но Жан велел не наглеть. Сейчас она готова была ответить, что понимает обеих, да и кто она, чтобы судить. Но лучше, конечно, влюбиться, а потом уже все остальное. Саша, естественно, только предполагала, Имир смеялась над ней, а Хистория, уперев руки в бока, доказывала, что в этом нет ничего смешного, а влюбленность — глубокое чувство. И отчего-то краснела, когда Имир в ответ усмехалась, едва заметно — всего лишь дернув уголком губ. Саша вспоминала Франца и Ханну и не хотела любить. В их полном страданий мире это чувство могло принести еще больше боли. Однако Саша любила. Трудно сказать, когда Конни из хорошего друга перешел в объект, заставляющий вскипеть кровь, когда одной дружбы ей стало мало. Конни даже не удивился, когда она призналась, просто кивнул, провел ладонью по бритому затылку, резко выдохнул и сел на корточки. Саша вот удивилась — странная реакция, однако это не имело значения, ведь все внутри ликовало. Позже выяснилось, что Конни смутился. Саше откровенно хорошо. И до несчастного плохо, особенно за пару ночей до вылазки. Саша как по нотам отыгрывала себя, а в минуты, проведенные с Конни, пыталась запомнить каждую черточку на лице, продлить ласки грубых рук на своем теле, зацеловать горячие губы, разделить один вдох на двоих. Она погибнет — набатом отдавалось в голове, стоило закрыть глаза. Кошмары подливали масла в огонь. Каждую ночь она видела свою смерть, а утром отчаянно не хотела умирать. Саша отправила в рот последний кусок картошки, отряхнула руки и легла на кровать. Умирать было рано, они еще не познали друг друга в том самом смысле. Конни весело сверкал глазами, целовал в уголок губ и обещал феерию после свадьбы. Все по правилам. Мальчишеские разговоры ничем не отличались от девичьих — такие же споры за и против. Конни насмотрелся и для себя хотел другого: большего, достойного. После свадьбы. Саша представила себя в белом платье, Конни во фраке и, конечно же, стол, ломящийся от еды, и мечтательно улыбнулась. Все будет. Главное — не погибнуть.