Where is my mind?

Воспользовавшись тем, что сегодня премия Fashion Awards, я приехала на репетицию к парням на полчаса раньше. Машин на парковке я не наблюдала, а это значит, что сами мальчики умением приезжать намного раньше не отличаются. А вот знакомый черный «мерс» красовался на стоянке, и я, улыбнувшись собственным стремлениям, зашагала в здание. Вся былая уверенность исчезла, как только я оказалась у двери с табличкой: «СКИМС. Творческий продюсер — Константин Меладзе». Оттуда издавались звуки и голоса, но сам процесс прогона песен еще, вероятно, не начался. Я замялась. Мне почему-то вспомнились все наши репетиции, посиделки после них. Это прекрасное время, когда мы существовали, как группа — как единое целое. По смыслу, ребята остались практически в том же составе — просто другая солистка. Не умеющая играть на ударных, между прочим. — Можно? — заранее постучав, я заглянула в студию. — О-о-о, — послышалось со всем сторон, и я тут же очутилась в объятиях Серого. Искренне улыбнувшись, я вдохнула аромат его духов, что очень часто бесил меня на репетициях своей сладостью. Следующим приветствующим стал Марк — мой кучерявый клавишник, так забавляющий меня своей романтикой. Игорь, мой верный учитель, поднял меня на руки и несколько мгновений под мой заливистый смех кружил в воздухе. — Я очень рада вас видеть, — улыбнулась я и тут же обратилась к высокому шатену: — Новая татуировка? — Да, — довольно закивал тот и снял кофту, хвастаясь новой набивкой. Я выставила большой палец и одобрительно покачала головой. Парень засмеялся и дал мне пять. А я только в тот момент смогла оглядеть помещение и всех присутствующих: едкая Карина стояла за стойкой и лазила в телефоне, не обращая на меня никакого внимания, а Свят…, а его я в помещение не наблюдала. — А где Степашка? — спросила я чуть расстроенным голосом. — А он… — Всем привет! Сорян, я опоздал, — светловолосый что-то говорил, не поднимая взгляд ни на кого из находившихся, скидывая куртку и смотрясь в зеркало. — Ого… — Здравствуйте, Святослав. Спасибо, что обратили на меня внимание, — иронизировала я, наблюдая за тем, как друг меняется в лице. — Господи, Женька, — в момент улыбнулся он и заключил меня в объятиях. И тут я расплылась. Все — я простила ему все на свете: загруженность, отсутствие звонков, редкое появление. Все в один миг для меня стало неважным — я чувствовала его руки у себя на талии. А большого мне было и не надо. — Останешься? — улыбнулся Свят, отстраняясь. — Мы будем репить или нет? — подала голос рыжеволосая, но я не удостоила ее взглядом. — Свят, пойдем, поговорим? Мой вопрос прозвучал довольно-таки тихо. Степанов сначала непонимающе на меня посмотрел, но, выдержав мой настойчивый взгляд, утвердительно кивнул. — Ребят, вы начинайте. Я сейчас. Недовольный «цок» Карины уже стоил того, чтобы приехать сюда в такую рань. Но моя цель, если вы не забыли, была немного иная. — Слушай, что происходит? — прямо в лоб спросила я, понимая, что времени тянуть тупо нет. — Я же тебе… — Свят, блин, заканчивай, — начала закипать я, нетактично перебивая друга. — У меня график не лучше твоего, но я вот встала на час раньше, дабы поговорить с лучшим другом. «Если он еще является для меня таковым», — продолжил мой мозг, но я быстро прогнала эти мысли. Не надо об этом думать. Он — мой друг. Просто немного «потерявшийся». — Жень, правда, я под вечер выматываюсь… Мне некогда… В один момент мне стало так обидно, что внутри все сжалось. Ему «некогда». Это самое неприятное, что можно услышать от близкого человека. Я мирилась. Одна из немногих до последнего верила, что это временно и Степанов не изменился. Оказывается, я просто наивная дура. Люди меняются. — Понятно, — грубо отозвалась я и перевела взгляд в конец коридора, надеясь, что сейчас зайдет кто-нибудь из MBAND, и мы попрощаемся. Я впервые хотела закончить разговор с другом. — Жень, ну, серьезно, прости, — Свят взял меня за руку и виновато взглянул. — Очень