Where is my mind?

Жить в большом городе — плюс или минус? Наверное, ответ коренной москвички весьма ожидаем. Конечно же, я выберу мегаполис, как бы сильно меня не раздражали пробки, толпы людей в гипермаркетах и торговых центрах, и загрязненный воздух, что так сильно отпугивает сельских жителей. Да, я предпочту жить в городе, и совершенно не потому, что у меня обеспеченный отец, который никогда не оставит меня без денег и жилья. В таком огромнейшем городе, как Москва, есть один существенный плюс — возможности роста и развития. Именно это я никогда не променяю на деревенское спокойствие и умиротворенность. Однако есть одно «но», очень сильно меня напрягающее — пробки. Постоянные аварии, нервы водителей и трата времени, которого, между прочим, и так слишком мало. Так к чему я это все? Сейчас я пулей влетаю в ресторан для встречи с ужасно занятым отцом, готовым открутить мне голову за мое опоздание. А все почему? Потому что это — Москва. — Извини, извини, извини, — затараторила я, чмокнула недовольного родителя в щеку и приземлилась на белый стул. — Говорил же я тебе: давай купим машину? — отец отложил телефон и, поправляя прическу, запричитал. — Так нет же, ты уперлась. — Па-ап, — протянула я, бросая умоляющий взгляд на мужчину. — О чем ты хотел поговорить? Он закатил глаза, поняв, что вести со мной разговор о личном транспортном средстве бессмысленно. Уже не раз отец поднимает эту тему, но еще ни разу она не закончилась его выигрышем. — Жень, пришел тот редкий момент, когда мне нужна твоя помощь. Что-что-что, простите, мне только что сказали? Мне послышалось сейчас? Папа просит у меня помощи. Офигеть, товарищи. За все девятнадцать с лишним лет моей жизни он просил меня об услуге трижды. Первый раз, когда у него в офисе уволился секретарь, я помогала ему с бумагами. Второй момент заключался в том, чтобы я настояла на увлечении брата хоккеем. А третий — в глубоком детстве меня попросили удалиться в свою комнату и не мешать вести переговоры. — Даже боюсь чего-то ожидать, — выговорила я и с уверенностью посмотрела отцу в глаза. — Мне нужно, чтобы ты помогла мне в одном деле, — он почесал подбородок и отвел взгляд — что-то важное и очень личное. Мимика всегда была моей стихией. — Это очень ценно и очень серьезно. — Какое дело-то? Я сделала глоток капучино и уставилась на предка все тем же непонимающим взглядом. — Значимое, — сказал, как отрезал, папа, чем вызвал массу негодований у меня внутри. — Мне нужен лишь твой ответ: да или нет. До сути дела может и не дойдет. Просто ответь: я могу на тебя рассчитывать, случись что? — Что случись? — я пыталась составить логическую цепочку, но она с трудом формировалась у меня в голове. Он просит меня дать ответ на то, не знаю что? — Это пока не важно, — спокойно ответил собеседник и чуть пододвинулся ко мне. — Что значит «неважно»? — возмутилась я и сложила руки на груди. — Втягиваешь меня не ясно во что, но ничего не говоришь! — Боже мой, Женя, — папа чуть закатил глаза и скрестил пальцы. — Просто скажи одно слово, и все. Я облокотилась на спинку белоснежного стула и задумалась, пытаясь найти в жестах отца подсказку. Он уверенно держится, не показывая и капли своих эмоций – это, в принципе, понятно, он все-таки столько лет крутится в бизнесе и прекрасно знает, как себя вести. Однако в данной ситуации, касающейся меня, это очевидный минус. Так что у нас получается? Мой папа, уважаемый и известный человек в городе, просит меня, свою совсем еще не взрослую дочь, о помощи в деле, о котором не может рассказать. Черт, что за ерунда? — То есть, я правильно понимаю, — я оперлась локтями на стол и чуть прищурила глаза, — ты просишь помочь, но говорить, в чем конкретно заключается мое участие, не будешь? Собеседник спокойно поправил рукава пиджака, внимая мои слова, и, подумав секунд пятнадцать, произнес: — Именно так.  