Против богов

Я эффектно продемонстрировала изящную ножку в черном кружевном чулочке в дверном проеме и, услышав вздох восхищения, соблазнительно продефелировала из ванной в спальню. А там, на необъятном двуспальном ложе, возлежал мой супруг, кому, собственно, и принадлежал восхищенный вздох. Стужев не отрываясь смотрел на меня своими проникновенными, полными любви глазами и, казалось, старательно, методично взглядом снимал с меня и без того незначительную одежду. Я остановилась в трех шагах от постели, повернулась к Саше спиной, тихонечко хлопнула в ладоши, призывая свет слегка померкнуть, а эротическую музыкальную композицию зазвучать в проигрывателе. Я плавно, покачивая бедрами, присела, развела руками колени в стороны, потом также нетороплива свела их вместе и…Поднялась. Мне кажется, я слышала, как у Стужева скрипнули зубы от напряжения. Ага, обещала мстить, няшка неяойная, значит, буду мстить страшно! Сексуально! Эффектно повернулась к Саше, пружинисто, как пантера, приблизилась к кровати и, аккуратно прикусив пальчики шелковой перчатки, стянула ее без помощи рук. Резким движением вспрыгнула на постель и продолжила сладостную пытку, позволив Стужеву скользнуть взглядом по столь соблазнительно не оголенному телу. — Смотреть, но не трогать, господин Стужев, — мурлыкнула я, когда заметила, как его руки дернулись, в тщетной попытке коснуться кружевных чулочков. Ну, да, приковала наручниками к кровати, и что?! Он вообще чуть от меня не отрекся, имею право мстить с наклонностями! Алекс рыкнул, но сдержал свой порыв, позволив мне в очередной раз эротично прогнуться и продемонстрировать как верхние, так и нижние девяносто. Следом я избавилась от второй шелковой перчаточки, и опустилась Саше на живот, будоража его воображение только сегодня купленными новыми стрингами. Мухахаха, я мстю! Подалась вперед, касаясь его оголенной груди своей, облаченной в прозрачное летящее нечто, что было названо в магазине эротическим бельем. К слову, скрывало белье мало…а точнее, совсем ничего не скрывало, но для моих планов мести подходило как нельзя лучше. И вот когда я уже обнимаю его бедра ногами, касаюсь его груди, тянусь к самым любимым на свете губам… — Ритка, ты смотри, я нашла настойку из жабр рыбы и рогов оленя! — Мля-я-я, — выругался Стужев и сразу вдогонку добавил фразочку покрепче. Я с удивлением посмотрела на мужа, продолжая возлежать полуголой на его груди. — Нет, ну, а что?! — невинно посмотрел на меня Стужев. — Она тут влезла в самый …возбуждающий момент. Я не сдержался! Заулыбалась, непонятно почему, затем перевела взгляд на Ядвигу, которая книгой лежала тут же, на кровати, и слегка хриплым от предвкушения расплаты по эротическим кредитам голосом попросила: — Зайди попозже, а? Я вновь занялась столь любимым и безумно желанным мужем. И совсем была моя победа, но… — Вам только в постельке валяться да разврату предаваться! — тоном оскорбленной монахини выдал мой фолиант. — А о работе кто думать будет?! Тебе, Риточка, экзамен на Ягу сдавать, а тебе, Кощей … — В шредер засуну! — грозно прорычал мой муж. — Сказала б я, что тебе туда засунуть надо, — парировала язва переплетенная, — да воспитана я на добрых сказках. Шел бы за супостатами да нечистью всякой гоняться, а не с женой, благообразной Ягой в постельке греться… Мы со Стужевым напряженно переглянулись. Вмиг Князь избавился от наручников с розовым мехом, сел на кровати и серьезно взглянул на Ядвигу. С неудовольствием я сползла с мужа на кровать и выжидательно уставилась на кладезь ягушенской