жаль, что эстрада тебя так изменила, — вслух сказала я и мысленно ударила себя ладонью по лбу. Это явно было лишним. Но в тот момент, мне было плевать. В том конце коридора появились две фигуры — качок и школьник шли, о чем-то громко разговаривая и смеясь. Заметив их, я схватилась, как за спасательный круг. Оставалось только расстаться со Степановым и сказать эту главную новость, за что Олейникова просто оторвет мне голову. — Ладно, тебе пора. Да и мне тоже, — вставила я, вновь перебив блондина. — София улетает через неделю. Надолго. Дальше — решай сам. — Стой, что? — только я двинулась в сторону ошеломленных парней, что увидели нас, Свят поймал меня под руку. — Куда? — А вот ты возьми и набери своей подруге, — строго сказала я, смотря на парня снизу вверх. — Ой, прости. Тебе же «некогда». Сарказм плескался из меня, как никогда. Я не знаю, что управляло мною в тот момент. Мне было обидно, вместе с тем, я пыталась его понять. Однако теперь у меня это не получилось. Я тут же осознала, почему ребята из MBAND так осторожно отозвались о них, почему на дне Рождении Цоя СИКМС вели себя так странно. Все стало ясно. — Пока. Я оставила Свята в одиночестве, слыша, как парень яростно ударил кулаком в стену. А сама я всячески пыталась приободриться, направляясь к Кисе и Теме. Не стоит так реагировать, верно? У нас все наладится. В конце концов, мы и не такое переживали. Наверное. Или, может, просто отпустить? — Доброе утро, — улыбнулась я и приобняла высоченного Никитоса, рядом с которым я похожа на гнома. А сейчас еще Рамм придет… — Привет, — отозвался волосатик и нетерпеливо зашел в кабинет. — А со мной, значит, здороваться не надо, да? — усмехаясь, спросил Пиндюра и раскинул руки. — Здравствуйте, Артем Викторович. Засмеявшись, я с превеликим удовольствием обняла парня, но успела заметить, как тот едва ли не закатил глаза. Ну, извините, не нужно было вчера перед инспектором ГИБДД строить из себя солидного депутата. И это Пиндюра был еще трезв, а если бы… — Слушай, а чего у вас стряслось? — Да ничего, — отмахнулась я, посмотрев в ту сторону, куда кивнул головой певец. Столкнувшись с его твердым взглядом, я поняла, что деваться некуда. — Просто… там с Соней. Тем, я не хочу. Я отошла от парня, смотря вниз и искренне не желая об этом говорить. Я рада за Олейникову. Да так, как я не была счастлива ни за кого и никогда. Но я боюсь, что она убегает от проблем так же, как когда-то сбежала я. И это ужасно. — Я могу помочь? Вмиг я улыбнулась. Даже не зная сути, парень предлагает помощь. Пару недель назад я бы не поверила, что это говорю, но… Артем — настоящий мужчина. — Если только отменишь самолет в Париж, да и то… вряд ли, — да уж, хотела скрыть, а язык счел по-другому. — Что? — парень тут же развернул меня к себе, заставляя поднять на него взор. — Она улетает? Я — идиот. Причем, дважды. Во-первых, я поперлась разговаривать с этой белобрысой звездой и выдала ему рейс Олейниковой, хотя та мне строго настрого запретила это делать. Во-вторых, я проболталась еще и Теме, который через две минуты все выложит Цою. Ка-пец. Селиверстова, ты — красава! — Женя! — певец потряс меня за плечи, и, наконец, я на него посмотрела. — Да, Тем, она улетает, — нервно сказала я, пытаясь оттолкнуть от себя качка — естественно, безуспешно. — Надо… — Нет, Артем! — вскрикнула я и заставила его успокоиться. — Не смей говорить Толику. — Но он должен знать, — попытка молодого человека меня переубедить не увенчались успехом. — Пиндюра, — строго сказала я, когда он меня отпустил. — Соня не хочет никого видеть. Тем более, Цой поступил, как последний… Артем резко перевел на меня взгляд, а я быстро опомнилась. — Все, — почему-то усмехнулась я и развернулась, дабы пройти в студию, но парень резко меня развернул и снова заключил меня в объятиях. — Я тебе больше ничего не скажу. Тема начал что-то говорить, а хохотала только потому, что его дыхание обжигало мою кожу, и он это понимал. Так мы и