Ну, зашибись просто. И что мне делать с этим счастьем, свалившимся мне на голову? Хотя, может, стоит просто расслабиться и довериться самому близкому человеку на этой земле? Он же явно не будет желать мне негатива. — Ладно, вот тебе мое «да», — натянув улыбку, сказала я, чем явно подняла настроение папе. — Наконец-то, — тут же встал он, улыбнулся и, поцеловав меня в щеку, продолжил: — Спасибо. Правда, спасибо… А теперь мне пора. Пока, малышка. Вот так и заканчиваются все мои беседы с отцом. Обидно? Очень. На самом деле, уже нет. Раньше, когда мама только уехала, а на мне остался одиннадцатилетний брат, я очень сердилась на папу, часто не приезжающего домой ночевать. Не понимала: как можно так относиться к семье, которая и так на половину развалилась? Только теперь, с возрастом, до меня стали доходить такие очевидные истины, как желание мужчины дать нам с Глебом все то, чего не хватало матери. Остается осознать лишь то, что требовала родительница: финансовой зажиточности или обычного внимания? Этот вопрос навсегда будет для меня загадкой, ибо никого общения с этой женщиной я не поддерживаю. Она… можно сказать, для меня умерла. Сидя в дорогущем столичном ресторане, я чувствовала себя крайне неловко, так как вокруг меня сидели пузатенькие богатые дядечки, уже с самого утра поглощающие дорогущий коньяк и обсуждающие курсы валют. Собственно, надолго меня не хватило, и я отправилась куда…? Конечно же, в ВУЗ. Делать-то мне больше нечего летом.

***

— Черта с два, Свят, — возмущалась я, выхаживая у кабинета ректора с телефоном у уха, — и где этот твой MBAND, а? Ну, русским языком же было сказано: в час быть здесь. — Селиверстова, успокойся! — прикрикнул на меня друг, прерывая мой монолог. — Если парни пообещали, значит будут. Это же Москва!  Да, я, наверное, из тех людей, кто частенько опаздывает сам, но, тем не менее, ждет строгой пунктуальности от других. Если же говорить более откровенно, то я просто побаиваюсь человека, находящегося за дорогой дверью из коричневого дерева. Хоть я и на хорошем счету у Вадима Петровича — злить его не хотелось совершенно. — Я не удивлюсь, если они вообще не приедут, — выдохнула я, теребя свободной рукой прядку волос, строго собранных в конском хвосте. — Зачем им это? — Какая же ты паникерша, — ответили мне, и я услышала протяженный выдох. Есть чуть-чуть, да. — Евгения, Вадим Петрович вас ждет, — пропела секретарша Марина, выглядывая из-за двери и мило мне улыбаясь. Твою же мать, меня сейчас ушатают. Ладно, Женя, спокойно, просто озадачь его каким-нибудь другим вопросом. Зря, что ли, ты на юриста учишься? — Все, Степашка, если я умру, прошу считать меня музыкантом. — Вали уже, музыкант, — усмехнулся друг и отключился. Спасибо за поддержку, блин. Потянув тяжелую дверь на себя, я прошла внутрь светлого кабинета и, поздоровавшись, села на свое любимое место. Мужчина что-то усердно делал на компьютере и лишь кивнул мне в ответ, даже не переводя глаз. Тем лучше, собственно. Я посмотрела на часы, весящие прямо над входной дверью, и поняла, что я в полной заднице — время подходило к половине второму. — Женечка, у