Против богов

Я растворилась. Ничего нет. И врут все про смерть: ничего там не темно. Наоборот, слишком все белое кругом. И ничего нет. Вот только мягко, тепло, уютно как-то. Попробовала пошевелиться — нигде ничего не болело. Хотя, с чего бы чему-то болеть после смерти? Из положения лежа огляделась — все белым бело… А нет, вот очертаниями проступает большой мягкий диван, видимо, на нем я и лежу. Рядом стеклянный столик, на нем белая ваза, в которой стоит опять же белая роза. Вокруг чистые, снежного оттенка стены. Наконец, я разглядела высокие витражные окна, которые вносили каплю цветового разнообразия в эту белую пустыню. Рядом с окном пустовало вместительное кресло с высокой спинкой. Я медленно, с осторожностью села и оглядела часть комнаты за диваном… Но там не было ни-че-го. Ни стен, ни окон, ни ожидаемых мною шкафов, портретов и прочих элементов декора. Пустое пространство белого, что начинало заметно раздражать. — Отвратительно чисто, — пробурчала недовольная Яга. — Я ожидала, что после смерти все более…красочно, что ли. И едва мои слова слетели с губ, как мир приобрел краски. Витражное стекло вспыхнуло солнечным светом и стало переливаться различными оттенками, диван стал насыщенно-зеленым, ваза на стеклянном столике покрылась позолотой, а роза, разумеется, стала алой. Пустующее кресло оказалось обитым черным бархатом, а стены — и не стены вовсе, а густые облачка нежно-розового цвета. — Вот это глюк… — прохрипела от удивления я. — Это не глюк, — поправил меня глубокий голос. Я резво вскочила на ноги и поняла, что понятие «резво» мало применимо к даме в подобном сарафане… Да-да, на мне оказался тот самый злополучный зеленый сарафан, из-за которого я исчезла в неизвестном направлении прямо перед носом любимого и страшно сердитого мужа. Еще раз внимательно оглядела парящее в розовых облаках пространство в поисках своего собеседника. Пусто. Кажись, все же глюки, только и слуховые, и визуальные. — Эх, прав был Дайрем… — печально вздохнула я. — В чем? — с участием поинтересовался мой глюк. — Зря я краску долго не смывала, — взгрустнулось мне. — А знаете, как глупым жить тяжело? — Мне не кажется, что вы глупая, — мягко заявил мой невидимый собеседник. Я усмехнулась: — Вы, конечно, простите за грубость, но вам, глюкам, вряд ли виднее. — Но мы не глюки, — с ноткой удивления воскликнули те самые, которые «не глюки». — В смысле я не глюк! — А кто? — спросила я, плюнув на предосторожности и направившись щупать облачка. — Я владелец этих мест. — Хм, — вроде бы, ответил на вопрос, но все еще не ясно, чем мне грозит пребывания в этих «местах». — А имя у владельца есть? — Что в имени тебе моем, — и в голосе «не глюка» я четко слышу улыбку. — Вам, извиняюсь, сколько лет? — усмехнулась я, зачерпнув ладошкой облачко и внимательно в него вглядываясь. Нет, ну офигенно же! Я держу в ладошках облако! В реальном мире такое невозможно по банальным законам физики! За то я и обожаю Терру — здесь возможно все, стоит только захотеть! — Это важно? — Такой древний пикап с помощью Шекспира давно уже не работает, — хмыкнула я. — Да и выглядит пошловато, если уж совсем честно. Затаскали Великого Неизвестного. — Хорошо, — легко согласился глюк. Какая все же у меня сговорчивая шизофрения! — А что нравится вам? — Мне?.. — и тут я поняла, что меня давно не спрашивали о том, чего хочется мне. Стужев всегда решал все сам, стремительно, без оглядки на мораль, этикет и нравственность. Мое мнение котировалось лишь тогда, когда не шло вразрез с мнением Князя… Может, поторопилась я с выбором супруга? Да кто его вообще выбирал?! Через плечо и в ЗАГС, и «твое мнение меня не интересует! Женимся!». — Вы грустите? — и вновь участливый глюк. — Нет, — печально признала я. — Скорее, немного разочарована. — Можно узнать, чем именно? — А почему бы и нет. Глюки же все равно мои… — пожала плечами я и устроилась в глубоком кресле, притянув колени к груди и крепко обняв их руками. — В муже я разочарована. Мнение мое не ценит, все сам решает и делает, а мои чувства — побоку. — Может, это ради вашего блага? — включил мужскую