стояли — в коридоре главного офиса Velvet Music, обнимаясь и смеясь. И не придурки ли часом? — Кхм-кхм, — послышалось со стороны, и я мгновенно вылетела из рук Артема, — ну, хоть у кого-то все в порядке. Здаров. Я хотела провалиться сквозь землю. Так стыдно мне действительно давно не было. Толик поприветствовал Артема, обнял меня и зашел в кабинет, оставляя за собой лишь тонкий аромат дорогого одеколона. Настроение его вроде как было более резво — или он качественно все скрывал. Только вот в тот момент, меня не это заботило. Я смотрела на длинного человека, который с самой язвительной ухмылкой, какую только можно представить, шел к нам. Господи, Рамм, ты не об этом подумал. Хотя, стоп, а какая мне разница, что он там подумал? Ему можно обжиматься с Романовой, а мне, значит, с Темой нельзя? — Привет, — слегка улыбнулась, когда Влад, о чем-то посмеявшись с Артемом, подошел ко мне. — Ну, привет. Рамм слегка наклонился, едва коснувшись моей талии и так, чтобы не слышал Тема, едко вымолвил: — Ты не готова. Потом парень отпрянул, просверлил меня глазами и удалился, вновь оставив нас с качком наедине. Н-да, дорого мне выходит, Артем, наш с тобой тет-а-тет. — Пойдем, — я кивнула в сторону студии, — работу никто не отменял. Совместное творчество у нас действительно неплохо шло: песня легла, как влитая, а петь ее мне доставляло нереально удовольствие. Две песни за одну неделю — как вам начало? По-моему, отлично. На премию мы стали собираться намного раньше, чем планировалось. Оказывается, там банкет, тысяча интервью и всякой дребедени, в которую не раз меня уже втягивал Крид. Кстати, жизнь без Егора выдалась не такой уж невероятной, как мне казалось до этого. Ну, здесь, конечно, большую роль сыграли ребята. Весь вечер, что мы провели на этой премии, пролетел так, что я и опомниться не успела, как мы уже брели к парковке. Ребята победили в номинации: «Приход года», с чем я их и поздравила. Мне в ответ на комплемент было сказано, чтобы я взяла «певицу года» в следующем году. Я усмехнулась. Куда мне до Седоковой и Гагариной? Мы медленно шли к машине. Точнее, Никита, Толик и Влад шли нормальным, человеческим шагом, а вот мы с Темычем еле-еле плелись сзади. А все из-за чего? Из-за того, что мне оказались малы туфли, и я просто не могла самостоятельно передвигаться, поэтому нагло воспользовалась певцом. — Смотри, они идеальная пара, — развернувшись к нам, протрещал Ник и показал пальцем. — Гопник и покалеченная — круто, да? — Будешь много болтать — скоро состаришься, — я слегка ударила парня в бок и усмехнулась. — Ну что, куда едем? — Ну, Жека, по-видимому, домой, — снова заржал Киса, а я лишь бросила на него саркастический взгляд. Ребенок. Пока парни начали обсуждать дальнейшее времяпрепровождение, я заострила внимание на светловолосом друге. Он уверенно смотрел мне в глаза, не боясь быть непонятым друзьями. Влад тупо пялился на меня, а я пыталась прочитать в них что-то, о чем знает только парень. Мне иногда кажется, что он ревнует. В следующую же секунду я понимаю, что это просто невозможно — он с Мишей и потрясающе делает счастливый вид. Тогда вытекает вопрос: какого дьявола он так на меня вылупился? — Женя! Прыгай, говорю, — усмехнулся Пиндюра, кивая в сторону машины. — Всем пока, — я послала парням воздушный поцелуй и, последний раз посмотрев на Рамма, подошла к автомобилю. — Спасибо. Тема пожал руку каждому из коллег и быстро пристроился рядом. Тут же между нами завязывается непринужденная беседа, и мои мысли отлетают от каланчи на приличное расстояние. Иногда мне кажется, что я реально застряла между двух огней — двух совершенно противоположных пламеней. А самое интересное, что ни с одним, ни с другим у меня ничего не было. — Зайдешь? — вдруг выпалила я, когда машина Артема припарковалась у моего дома. Я, честно говоря, понятия не имею, зачем я предложила качку подняться. Не дай бог, брат дома — меня ждет просто адовый треш. Пытаясь уверенно смотреть на