Мечты должны сбываться

      Я с трудом открываю глаза. Господи, как же болит голова. Интересно, почему? И тело как ватное, совсем не чувствую. Вижу больничные стены, я их ни с чем не спутаю. Оглядываю себя, как могу — какие-то трубки, датчики, все пищит, моргает. Ну, замечательно, рука в гипсе. Да что же это со мной?! Почему я в больнице? Столько вопросов, а ответа нет.       Тут открывается дверь, и заходит врач. Наконец-то. — И что тут у нас? Вы очнулись? Замечательно. — Доктор, что со мной, почему я тут? — пыталась спросить я, но голос мой был очень слабым, как и я сама. — А давайте сначала вы ответите на мои вопросы, а потом я попробую ответить на ваши, хорошо? Я кивнула. Для того, что бы говорить — сил было мало. — Итак, как вас зовут? Сможете ответить? «Что за бред? Они держат меня тут, и не знают, как меня зовут?» — подумала я, но вслух ответила на вопрос. — Да, конечно. Максимова Анастасия Витальевна. 25 лет. Что-то еще? — Что-то болит у вас? Как себя чувствуете? — Доктор, вы издеваетесь? Я почти вся перебинтована, гипс на руке. Конечно, болит. Все болит. — Попыталась возмутиться я, но из-за слабости плохо получилось, я застонала от боли, и добавила, — и голова очень болит, словно расколется сейчас. — Ну, такое бывает, хорошо, что вы вообще пришли в себя. Я вся похолодела. — Что со мной было, доктор? — Вы попали в сильное ДТП, 2 машины, 3 погибших и вы одна пострадавшая, мы боялись, что будет 4 погибших. Вас с того света вытаскивали, 3 недели вы лежали в коме, и вот сегодня пришли в себя. Вам повезло, что вы сидели справа, удар пришелся на левый бок авто, водитель автомобиля, в котором вы сидели, погиб на месте. — Хм, ничего не помню… — пробормотала я. — А я его знала? — Не думаю, ваши родные и друзья говорят, что вы вызвали такси. — Ответил доктор. Потом подошел ко мне, и попросил посмотреть на него, посветил фонариком в глаза. И спросил: — У меня к вам последний вопрос, что вы последнее помните, до того, как очнулись тут. — Если честно, то все очень смутно. — Хоть попытайтесь вспомнить, примерно, можно события последнего дня. Я попыталась порыться в памяти, но там — словно белое пятно. Всплывают, конечно, образы и события, но какие-то не четкие. — Чемоданы, я собирала чемоданы, — вдруг сказала я, — вроде бы куда-то ехать собралась. Помню маму, она мне помогала. Звонок, точно, телефонный звонок, и я собираюсь на вокзал. Правда, пока не могу вспомнить зачем. Я попала в аварию по пути на вокзал? — Анастасия, нам нужно составить хронологию событий, для этого я пока вам ничего не буду рассказывать, тревожить вас. Поспите сейчас, и попытайтесь вспомнить еще что-нибудь. Как раз сон мне сейчас не помешает, очень сильно болит голова. Доктор ушел, я закрыла глаза в надежде уснуть, но сон не шел.       Вдруг я услышала из коридора голоса, доктор, оказывается, неплотно закрыл дверь. — Доктор, как она? Нам позвонили, сказали, что она пришла в себя, — вроде бы мамин голос. — Да, Анастасия пришла в себя, и чувствует себя сравнительно не плохо, но… — Слава богу, как я рада, — мама перебила врача, не дав ему сказать, — могу я ее увидеть? Тут я слышу еще один голос, мужской, но не папин. Папин я бы узнала. Этот человек мне не знаком. — А я, доктор? Я могу к ней пройти? — кажется, этот парень очень обеспокоен, голос срывается. — Она чувствует себя неплохо, но у нее амнезия, — повысил голос врач, что бы его услышали. — Что?! — в один голос воскликнули мама и мужчина. У меня было примерно такое же состояние. Я в шоке от этого. И что же я забыла? — Да, у нее