солидарность мой неведомый собеседник. — Что бы там ни было, — зло процедила я, — мы — семья! Мы должны прислушиваться друг к другу, уважать мнение супруга. А он… Кощей, одним словом. — Но раз вам с ним так трудно, почему вы не уйдете? — Ушла один раз, — фыркнула я, вспомнив имитацию собственной смерти. — В итоге замуж за него пришлось выходить. — Так чего вы хотите? Ну, я даже не зна-а-ю… Однако откинув все меркантильные мысли о яхте, шубе и миллионах, я вдруг поняла, что от мужа мне хочется всего лишь… — Любви, верности, уважения и понимания. — Это ваши составляющие семейного счастья? — Вероятно. Я раньше не задумывалась, — призналась я и откинулась на спинку кресла. — Привыкла, что Стужев ведет себя как отморозок. — Если вы не проявите свой характер, то он таким и останется, — намекнул глюк. — Так из-за характеров разных постоянно и ссоримся, — призналась я и вдруг осознала одну простую вещь: — Разные мы совсем… — Кажется, вы устали? — А кто не устал бы от постоянных разборок и ссор, — вздохнула я и неожиданно поняла еще один момент: — Я не хочу возвращаться… Не сейчас. Мне нужно немного времени. — Здесь все к вашим услугам. Смутилась. — Да как-то неловко… — промямлила я, отпуская колени. — Я даже имени вашего не знаю. — Я же был просто глюк, — и в голосе собеседника вновь мне послышалась мягкая улыбка. — Не-ет, — отмахнулась я, — это невежливо. Даже если вы и глюк, у вас должно быть имя. Собеседник рассмеялся, а я решила кое-что значимое: — Знаете, если у вас нет имени, я и придумать могу, — предложила вариант рыжая ведьма. — Я в этом плане талантлива. — Сделайте милость, — разрешил неведомый владелец облачных апартаментов. — Хорошо, — с энтузиазмом взялась я за дело. — А чем вы занимаетесь обычно? — Ворую хорошеньких ведьмочек, — засмеялся мой глюк, намекая на ситуацию. — Точно, — осознала я, что меня в очередной раз похитили. И имя к моему тактичному похитителю прикрепилось как-то само. — Будете Редиской. — Почему это? — не сообразил глюк. — Потому что нехороший человек, — погрозила я пальцем в пустое пространство. — Нельзя меня воровать. Я — Яга! Кстати, меня Марго зовут. — Знаю, — мягко отозвался глюк. — А я вот Редиска. — Приятно познакомиться, — не выдержала я общего бреда и расхохоталась. Смеялась я долго, до слез, до боли в животе, видимо, истерика нашла свой выход. Только перед глюком неудобно было, посторонний как-никак. Хотя какой он мне посторонний, мой глюк — мои правила! Минут через десять всхлипы стали стихать, я смогла адекватно оценить свое положение и принять волевое решение: — Некогда мне рассиживаться, — хлопнула ладошками по коленкам, намереваясь встать. — Пора надрать божку уши! Решительно встала…точнее, попыталась. Но вокруг моей талии неколебимым кольцом сомкнулись мужские руки, затылок защекотало легкое дыхание, а место, на которое я обычно нахожу приключения, почувствовало себя сидящим на чужих коленях. Я застыла, потому что руки показались знакомыми, а тихий шепот у самого уха заставил мурашки пронестись по телу волной: — Побудьте у меня еще, — мурлыкнул знакомый голос, — вы еще не видели всей красоты этих мест… И до боли знакомые зубы прикусили мочку моего уха. — Тайсон! — вскрикнула я и неистово начала вырываться из крепких рук похитителя. Глубокий тихий смех, идущий прямо из груди подтвердил мои мысли о том, что чихать Тайсон хотел на мои попытки к сопротивлению. Это же доказали его мягкие губы, спустившиеся по оголенной шее нежными касаниями к открытому плечу. — Вы определитесь, — усмехнулся мой похититель, — Тайсон я, Глюк или Редиска. А то так и до раздвоения личности недалеко. — Мерзавец ты, вот кто! — зашипела оскорбленная в своих лучших чувствах я. Я глюку доверяла, а он, Редиска, Тайсоном оказался. — Внесем немного ясности, — голос глюка стал серьезным, губы оставили мое плечо, а руки еще крепче прижали меня к мощной груди. — Да, я тебя похитил. Между прочим, только со второй попытки, первую прервал Кощей. Однако факт остается фактом: сейчас ты ближе всех к исполнению того, к чему вы оба с Кощеем стремитесь. И мне нравится такой расклад, если