брюнета, я молилась о том, чтобы он нашел какую-нибудь отмазку и уехал домой. Ну, пожалуйста. — Почему бы и нет. Парень улыбнулся, вышел из машины и через пару секунд приоткрыл для меня дверь. Вот, блин. Улыбнувшись, я снова взяла брюнета под руку и заковыляла к подъезду, все еще лелея мысль о том, чтобы младшего не было дома. Не дай Бог, Глеб проводит этот пятничный вечер в компании Play Station и чипсов. Меня сначала уничтожат глазами, а потом, когда Темыч уедет, оторвут голову. Нет, мне не запрещали общаться ребятами — глупо это делать двадцатилетнему человеку. Но по последнему разговору с братом можно было сделать определенный вывод. Руки вдруг затряслись, но от что-то рассказывающего мне Темы этот момент ушел. Господи, и почему я так переживаю? В конце концов, моя квартира, мой друг — что хочу, то и делаю. Эта мысль успокоила меня ровно до того момента, когда мы подошли к двери. Я всунула ключ в замок, сделала два оборота и с замиранием сердца прошла в квартиру. — Слава Богу, — выдохнула я, убедившись, что дома пусто. — А у тебя уютно, — с улыбкой произнес Пиндюра, оглядывая помещение. Черт, да что же это такое? Я несколько раз дернула собачку на куртке, но так никак не хотела поддаваться. Какого фига? Вот, говорил же мелкий — сделай замок: так нет же, я упертая курица. — Помощь нужна? — нескрываемо ухмыльнулся певец и подошел ко мне критически близко. Его пальцы коснулись моих и аккуратно убрали их от замка. А я же, как заворожённая, смотрела в его глаза и видела в них не самоуверенного, хамоватого и излишне эмоционального Артема Пиндюру. Я видела там Тему, который приветливо общался с маленькой девчушкой и пил со мной капучино ночами. Я вмиг забыла всю агрессию, которой были наполнены наши отношения. Пропали все обиды от сказанных слов, все негативное исчезло, а в душе будто что-то запархало. И я понятия не имею, что стало этому причиной. — Кажется, каюк… — Что? — я потрясла головой, как бы приходя в себя. Парень засмеялся. — Замок, говорю, менять надо. Он говорил о чем-то еще, а я не могла собраться с мыслями и вникнуть в происходящее, ибо в голове все поплыло. Боже мой, я же сегодня даже не пила, что происходит? — Руки поднимай, — усмехнулся парень, окончательно сокращая между нами расстояние. Я лишь непонимающе скривила бровь. — Или хочешь остаться в этом? Парень улыбался, а я в тот же момент представила картину. Почему-то, я не стала сопротивляться и тупо подняла руки вверх, чувствуя, как кожаная куртка плавно поднимается. Секунда, и я снова вижу карие очи собеседника, только вот не могу удержать равновесие на этих чертовых ходулях, но даже не успеваю приготовиться к поцелую с ломинатом — сильные руки на талии ловко меня подхватывают. Расстояния между нами попросту не осталось. Тема держал меня настолько близко к себе, что я чувствовала, как вздымается его грудь при дыхании, а моя рука автоматически обвила его шею. — Это уже становится традицией, — прошептал качок, смотря мне в глаза. Только вот едва я осмелилась перевести взгляд на него, как мне стало ужасно жарко. Воздуха в одночасье перестало хватать, и из-за моего тяжелого дыхания это было сложно не заметить. Мы оба понимали, что должно последовать далее, и даже были готовы к этому. Однако едва гопник потянулся ко мне, как телефон, небрежно кинутый мною на столик в прихожей, зазвонил. — Лучше момента и представить нельзя, — я покачала головой и, не смотря на молодого человека, вылезла из его потрясающих рук. Черта с два, ну, кому приспичило то? — Ты проходи. Моя комната прямо и налево. Артем кивнул, явно пытаясь скрыть раздражение, и я даже его пониманию. Такой момент обломить — это ж надо было. А если это знак? Ну, мол: не стоит этого делать — это неправильно. Хотя, а что «правильно»? И сколько вообще можно думать о правилах? Мне надоело! Я хочу жить здесь и сейчас, почему я должна думать о ком-то или чем-то, что меня ограничивает? — Алло, — недовольно бросила я в трубку, зайдя в