меня очень мало времени, — Вадим Петрович что-то набирал на клавиатуре, звук которой противно резал тишину. — Давай решим что там у нас с вечером, и мне пора будет уезжать. Прикусив губу, я начала перебирать варианты каких-нибудь тем, что мы не успели обсудить, но тут была проблема — мы обговорили все. Обо всех нюансах, обо всем, что только можно было, мы беседовали. — У нас остались только гости, если я не ошибаюсь… — Не ошибаетесь… — чуть слышно сказала я и снова бросила взгляд на часы: 13:35. — Что? — Все верно, остался только вопрос с артистами, — решив, что лучше я буду говорить какую-нибудь ерунду, чем просто молчать, я поспешила объяснять: — Знакомые ребята согласились помочь и выступить на празднике. Ректор продолжал набирать слова и слушал меня, казалось, в пол уха. Может быть, я вообще могу говорить все, что угодно, и он не поймет? Мало ли, вдруг человек так сильно занят? — Хорошо, — я выдохнула, надеясь, что такой расклад его устроит, и меня отпустят восвояси. — И где они? Мы же договаривались, что мне нужно с ними познакомиться.  Ну, да, конечно, когда бы мои желания сбывались? Чудес не бывает. Сказать этому человеку про опоздание — убить тех, кто совершил сей проступок. Вадим Петрович ненавидит опоздавших, а пунктуальность ценит выше всего. Поэтому мне приходится выходить из дома на полчаса раньше, чтобы, не дай Бог, не задержаться. — Дело в том, что это очень известный музыкальный коллектив, и у ребят очень плотный график, — я поднесла руку к подбородку, чем показала свою неуверенность, а собеседник с ожиданием на меня взглянул. — MBAND — может, слышали? И здесь лицо моего наставника нужно было видеть. Он вылупился на меня так, будто я сказала не про мальчишеский квартет, а про Деву Марию, честное слово. — MBAND? — он оторвался от своего занятия и с глазами по пять рублей уставился на меня. Бог ты мой, неужели даже этот дядечка «под шестьдесят» знает об этой неистовой четверке, а я еще неделю назад даже не подозревала. Что-то не так идет в моей жизни, кажется. Только я хотела разъяснить нетерпеливому Вадиму Петровичу про ребят, как дверь открылась и на пороге показалась Марина. — Вадим Петрович, там… там… этот певец… ну… Обалдеть, блин. Нет, ну, я точно единственный человек, не знавший о парнях. — Мариночка, перестаньте заикаться и пропустите гостя внутрь. Ректор встал, поправил пиджак и, обойдя стол, пошел в сторону двери. Я же все продолжала думать о том, как могла пропустить сие открытие в мире шоу-бизнеса. Где, ну, вот где я была, когда эти восходящие звезды появились на эстраде? Вроде бы, человек музыкальный, как упустила то? Да и плюс, Степанов же с ними дружит! Я, конечно, не смотрела полные выпуски «Хочу к Меладзе» из-за отсутствия времени, но все выступления друга помню. Е-мае, как так-то? — Очень, приятно с вами познакомиться, — все трепетал Вадим Петрович, чем вызвал меня из собственных мыслей и вернул в реальность. Повернув голову в сторону шума, предо мной предстала следующая картина: ректор жмет руку улыбающемуся Пиндюре, который пытался делать счастливый вид. — Проходите, присаживайтесь. Мужчина любезно предложил моему знакомому кофе, а я лишь еле сдержалась, дабы не закатить глаза. Ну, зачем же столько показухи? Так, стойте, а почему здесь только Артем? Где остальные? — Привет, — послышался голос певца, присевшего за стол напротив меня. Я попыталась улыбнуться, все больше и больше желая выйти из этого кабинета. Фальшивость этой ауры просто зашкаливала.