быть честным. — Что ты несешь, — разозлилась я. — Мне Велеса надо найти и проучить, а я из-за маньяка ненормального неизвестно где застряла! — Ты не неизвестно где, а в пантеоне, — милостиво избавил меня от неведения Тайсон. В голове медленно стали всплывать скудные знания по славянской мифологии, однако я вспомнила слово пантеон, припомнила, что без проводника он недостижим для смертных, соотнесла имеющуюся информацию со сказанным глюком ранее и шумно выдохнула от охватившего меня разом страха… За что боролось, на то и напоролась. — Дошло? — вкрадчиво уточнил держащий меня в объятиях бог. — Вполне, — хрипло отозвалась я и выдала коронное: — Мля-я… — Теперь, когда вопрос с моей личностью перестал быть основным для тебя, — усмехнулся Велес, — перейдем к делу. Руки, крепко удерживающие меня на месте, исчезли, я вновь оказалась в необъятном кресле, но попытка покинуть его опять не увенчалась успехом — меня пригвождал к месту пронзительный взгляд изумрудного цвета глаз. Прямо передо мной стоял статный молодой человек на вид лет двадцати восьми — тридцати, с невероятно длинными, но при этом сверкающими здоровьем и силой волосами цвета молодого солнца. Руки его были сложены за спиной, открывая моему взору длинную в пол мантию светло-зеленого оттенка, расшитую золотыми узорами. — И откуда вас здесь столько, няшек яойных?! — застонала я, понимая, что в полку мужской красоты на Терре прибыло, и еще как! — Кого?.. — сбился с серьезного тона Велес, и настолько милое выражение непонимания на его лице отразилось, что я не сдержалась и произнесла: — О, какой ты кавайненький! Велес смутился, и зря он это сделал, потому что нежный румянец на идеальном лице заставил меня выдать еще одну истину: — Слэшеры удавились бы, видя такого мужика да без парня! Заметив недоумение на лице высокого бога, я начала рассказывать, кто такие слэшеры, чем они занимаются и почему их должен был заинтересовать красный от смущения Велес. — …А потом они вас двоих, ну, тебя и твоего возлюбленного, превратят в ОТП, — вдохновенно вещала я, — и твое сопротивление непременно будет сломлено напористостью партнера. А потом вы потрах… — Замолчи! — не выдержал издевательств Велес, и мой рот закрылся сам собой. Наворожил, подлец! Ну ничего, я еще и взглядом могу объяснить, что с ним в своих фантазиях сделали бы слэшеры. А вот что с ним сделает Князь наяву мне даже намекать не стоит, ибо самой стыдно от таких мыслей. — Не соврали… — с обреченностью потер виски Велес и на мой недоуменный взгляд пояснил: — Темный с драконом предупреждали, что тебя нереально заставить молчать. Я не верил, но теперь убедился. Я хмыкнула с преисполненным гордостью видом. А что, предупрежден — значит вооружен. Хм, хорошая пословица, надо запомнить… — Но раз ты столь мила, что соизволишь молчать, — быстрый взгляд на мои по-прежнему сомкнутые губы, — поговорим о деле. Пожала плечами, мол, говори. Все равно деваться некуда, а время тянуть бесполезно: даже Стужеву не забраться в пантеон богов без проводника. — Твой муж умрет, — абсолютно спокойным тоном Велес только что заставил мое сердце пропустить удар, а затем застучать в бешеном ритме. Все веселье мигом испарилось. Видимо, на моем лице отразилась вся гамма чувств от паники до всепоглощающей ярости, но Велес усмехнулся и продолжил: — Если…все останется как есть. Сейчас ты, ведьма, должна осознать одну простую вещь: у вас нет выбора. Я яростно мотнула головой, показывая, что ни капли не верю его словам. Выбор есть всегда. — Ну, разумеется, — во взгляде Велеса промелькнуло восхищение, — ты никогда не сдаешься… Но сейчас не тот случай, когда стоит проявлять упорство. Я не сниму проклятье, это уже ни к чему не приведет. Жизнь Трикстера началась. И изменить этот факт не сможет уже никто. Неужели ты не заметила, что неприятности, опасные заклинания, попытки навредить тебе физически с некоторых пор, — божество слегка принюхалось, — точнее, два-три месяца как по волшебству обходят тебя стороной? Застыла истуканом в кресле. И ведь действительно, мечи адептов в храме меня не доставали, хотя назвать себя ловкой