мудрости. — Что стряслось? — потребовала объяснений у книги. Сначала Ядвига мялась, ссылалась на действительную необходимость начать обучение именно сейчас, но когда Стужев взял за корешок и понес ее к шредеру, перестала отнекиваться и начала выкладывать. — Ладно-ладно! — верещала книга. — Расскажу. Ишь, чего удумали, Ядвигу — в шредер! Ни стыда, ни… — Совести? — усмехнулся Стужев. — Ни мозгов! — огрызнулась Ядвига. Затем вздохнула, зашелестела страницами и показала мне раздел «Запреты». — Самое главное и непреклонное правило для Яги, Ритуля, которым ты пренебрегла жестко и конкретно. Уставилась на страницу, где золотистым подсветилось правило № 1: «Яге запрещено любить Кощея, ибо грозит их любовь повергнуть мир в прах». — Пафосно… — после недолгой паузы выдала совершенно спокойная я. — И что? — Как что?! — возмутилась Ядвига. — Читать разучилась али мозг последний потеряла?! — Не хами, — осадила я фолиант. – Ну, не верю я этим предсказаниям. Вон, сколько трудностей было пройдено, а мир по-прежнему стоит и не шатается. — Стоит он на добром слове, — назидательно высказала Ядвига. — И слово это «авось». — Так, девушки, — вот он, мой решительный и уверенный муж. — Давайте в красноречии потом потренируетесь. По существу, Ядвига, и быстро, у меня с Маргошей страсть какие дела неотложные есть. — Как скажешь, — фыркнул кладезь мудрости и начал рассказывать: — Много столетий назад Ярослава, Первая Яга, взялась за доброе и нужное дело — наделяла Кощеев бессмертием, чтобы они Терру беречь от супостатов и нечисти всякой могли. — Она им — бессмертие, они ей — сердце, — знаем, плавали, и вспоминать не хотим! — Верно, — согласилась Ядвига и продолжила: — Да только Ярослава была красива, как солнышко красное, тонка станом, как березка молодая, ясна глазами, как небо безоблачное. Молодая была, ярая, да и полюбила всем своим сердечком ирода окаянного, — Ядвига проступила контурами на страницах книги и обвинительно указала на Стужева. Муж мой нахмурился, но признаваться в измене и оправдываться не спешил. — Деда Сашкиного полюбила Ярочка, а тот возьми, да и ответь на чувство. Да только что Кощеи про любовь-то знают?! Стужев зарычал и материализовал в комнате «любимый» шредер. Ядвига угрозу оценила, впечатлилась и продолжила. — Любили они друг друга, и старший Кощей даже собирался от призвания отказываться. Не пугала его перспектива оказаться на Земле без памяти и дара чудесного. Ярослава днями убеждала его принять кощеев долг, а по ночам плакала, ревела белугой, что в любом раскладе теряет любимого. Уж Кощей убеждал ее, что найдет выход, что не забудет ее после отречения от долга…Да не верилось Ярославе в эти сказки. Сказка кончилась в тот день, когда вместе с полюбившимся сердцу иродом в избушку к Ярочке вошел еще один Кощей, Власом его звали. Энтот Кощей оценил Ярославу и как Ягу, и как женщину приметил, да только сердце Ежки вольно любить, а Влас того не понимал. Любовный треугольник! Ничего себе, старушка Первая развлекалась в молодости. При встрече выражу ей свое восхищение. — Не раз приходил Влас к Ярославе, сначала признавался, потом молил, затем требовал. Непреклонна была Яра. От Власа нос воротила, а к деду Сашкиному всем сердцем тянулась. И вот когда в очередной раз Ярослава Власа отвергла, разозлился Кощей и сказал… — Так не доставайся же ты никому! — вспомнилась классика. — Суть такая, — кивнула Ядвига. — Да не знала Ярослава, что Влас — потомок древнего божества, хитрого, лукавого змея. — Велес, — напрягся Князь. Вот не нравится мне, что муж мой стал