***

Слава Богу. Просто хвала небесам, что эта беседа наконец-то закончилась. Мне кажется, что Вадим Петрович напрочь забыл, зачем Пиндюра приехал в институт, и начал рассказывать занимательные истории о том, как сильно его внучка обожает эту группу, с какой радостью ждет их сольный концерт и как хочет с ними познакомиться. Я сидела, пыталась вникать в суть их диалога и чувствовала, что теряю интерес к происходящему. Благо, Марина напомнила главе универа, что у него встреча. Первый раз в жизни, я была рада внезапному появлению этой рыжеволосой особы. В общем, после удачного обсуждения вечера отпускания выпускников на волю Вадим Петрович не без сожаления отпустил нас, пообещав поговорить двадцать второго. Вот, счастье-то. Времени уже было начало четвертого, а мы с Артемом только выходили из универа. — Прикольный чувак — этот ваш ректор, — усмехнулся он, придерживая для меня дверь. — Этот «прикольный чувак» вынес мне весь мозг, — ответила я и улыбнулась. — Вообще, я не ожидала от него такой реакции на твою персону. — Я тоже. Даже и подумать не мог, что он нас может знать. Мы засмеялись и, спустившись по лестнице, синхронно остановились. — Ой, вас не знает только самый отсталый от жизни человек. Я скрестила руки на груди, понимая, что говорю сейчас и о себе тоже. — Как же мы смогли пройти мимо тебя? — Артем улыбнулся, чуть прищурившись от ярких лучей солнца. Знал бы ты, сколько раз я задала себе этот вопрос. Даже сегодня я раз пятнадцать спросила себя, как оставила это без внимания. — Наверное, отсутствие рвения к русской музыке.  Ой, как я хотела уже сменить эту тему. Не люблю разговаривать о том, в чем хотя бы не много не разбираюсь. — Значит, концерт Limp Bizkit будет как раз тебе по душе? А мне начинает нравиться этот парень. Он, что, мысли читать умеет? — Да. Этот концерт вообще будет очень кстати, ибо разрядка мне не помешает, — сказала я, но внезапно вспомнила то, что волновало меня часом ранее: — Слушай, Тём, а где остаток группы? Думала, вы везде вместе ходите. Пиндюра усмехнулся, засунул руки в карманы черных штанов и с искрой в глазах посмотрел на меня. — А что, один я тебя не удовлетворяю? Эта фраза заставила мою бурную фантазию взорваться вулканом. Я еле сдержалась, чтобы не усмехнуться вслух и не перевести взгляда на его зататуированную руку. Ух, как бы мне было интересно узнать, что находится под этой белой футболкой, которая так идеально сидит на спортивной фигуре певца, и есть ли под ней еще рисунки. Э-эй, родная, ты не о том думаешь. — Расслабься, я шучу, — видимо, поймав мой горящий взгляд, засмеялся парень. — К Кисе приехали родители из Рязани, у Рамма фотосессия, а Цою срочно позвонили, и он уехал. Вот и остался я один. — Ну, спасибо, значит, одному тебе, что не проигнорировал и приехал, — я добродушно улыбнулась, заглядывая в карие глаза собеседника. — Ладно, мне пора. Иначе я и к Соне на встречу опоздаю, и нервного Степашку выведу из себя. — Да, психовать у него на «раз-два» получается. Откуда он знает? Я чуть повела бровями и хотела уже спросить, но вовремя вспомнила, что они вместе участвовали в шоу, поэтому Тема, собственно, и знает про отличительные способности блондина. — Тогда завтра в девять встречаемся у клуба? — спросила я, ища телефон в сумке. Короткая пауза, и я слышу хриплый голос молодого человека: — Может, за тобой заехать? Черт, два пропущенных от Олейниковой. Мы договорились встретиться полпятого, а время было лишь четыре. Стоп, четыре? Твою налево, я катастрофически опаздываю! — Что? А, нет, я сама доберусь, спасибо, — машинально отвечаю я, печатая подруге сообщение о том, что из-за долго общения с ректором только вылетаю из этого адского здания. Если и врать, так уж качественно. — Давай хотя бы сейчас подброшу? — кивая в сторону черного «мерседеса», спросил Артем. Посмотрев на парня с явной благодарностью, я улыбнулась, а он, рассмеявшись, открыл для меня дверцу авто.