ванную комнату. — Привет, отвлекаю? — два слова, а сколько негодования они у меня вызвали. — Олейникова, ты еще не звонила мне так… вовремя, — я шумно выдохнула и посмотрела на себя в зеркало. — Что стряслось? — Я хотела сказать… — подруга запнулась, а я вдруг вспомнила, что у меня в комнате просто редкостный бардак. Блин! — Ты точно не занята? Я вскипела. — Точно. Выкладывай уже, — нетерпеливо отозвалась я, поставив свободную руку на талию. Обожаю Софию. Серьезно, я люблю ее всей душой, но как она выбирает такие моменты для звонка? И сейчас, вместо того, чтобы довольствоваться присутствием и руками Пиндюры, я сижу в ванне и слышу ее невнятные реплики. — В общем, самолет перенесли, — выговорила та, а я вмиг взбодрилась, забывая обо всем на свете. — Вылет завтра. Клянусь, я думала, телефон выпадет из рук. Завтра. Черт подери, завтра. — А перенести еще как-то можно? — собираясь с мыслями, мягко и тихо спросила я. — Женек, — мило начала подругу, и я прекрасно поняла, что она мне сейчас скажет, — я уже все решила. Чем раньше, тем, наверное, лучше. — Наверное? То есть ты еще сама не уверенна? — Не цепляйся к словам. Я шумно выдохнула и присела на край ванны. Поделать с этим я ничего не могу, и это самое ужасное из того, что можно представить. — Ты придешь? — тихий вопрос, вызвавший по моему телу стаю мурашек. — Господи, Сонька, конечно, — улыбнулась я и хотела задать всего один единственный вопрос, как Олейникова сама дала мне на него ответ. — Только не говори никому, ладно? Прикусив губу, я почувствовала себя полной дурой. Уже поздно. Один мой белобрысый друг, ведущий себя, как последний гавнюк, в курсе того, что художница уезжает. Ну, еще знает Пиндюра, но за него я не переживаю. — Как скажешь, — согласилась я, еще не зная, как буду выкручиваться. — Только… — Жень, все. Никаких «только», — строго прервала меня блондинка. — Я все решила, пожалуйста… Мы поговорили еще пару минут. Я не стала ей рассказывать об Артеме и наших — опять же таки — недо-отношениях, решив, что это можно оставить на потом. Затем я вспомнила про наличие самого Пиндюры у меня дома и поспешила попрощаться с девушкой. Положив трубку, я еще раз взглянула в зеркало и покачала головой. Нет же ничего плохого в том, что Соня уезжает, верно? Это шанс — огромный шанс для реализации себя. И дай Бог, чтобы у нее все получилось. — Так, спокойно, — выдохнула я, вспоминая недавнюю ситуацию. Проведя рукой по волосам, я улыбнулась сама себе и покинула пределы ванной. В моей комнате было темно. Горел лишь настольный подсвечник, который, собственно, загорается автоматически. Тема сидел в моем кресле и что-то задумчиво читал. И какого был мой ужас, когда я подошла ближе и смогла разглядеть, что именно стало объектом его интереса. Твою мать! — Кхм… — наигранно кашлянула я, облокачиваясь на косяк. — Это… круто, — лишь ответил собеседник, закрывая темно синий блокнот. Честно сказать, я удивилась. Я ожидала услышать что-то типа: «Ой, прости, он просто был открыт, и я…». Короче говоря, пустые оправдания. Да уж, Артем, а вы тоже не лыком шиты. — Спасибо, — мимолетно отозвалась я, думая лишь о том, что любого другого, кто взял бы эту книгу в руки, я бы прибила бы на месте, ибо это сугубо личное. И почему я сейчас реагирую по-другому? Я не знала, что делать, что говорить, какую тему для разговора развивать. Не выдержав зрительного напора, я просто подошла к окну, откуда виднелся потрясающий вид на ночную Москву, и сложила руки на груди. Правда, я тупо ждала действий Артема, предвкушая и боясь их одновременно. И только в тот момент, когда я почувствовала руки, что обвивают меня, и огненное дыхание на обнаженном предплечье, я окончательно убедилась в своих думах. — Сейчас должен раздаться телефонный звонок, — решила поиронезировать я и усмехнулась. — Не каркай, — ответил Пиндюра и ловко повернул меня к себе. Действительно.

Нам нужно сесть с тобою и принять решение — Между нами передружба, недоотношения…