таким серьезным. Жди беды…Эх, а только все наладилось. — А разве Велес, Перун, Мокаш — не выдумки? — робкая и наивная попытка вернуть приятное спокойствие в мятежную жизнь. — Такая же выдумка, как избушки на курьих ножках, ученые коты и драконы, — ровно отозвалась Ядвига. — Так вот, обратился неудачливый влюбленный к Велесу с просьбой наделить его такой силой, чтобы навек разлучить Ягу и Кощея. И даровал Велес потомку силу проклинать, но лишь один раз и ценой жизни. Влас проклял любовь Кощея и Яги, да не уточнил, каких именно. С тех самых пор, если какой Кощей влюблялся в Ёжку, то не могли они детишек родить… — Почему? — в бурной фантазии уже зарождались картинки бесплодия и импотенции… — Проклятие Власа, — Ядвига раскрыла страницу, где в сказочном стиле был нарисован молодой Кощей, ударяющий посохом в землю напротив избушки, перед которой стояла Яга и еще один Кощей. Под иллюстрацией — надпись: — «Внемли мне, Велес-прародитель, да будет проклята связь Кощея и Яги, а коли решатся быть вместе, суждено им зачать великое зло, что истребит и Яг, и Кощеев, и мир!». И рассыпался в прах, сделав проклятие необратимым. Елдыга захухренная! Заметила, как Стужев крепче сжал меня в объятиях. Посмотрела на него и во взгляде прочла: «Не отпущу». Да что ж нам так не везет с любовью?! — С того времени ни один Кощей не сблизился с Ягой, даже наоборот, стали вести себя еще более обособленно. Но тут появилась ты, Ритуля, — грустно вздохнула Ядвига. — И Саша. И так вы друг друга полюбили, любо-дорого смотреть было. И все невзгоды на пути своем преодолели… Но… — Не смей, Ядвига! — зло прошипел Стужев и буквально стиснул меня в стальных объятьях. — Мы справимся. Я придумаю, как решить эту проблему. — Ага, прям как дед глаголет, — грустно усмехнулась Ядвига. — Беда вся в том, что не снимается проклятья Власа. — Значит так, — вот и голос у меня прорезался, а то так и думала, что больше не смогу и слово вымолвить. Новости, с которыми Ядвига влезла к нам на кровать, оказались, мягко скажем, неприятными…Да что там, не хочу мягко! Херовыми они оказались! — В одиночку никто ничего решать не будет… — Маргош… — мой муж мягко приобнял меня за плечи, но я не позволила его нежным рукам унести меня из реальности. — Нет! — яростно вывернулась я. Я была обижена и зла на судьбу, которая в очередной раз тыкала меня носом в одну и ту же проблему, упрямо не замечая, что я сама уже утирала этот самый нос самой фортуне. Ничего, я девушка настойчивая, утру еще раз, платочков не жалко. Я подняла свои зеленые глаза в полной решительности бороться за свое счастье и твердо сказала, глядя на мужа: — Я не позволю взвалить на твои плечи НАШИ проблемы. Мы — семья, и решать их будем вместе. — Ритуль, — Саша ласково улыбнулся и нежно коснулся ладонью моей щеки. И только сейчас я поняла, что предательские слезы все-таки не удалось удержать. — Помнишь, что я сказал тебе тогда, на крыше замка? Всхлипнула, проклиная себя за разведение сырости и слабый характер, но все же повторила его слова, что заставили меня безоговорочно верить в Стужева и навсегда связали мое сердце с ним: — Ты для меня дороже всего в мире…Ты для меня важнее самого мира! Ты для меня и есть весь мир! — Повторяй это почаще, — лукавая улыбочка и нежный поцелуй, а затем…неожиданно накатившая пустота, и я проваливаюсь куда-то в пропасть, успевая на прощание догадаться, что меня просто усыпили во избежание дальнейших истерик: — Баба Яга против! .. — были последними членораздельными словами перед погружением в странный, вязкий сон.