кратковременная потеря памяти. — А она что, совсем ничего не помнит? — маму душили рыдания. — Не совсем, как ее зовут, и сколько ей лет она вспомнила. Сейчас она отдыхает, может быть после сна, вспомнит еще события. Вы, мама, зайдите потом. Я скажу когда. — Врач обращался к маме, —, а вас, она, к сожалению, не помнит, мне очень жаль. — Видимо он обратился к парню. «Да кто он такой? Если он здесь, значит дорог мне, почему я его не помню?» — Не стоит ей пока рассказывать, будем ждать, когда она вспомнит сама, для нее итак было шоком, что я рассказал, что с ней случилось. Послышались отдаляющиеся шаги, они ушли. Слезы застилали мои глаза. У меня отобрали, наверно, полжизни. С какого, интересно, момента, я ничего не помню? Пытаясь вспомнить, что и как произошло, я сама не заметила, как уснула.       Разбудили меня, что бы я покушала. Так как я очнулась, теперь нужно питаться самой. Правда, не без помощи медсестры. Правая рука в гипсе, а левой есть я плохо умею. Съев пару ложек, я сказала, что больше не хочу. — Но вам нужно покушать обязательно, — пыталась образумить меня медсестра. — Зачем? — Что бы… что бы… — она залепетала, не зная, что сказать, но спустя пару секунд выкрутилась, — что бы набираться сил и быстрее восстанавливаться. — Я сказала, что не хочу есть. — Анастасия, ну пожалуйста, съешьте хотя бы половину, а то мне придется подключить вас к капельнице, вам нужно есть. — Взмолилась она. Что-то она от меня скрывает. Тут все что-то от меня скрывают. Значит, дело в моей амнезии? Мне все больше становится интересно, что же я забыла? Я молча согласилась, и съела половину порции. — Вот и умничка, может быть еще? — похвалила меня медсестра. — Анечка, в меня просто больше не лезет. — Она кивнула и ушла.       Время было обеденное, моя кровать стояла недалеко от окна, встать я не могла, поэтому смотрела в окно лежа. День был солнечный, 28 декабря. Скоро новый год. А я теперь даже не знаю, какой именно год. Мне так и не назвали дату. В коридоре стояла тишина, был тихий час. В моей палате тихо играло радио. Я не особо обращала на него внимания, но тут слух зацепился за одну песню, красивую песню о любви, пел мужчина. Голос показался мне знакомым. Постойте-ка, это же Александр Рыбак. Мой любимый певец. Я вообще-то весь репертуар знаю его, а эту песню в первый раз слышу. Так красиво поет, глаза налились слезами. Это ДТП, похоже, перевернуло всю мою жизнь. Я никуда не уехала, а валяюсь вся перебинтованная в этой больнице. В голове вспышками стали появляться картины. Я вспомнила сон, который видела когда была в коме, кажется. Неправда, что те, кто в коме, ничего не видят. Похоже, мой поврежденный мозг сам придумал сказку, которой не суждено было сбыться. Слезы градом покатились по моим щекам.       Задумчиво продолжая плакать и смотреть в окно, я отключилась от всего внешнего мира. Не заметила, как открылась дверь, как медсестра сказала, что ко мне посетитель. Краем глаза лишь заметила тень, и силуэт вошедшего человека. Высокий, темноволосый, одетый в больничный халат мужчина, вроде бы с букетом в руках. — Поставьте, пожалуйста, букет в вазу на тумбочке. И уйдите, пожалуйста. Я не очень хочу принимать посетителей. — Пробормотала я, продолжая смотреть в окно. Мужчина поставил цветы в вазу, а потом подошел ко мне, игнорируя мои слова. Он присел возле меня, тем самым оказавшись на уровне моих глаз, и я наконец-то обратила на него внимание. -Настюш… — начал, было, он, но я удивленно перебила его. — Вы? — его лицо посветлело. — Ты помнишь меня? — он улыбался. — Ну