и изворотливой я не могла, а огонь случайно чихнувшего на меня дракончика на Драконьей Гряде растекся вокруг меня, словно по невидимому куполу. Только я думала, что это все охранки Стужева… — Даже твой невероятно сильный муж не способен огородить тебя от всего, — усмехнулся Велес и напомнил: — Мне, к примеру, удалось добыть твою кровь, чтобы создать персональный портал перехода для тебя. При этом охранки Кощея я даже не заметил, а вот с защитой Трикстера пришлось повозиться. Вспомнила болезненный укус, ощущение стекающей по шее крови, а затем горячий язык… Мои глаза сузились от злости и намертво приклеились к божеству, опустившемуся к моим ногам и нагло устроившим свою голову на моих коленях. — Тебя защищает не Стужев, — улыбнулся мне Велес. — Тебя защищает Трикстер. С момента зачатия и до самого его рождения ты для Трикстера главная защита. Случись что с тобой, это неминуемо отразиться и на нем. Поэтому оберегать тебя — его главная задача. Когда он родится и войдет в силу (а случиться это невероятно быстро), ты окажешься его единственной слабостью. Убить тебя и тем самым стать неуязвимым, он не сможет: слишком сильна будет его связь с матерью. Поэтому тебя, Марго, твое собственное дитя постарается сокрыть от всего мира. Вариант заточения я также не исключаю. Это будет не любовь, а вынужденная забота о том, кто в свое время оберегал его жизнь. Твой ребенок не будет тебя любить. Я вдруг ощутила, что в глазах стоят слезы. Будущие перспективы меня не радовали, а то, с какой легкостью Велес говорил о грядущих отношениях между мной и моим ребенком, вообще раздражало. Но боль, пока еще необъяснимая, но от этого не менее сильная, сжала сердце в тиски. — Не стоит плакать, — Велес аккуратно смахнул мои слезы и вновь устроился передо мной, продолжая грустный рассказ. — Рано еще горевать. Ведь дальше будет хуже, солнце мое. Чем больше будет расти сила и власть Трикстера, тем сильнее его будет волновать вопрос конкуренции. Во всем. И если тебя он просто спрячет от всех подальше, то свою власть над миром (да и над тобой также) ему придется отстаивать в поединке. А поскольку таких дураков, считающих себя в силе бороться с непобедимым, немного, то главным соперником станет… Я застонала и больше сдерживаться не могла. Слезы неконтролируемым потоком хлынули по щекам, из груди рвались судорожные рыдания, а ладошки сжимались в кулаки. В какой-то момент я почувствовала, что мои губы свободны, но все, на что они были способны, это прошептать: — Нет…только не он… — Да, — совершенно серьезно, напрямую глядя в мои глаза заявил Велес. — Главным соперником могущественного Трикстера станет его отец… — Нет, нет… — я мотала головой, не желая слушать слова божества. — …твой муж… — Нет! — Кощей… Александр Стужев. — НЕТ! — я с яростью, доселе неведомой мне самой, рванулась вперед, сократив расстояние между моим лицом и ликом Велеса. Однако заклинание держало на месте крепко, и попытка нанести Тайсону удар не увенчалась успехом. Велес улыбнулся, затем его пальцы мягко, но настойчиво взяли в плен мой подбородок, не позволяя отстраниться, а моих губ коснулось горячее дыхание: — Да, Марго. Твой ребенок и твой муж, его отец, сойдутся в смертельном поединке за право обладать тобой и миром. Никто не представляет опасности для власти Трикстера, кроме человека, зачавшего его. Сила передается по мужской линии, солнце мое. А сильнее великого и непобедимого Александра Стужева ни на Терре, ни на Темной Стороне, ни на Земле нет никого. — А как же вы? — прохрипела едва слышно я. — Боги не в счет, милая, — ласково пояснил Велес, — мы выше людских проблем. И как бы ни был силен Кощей, Трикстер окажется сильнее. Моложе, злее, решительнее. И если рука Стужева дрогнет над собственным чадом, то Трикстер будет непоколебим — он убьет противника, станет отцеубийцей. Ты сможешь жить с этим, Марго? Сможешь жить, осознавая, что родила убийцу, того, кто вонзил нож в сердце твоего любимого и своего собственного отца? Понимать, что сделал это не кто-то чужой, а плоть от плоти, родной сын, и жить с этим, будучи сокрытой от всего