***

— Вот за что люблю тебя, Марго, так это за умение эффектно появляться! Мля-я-я…Опять… Этот голос я узнаю даже во сне: наглый, самоуверенный, ехидная усмешка в интонациях. Открываю глаза, чтобы увидеть полуголого Дайрема, небрежно прикрытого шелковым покрывалом бордового цвета и возлегающего на ложе необъятных размеров. Помнится, у моей любимой книжной героини, Скарлетт О’Хара, тоже была кровать-неделька: «Можно неделю спать на ней и ни разу не оказаться на одном и том же месте». — Отлично выглядишь, кстати, — резюмировал Демон, нагло окинув меня откровенным взглядом. Буслай хохрикий, я ж в том самом, что бельем в магазине называлось, а по сути так, элемент для подчеркивания раздетости! Быстро осмотрела спальню Дайрема в поисках того, чем бы прикрыться. А ничего, стильненько, почти как в садомазахистских киношках: все в темно-бордовых оттенках, большая кровать с балдахином, по стенам развешаны странные предметы…О, плеть я узнала, о назначении других даже думать не хочу. Не найдя ничего подходящего, чтобы прикрыть наготу, потянулась к покрывалу, под которым лежал Игнат. — Ну, давай, смелая моя, рискни, — нехорошо так усмехнулся, мне не понравилось…Но лучше я буду краснеть, глядя на его достоинство, чем от стыда за свои выставленные на показ прелести. Моя рука решительно схватила покрывало…точнее, попыталась схватить. И прошла насквозь. Не сразу поняла, в чем проблема, и попыталась взять покрывало еще раз — успех тот же. Нет, ну как хоть так?! Не поняла?! А если я сбоку…А если снизу…А вот я сейчас отвернусь, будто мне и не нужно это покрывало, а потом…Хвать! — Да что за покрывало такое?! — уже даже немного обиженно буркнула я под хихиканье Дайрема. — Это не покрывало такое, Маргош, а ты такая, — сверкнул глазами темный. — Ты эфемерная, бестелесная, призрачная… — Я что, умерла?! — Мамочки, как жить-то резко захотелось. — Не говори ерунды, — усмехнулся Дайрем. — Просто ты пришла ко мне во сне. — Объясни, — потребовала я, всерьез уже опасаясь за свою психику. Боевые ежики и воинствующие белочки рядом не валялись… — Эх, когда же ты учиться начнешь? Не Яга, а сплошное недоразумение, — устало вздохнул Дайрем и легко поднялся с кровати. Я ойкнула и крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть его…его не видеть. — Какая поразительная скромность для девушки, которая сама полуголая стоит перед посторонним мужчиной. — Лучше быть скромной, чем потом оплакивать твою могилку, — огрызнулась я и все же открыла глаза, ну, чего я там не видела, в самом деле. «Ничего ты там не видела, дура!» — ухохатывался внутренний голос. — «Он же в джинсах лежал, а ты уже напридумывала…» Дайрем усмехнулся, спокойно прошел мимо меня и опустился в одно из кресел, находящихся ближе к двери. Приглашающий жест рукой я проигнорировала и повторила свое требование: — Объясни, как я оказалась здесь. — Ты мне приснилась, — пожал плечами Игнат и, к моему удивлению, не стал издеваться и оттягивать объяснения, как делал это раньше. — Мне и раньше снились сны с твоим участием, но в них ты была…другая. А сегодня, похоже, кто-то погрузил тебя в нежелательный сон. Твое сознание не хотело засыпать и отправилось на ближайший зов. Мой зов. Поэтому ты здесь: я засыпал с желанием увидеть тебя во сне, а ты не хотела засыпать, но выбора не было. Я позвал, ты пришла. Точно. Рехнулась. Нашла к кому на зов являться, хотя…я же вроде как обиженная и злая, и мне все можно. Тяжко вздохнула, про себя проклиная вечные нравственные дилеммы, и попыталась сесть в кресло напротив Дайрема. — Не советую, — коротко бросил Демон, и я, осознав всю тщетность бытия, недовольно поморщилась. — Что за жизнь, даже присесть не получается, — пожаловалась я собеседнику. — Что же довело тебя до жизни такой? — ловко извлекая из воздуха сигару и неторопливо прикуривая, поинтересовался Игнат. Несколько секунд я колебалась: делиться или промолчать? В конце концов, Демон был мне скорее враг, чем приятель, да и его попытки убить меня, честно говоря, не способствовали откровенности. Но с другой стороны, после миссии по спасению Саши Дайрем виделся мне несколько иначе. И даже не столько его пробудившееся в храме благородство и самопожертвование располагали меня сейчас к нему, сколько возможность вытянуть из него хоть какую-то информацию. А еще Дайрем знал Стужева, как облупленного, и мог предугадать его дальнейшие действия. Мы еще посмотрим, Александр Мечеславович, кто кого… — Да представляешь, — обижено взмахнула я эфемерными руками, — Стужев опять во что-то собирается ввязаться в одиночку, тоже мне, в поле воин! И нет, чтоб с женой посоветоваться, так он меня усыпил, а сам… — Стоп, Марго, — остановил Демон и пристально посмотрел на меня. — По порядку давай.