да, как же вас не помнить, — смутилась я, — мой любимый певец, Александр Рыбак. Но что вы тут делаете? Лицо парня снова помрачнело. — И это все? Лишь певец Александр Рыбак? — он проигнорировал мой вопрос. — Ну да, а есть что-то еще, что мне надо бы знать? Тут я услышала голос врача от двери. — Я вам говорил, Александр, пока не приходить, она не помнит ничего. — Но доктор, а вдруг увидев меня, она бы вспомнила, стоило попытаться. — Пытался возразить доктору Рыбак. Я в непонимании переводила взгляд с одного на другого. Они разговаривали так, как будто меня здесь не было. — Это ей могло навредить, нельзя столько информации сразу, — продолжал врач. Мне это надоело. — Так, стоп. А может быть, тогда уже расскажете мне, что происходит? Вы разговариваете так, как будто меня тут нет. Но я все слышу. Раз Александр уже тут, говорите, что я должна вспомнить. Мужчины замолчали. Врач многозначительно посмотрел на певца и вышел из палаты.       Александр Рыбак тяжело вздохнув, присел рядом со мной. Я в ожидании смотрела на него. И только сейчас я обратила внимание, что у него все глаза красные, словно он давно не спал, или плакал, но это конечно бред. Человек, певец, которого я люблю, уже на протяжении 6 лет, сидит сейчас около меня, и молчит, не в силах что-либо сказать. А судя по его виду, сказать ему есть много чего. Мы молчали. Напряжение в палате возрастало. Он все время пытался начать разговор, но замолкал. Он в бессилии прижал ладони к лицу, закрывшись от меня, но я успела увидеть, что его глаза наполняются слезами, но он же мужчина, он пытался сдержаться. Я была в шоке. Что происходит? Немного присев на кровати, насколько я могла себе позволить, левой рукой, которая не в гипсе, я взяла его за руку и сжала одобряюще ладонь. И тут меня словно током ударило. Я вся покрылась мурашками. — Де жа вю… — прошептала удивленно я. Такое точно уже было. Но я не помню. Александр накрыл наши ладони другой своей рукой, и прошептал: — Ты это тоже почувствовала? Я повернула голову к тумбочке и увидела букет, букет из белых роз. Моих любимых. Затем я повернула лицо к нему, он выжидающе смотрел на меня, не говоря ни слова. Я посмотрела в его глаза, о боги, этот взгляд, такой нежный, в тоже время напряженный. Он ждет. Он ждет, что я вспомню. Но, что? И тут произошло нечто невообразимое. Александр подавшись вперед прикоснулся своими губами к моим. Быстро и легко, я почти ничего не почувствовала, но подавшись порыву эмоций, я снова потянулась к нему, и ответила на поцелуй. Не знаю, что мной в тот момент овладевало: грусть, отчаяние, эмоции или 6-ти летняя любовь к нему. Мы слились в сладком поцелуе. Но я чувствовала, что Александр вложил в него всю свою боль, и я практически читала его мысли: «Вспоминай!». И я вспомнила. — Саша… — прошептала я, прямо в его губы. — Что? — спросил он, оторвавшись от меня. — Саша… я помню. Я помню тебя. — Сказала я, и слезы вновь полились из моих глаз. — Родная моя, — прошептал Сашка, и прижал меня к себе. Он обнимал меня и шептал ласковые слова, пока его руки успокаивающе гладили меня по голове. Я тихо плакала на его груди. Я вспомнила все, весь этот год. Господи, я могла больше никогда его не увидеть, или могла никогда больше не вспомнить. Муж, мой любимый муж. Я подняла на него глаза, он молча плакал, он тоже больше не мог сдерживать слезы, они тонкими дорожками бороздили его щеки. И только сейчас я увидела, как он устал. Наверно, недельная щетина пробивалась по его щекам и шее, достаточно длинные и не расчесанные волосы, копной были на его голове, и красные от не пролитых слез и недосыпа глаза. — Теперь все будет хорошо, — сказала я, успокоившись и взяв его лицо в свои ладони, — я больше никуда не денусь. — Я тебя больше никуда от себя не отпущу, — улыбнулся он мне.       