Другие мы

Утро было хмурое и серое — похоже, собирался дождик. Выйдя из ванной, сонный Вирал первым делом пошёл будить жену. Адине, как и всякому зверочеловеку, требовался глубокий, как смерть, сон, и преодолевал его не всякий будильник, благо поспать она любила до безумия. Однако в спальне младший инспектор обнаружил лишь пустую постель. Нашлась Адине на кухне — варила кофе, сверля раздражённым взглядом ни в чём не повинную турку. — Что-то ты сегодня рано, — улыбнулся зверолюд, подходя сзади и обнимая жену за талию. — Дрянь всякая снилась, — хмуро ответила женщина, запрокидывая голову, чтобы посмотреть мужу в глаза. — Взрывы всякие, роботы, Тимируф погиб… Полный бред. Мешавший обнимать её скорпионий хвост лёг на талию Вирала. Инспектор вдруг вспомнил, что во сне она этим самым хвостом ударила его — и не один раз, с полным сознанием собственной правоты. — Нам даже такие дурацкие сны обоим сразу снятся, — невесело рассмеялся блондин. — Что, тебе тоже Тимируф привиделся? — съязвила Адине. — Нет. В моём сне не стало тебя… на моих глазах. Кофе вдруг взбунтовался, заливая плиту… Когда Вирал явился в офис полиции зверолюдского района 8/11, соседа по кабинету — а по совместительству вселенского бедствия — не было на месте. Это в общем-то наблюдалось довольно часто — добираться этому самому бедствию приходилось аж из района 7/15, являвшемся местом проживания людей. По закону, принятому чуть меньше десяти лет назад, в полиции людей должен был работать зверочеловек, и наоборот. «Наоборот», сидевшее за столом у стены (почётный кусок пространства у окна занимал блондин, руководствуясь принципом «кто первый встал — того и тапки»), звалось младшим инспектором Каминой, и имело привычку всячески Вирала доставать. Впрочем, обоюдное зубоскальство уже давно вошло у этих двоих в привычку, и было весьма неплохим средством скрашивать нудную рутину рабочих недель, но остальные повадки лохматой красноглазой «макаки» вызывали у зверолюда здоровое (или не очень) раздражение. Так, Камина любил складывать ноги на стол, пускать к соседу на стол самолётики из черновиков очередного отчёта, нести пафосную чушь и при всей своей почти безалаберной весёлости ухитряться нормально работать. Поверишь тут, что несколько лет назад этот ненормальный умудрился собрать отряд и вести бои, как же! Впрочем, когда к обеду сосед так и не явился, Вирал остро ощутил нехватку вечных шуточек, каждый день сыпавшихся на его голову. Впрочем, младший инспектор тут же трезво рассудил, что по крайней мере пообедать (не говоря уже о «поработать») сможет в тишине и покое, и уже было запустил лапу в сумку… Пообедать нормально не удалось. То есть не удалось вообще никак, потому что в сумке этот самый обед отсутствовал. Неприятности имели обыкновение валиться на семью Дезлесс кучей и сразу, так что удивляться не приходилось. Вирал тяжко вздохнул, поскрёб когтистой лапой в затылке и выдал идею прямо-таки блестящую. …Знакомая дверь со смутно поблёскивающей табличкой «Ст. инсп. Адине Элегант-Дезлесс, Тимируф Вайлент» скрипнув, приоткрылась. Из кабинета пахнуло неистребимым кофейно-бумажным духом, а открывшаяся щёлка позволяла обозревать пустое рабочее место инспектора Дезлесс — разумеется, старшего. Младший же, просунув голову в дверь (отнюдь не путём пробивания оной крепким лбом), наткнулся на вопросительный взгляд Тимируфа, застывшего с бутербродом в громадной лапище: — О, Вирал! А твоя только ушла, в кулинарный на углу, она обед дома забыла… Да заходи, чего стоять-то? — А я её собирался в кафе пригласить, собственно, — поделился зверочеловек, проходя в кабинет и усаживаясь на стул для посетителей. — Не успел, значит. — Обидно, — сочувственно прогудел гигант, — ну да что теперь. Держи лучше, подчинённых голодными оставлять — последнее дело, — прямо под нос Виралу ткнулась лапа с зажатым в ней великанским бутербродом. Подношение было немедленно принято, и потому ответное «Спасибо» получилось весьма неразборчивым. — А чего Адине сегодня нервная такая, не знаешь? Я думал, она клавиатуру расколотит — так по ней долбила! — Да кошмары мучают, что меня, что её. Войны, смерти, проснёшься — как и не спал. Тимируф шумно отхлебнул кофе: — И правда фигня. Работать меньше надо. Знаю я одну студентку, её крохой ещё помнил, — к слову сказать, не ест ничего, спичка спичкой, — так вот, она тоже всякую муть во сне видит. Потому как что? Пе-ре-у-том-ле-ни-е! — назидательно закончил гигант. — А как её звать-то хоть? — Ния. Видел, может, её муж к твоему соседу приходил, брат он ему, или кто там… Вдруг резко хлопнула дверь, и в букет кабинетных запахов вплёлся ещё один — шоколадный. Это были любимые духи Адине, с тяжёлым, словно бархат, ароматом, удивительно шедшие ей… — А я-то думаю, где это вас носит, младший инспектор Вирал Дезлесс! — театрально воскликнула хозяйка духов, шествуя с пакетом на хвосте к своему рабочему столу. — Я, значит, тут, как любящая жена, несу тебе обед, а ты уже тут окопался… — Тебя искал, — зубасто улыбнулся инспектор, поднимаясь навстречу, — в кафе позвать хотел, а то мы ведь с этими снами без еды остались… — Не везёт мне, — констатировала госпожа Дезлесс, усаживаясь прямо на стол — ногу на ногу.