мира? Сможешь? И я вдруг поняла, что я совсем слабая, одинокая и беспомощная перед лицом этого устрашающего будущего. Я не хотела и не могла потерять Стужева… Опять! Я не смогла бы жить, зная, что любимый погиб от руки…нашего ребенка… Судьба несправедлива! И это все не правильно. Не со мной! Не так… — Этого не может быть… — обреченно, глотая слезы, едва слышно прохрипела я. — Но так будет, малышка, — губы Велеса скользнули по моим пересохшим устам. Однако невесомый поцелуй не перерос во что-то более страстное. Велес отстранился и прямо взглянул на меня: — Так будет, если ты не согласишься на сделку. Я дернулась, как от пощечины. Слишком свежи были воспоминания о последней моей сделке с Яном, и соглашаться бездумно, пусть и ради жизни самого дорого мне человека, я не собиралась. Я должна знать, чем жертвую, что отдаю взамен жизни любимого, чтобы…принести эту жертву на алтарь строптивой судьбы. — Что за сделка? — бесстрастно проговорила я, ощущая себя выпитой и безэмоциональной. Мир утратил все свои краски, и волшебное место среди облаков больше не казалось таким уж восхитительным. А хозяин апартаментов и вовсе вызывал ненависть. Велес резко поднялся и навис надо мной, уперев руки в подлокотники кресла: — Единственный, кто может сдерживать силу Трикстера и не дать ему уничтожить мир и Стужева, это я, Марго! Моя сила течет в проклятье, и в моей воле его сдерживать достаточно долго. Твой Стужев будет жить, твой сын не станет отцеубийцей, а сама ты не окажешься лишенной любви и счастья, запертой в неведомой башне. Заманчиво? — Цена вопроса, — сухо переспросила я. Я была готова на все. Мне терять было нечего, а Стужев…хоть раз окажется на моем месте. Сейчас все решаю я, а ему придется с этим смириться. — Ты, — хрипло отозвался бог, и правая рука скользнула по рукаву моего новообретенного сарафана, поднялась к открытому плечу и тыльной стороной невесомо коснулась шеи, плавно спустилась к груди. — Я хочу, чтобы ты провела вечность со мной. В голове не было посторонних мыслей, включилась острая прагматика, она и помогла справиться с нервной дрожью и выдать: — Люди столько не живут. — Но ты не совсем человек, — мурлыкнул Велес, и вторая его ладонь коснулась подола не самого длинного сарафана, заставляя его медленно подниматься вверх. — Ты — очаровательная, нежная, справедливая, бесподобная Яга. Рыжая… — Фетиш? — зло процедила я, не имея возможности скинуть руку наглого бога. — Пристрастие, — поправил Велес и улыбнулся, словно искуситель. Его горячая ладонь тем временем коснулась моего бедра, и я не удержалась, вздрогнула. Бог мгновенно отпрянул, на его лице появилось явное недовольство. И уже несколько раздраженно продолжил: — Мое условие — это ты, Марго. Если ты будешь со мной, то мир останется стоять на месте, Стужев останется жив, и твой ребенок будет расти нормальным. — Нормальным… — усмехнулась, вспомнив спор моей элитной команды. — Насколько может быть нормальным ребенок сумасшедшей Яги и Кощея с кучей ипостасей… Велес молчал, ожидая от меня ответа. Но острый прагматизм не желал отступать: — Но боги «выше людских проблем», — саркастично процитировала я самого Велеса. — Зачем ты пытаешься помочь мне? Если это вообще можно назвать помощью… — Один раз я уже ошибся и потерял ту, которая пленила мое сердце, — тонко коснулся своих отношений с Гекатой светловолосый бог. — Но с тобой ошибки быть не может, милая. Ты — идеал, к которому я стремился с момента появления в мире. Ты — конечная моя цель. И я готов идти на шантаж, если это поможет мне сделать тебя своей. — Все мужики одинаковые, — выдала я прописную истину. Ведь Стужев такой же беспринципный, такой же властный и упрямый, как бог, нависающий надо мной сейчас… Но вот что странно: Велеса я ненавижу и горю желанием убить, а Кощея своего почему-то без памяти люблю. Люблю всем нашим общим сердцем, и именно поэтому мой ответ не мог быть иным… — Согласна… И в наступившей тишине улыбка Велеса медленно померкла, ведь следом прозвучали до боли знакомые слова: — А я бы еще раз подумал, Рита. И как я могла подумать, что до пантеона ему не добраться?..