И тут, я вспомнила про беременность. Господи, как он. Неужели я снова потеряла ребенка. Я инстинктивно прижала руки к животу. Саша проследил за этим, и поспешил меня успокоить. — С малышом все хорошо, они сумели сохранить его. Почему ты мне не сказала? — укорил меня он, — я бы ни за что тогда не отпустил тебя на такси. Я облегченно вздохнула. Какое счастье, что за три недели, что я была в коме, они сумели сохранить беременность. — Я как раз должна была тебе сказать в тот вечер. Но не доехала. Я вообще так много могла бы тебе не сказать. Саша прилег рядом со мной. Я больше не хотела с ним разлучаться ни на минуту. — Ты знаешь, — продолжила я, — мне это все снилось, пока я была в коме. — Что снилось? — То, что с нами произошло в прошлый год. Я очнулась с ужасной мыслью, что ты, всего лишь плод моего воображения. Что мы даже никогда не были знакомы. Вот в чем ужас. Саша молча прижал меня к себе, поцеловал в макушку, и прошептал: — Это был бы ужас для меня, если бы мы с тобой не встретились.       После того, как ко мне вернулась память, я быстро пошла на поправку. Врачи и медсестры лишь удивлялись моему быстрому восстановлению. Новый год я встретила в больнице. Саша теперь всегда был со мной. Теперь я кушала все и много. Малыш рос, требовал больше еды. Я удивлялась, как в меня столько вмещается. Выписали меня уже в конце января, сняли все бинты, остался еще лишь гипс на руке. Но состояние мое было хорошим, и держать меня в больнице больше не требовалось. Мужа во всю уже ждали на родине, и мы купили билеты на 1 февраля. На выписку из больницы пришли все самые близкие. Кто так сильно за меня переживал: мама, папа, Маша, Тимур, Денис и Леша Воробьев. Все мои хорошие друзья, все знали нашу историю, и были очень рады, что все закончилось хорошо.       Улетать было немного грустно из России. Но меня ждала новая жизнь. С моей семьей. Летать я до сих пор боялась, но рядом со мной был любимый муж. Сидя уже в самолете, перед взлетом, Саша сказал мне новость: он завязал с ненормированной концертной деятельностью, и теперь осядет в Норвегии и будет писать песни, для других певцов. Его мечта. Он давно мечтал быть композитором. Я немного расстроилась, боялась, что он из-за меня так решил, но Алекс меня успокоил, он давно принял такое решение, еще даже до свадьбы. Попросили пристегнуть ремни, самолет начинал взлетать. Так как я жутко боюсь именно взлета, я вся вжалась в кресло, и схватилась за подлокотники. Муж, увидев мое состояние, сжал мою руку, для поддержки, и улыбнулся своей супер улыбкой. — Не бойся, я рядом, все будет хорошо. — Я не боюсь. Так, волнуюсь слегка. Но я рада, что ты сейчас рядом. — Я тоже улыбнулась ему в ответ, а потом закрыла глаза, в надежде, что быстрее пройдет взлет и можно будет расслабиться. — Ну, вот и все, можешь отстегнуть ремень, — услышала я Сашин голос. — Лететь нам 4 часа. И будем дома. — Дома… — задумчиво повторила я, —, а ты знаешь, что я люблю тебя уже все 7 лет, с тех пор, как тебя на Евровидении увидела. — Правда? — Конечно, и я мечтала об этом моменте, что улечу с тобой, хоть на край света. Мой дом там, где ты, любимый. — Я повернулась к нему, и посмотрела в его любимые и любящие глаза. — А мой, там, где ты. — Он нагнулся ко мне и поцеловал. Я закрыла глаза. Я счастлива. Да, мечты должны сбываться.