Тени

Большой дом возвышался перед ним спящей громадой. Окрашенный розовыми лучами восходящего солнца он казался безобидным и дружелюбным, но Арнав знал, что за монстр скрывается в его недрах. Имя этому чудовищу было — память. От деревьев уже протянулись длинные тени. Птичий хор бойким щебетом возвещал начало нового дня, а Арнав все стоял, прислонившись к капоту машины и глубоко сунув руки в карманы. Он терял ощущение реальности. Стрелки часов продолжали вращение, но время не двигалось, окружая его стоячим болотом. Смердящая вонь неумолимо проникала внутрь. Безнадежность поглощала каждый орган, каждую клетку, и Арнав словно балансировал между двумя враждебными мирами — Шантиваном, возвращавшим его в прошлое, и его нынешним существованием в отчужденности за тщательно возводимыми стенами. Ночь уже уползала, прогоняемая рассветной слоистой дымкой. Прикрытые быстро тающим сумрачным покрывалом, вдали за углом прятались ворота, но Арнав по-прежнему был не в силах сдвинуться с места и приблизиться к ним хоть на шаг. Он словно стоял в глубокой яме и не мог выбраться. Комья сырой земли сыпались за шиворот, прилипали к коже, оставляя грязные бурые следы. Плачущий ветер шумел в голове. Ожившая от прикосновения прошлого незабытая боль жалобно стонала за грудиной, но некому было помочь ему выбраться. Моментальный снимок беспощадной памяти — и улыбка сестры яркой вспышкой. Движение воздуха вверх и вниз по гортани. Жжение в воспаленных покрасневших глазах. Нечем дышать. Какое право она имела так поступить? Как посмела умереть, запустив эту цепь разрушительных событий? Чувство горькой невозвратной потери сменила пустота. В голове стало удивительно гулко. Абсолютная чистота нетронутого бумажного листа простерлась от края до края сознания. Арнав не принимал богов и глупые ритуалы, но теперь понимал тех, кто верит в судьбу — некую силу, действующую с безжалостностью мясорубки. Это она предрешила исход его борьбы. Она заставила вернуться, разбудив ядовитый огонь, тлевший в ноющем сердце. Другого пути не было. Не в отель. Сюда. Оторвавшись от машины, он двинулся вперед, ощущая, как нарастает с каждым шагом тяжелое напряжение в душе. Испуганно встрепенувшийся заспанный охранник вытаращил глаза на появившегося Арнава. Он разинул рот, пытаясь что-то сказать, но тот оборвал его жалкие потуги, швырнув ключи: — Загони машину. Охранник неловко поймал брелок и сорвался с места. Память о жёстком характере хозяина въелась так глубоко, что стала глубинным рефлексом, вынуждавшим подчиняться сиюминутно. Даже не оглянувшись, Арнав ступил на подъездную дорожку, ведущую к дому. Кнопка звонка отозвалась вялым треньканьем в глубине дома. Послышались приближающиеся шаги, дверь распахнулась, и на пороге появился незнакомый слуга. — Сэр? Он вопросительно смотрел на пришельца, загораживая проход, и всем своим видом выражал недоумение, отчего раздражение хлынуло неудержимым потоком. Недовольно оттолкнув нерасторопного слугу в сторону, Арнав решительно вошел внутрь. — Сэр! Подождите… Куда вы? Возмущенный подобной бесцеремонностью мужчина ринулся ему вслед. — Пошел вон, а то уволю, — процедил Арнав, не оборачиваясь. Слуга осекся. В его душе начала тлеть искра понимания. — Господин… Арнав? — пролепетал он. — Именно господин. И именно Арнав. — Он остановился и круто развернулся, уставившись на побледневшего работника. — Где Харипракаш? — Он здесь больше не работает, — выдавил слуга. Его усы беспокойно ощетинились и чуть подпрыгнули на дрожащей от испуга губе. Глаза метались, как встревоженные зайцы. Арнав буравил подобострастно прогнувшегося худощавого мужчину тяжелым взглядом. — Кто ты? Как давно здесь? Отрывистые вопросы отвлекали. Они придавали смысл его появлению в этом доме. Он — хозяин. Он вернулся. Все просто и обыденно. Почти, как раньше. — Вишал. Месяц, господин. Госпожа Девиани! — воскликнул слуга без перехода. Арнав замер. Из воздуха будто мгновенно вытянули кислород. Свет померк. В ушах зазвенело от внезапно наступившей тишины. Нужно было повернуться, но совершить это нехитрое движение оказалось ужасно трудно. Медленно, очень медленно — так, что слышно было натужное поскрипывание одеревеневших мышц — Арнав заставил тело шевелиться. Девиани стояла у нижней ступени лестницы и отрешенно смотрела на него. С того момента, как они виделись в последний раз, она постарела лет на десять. Ее внутренний свет угас. Уже давно быстрой бесшумной тенью мелькнул исчезнувший слуга, а они все смотрели друг на друга, и никто не произносил ни слова. — Здравствуй, нани, — наконец тихо прервал это тягостное затянувшееся молчание Арнав и пошел к ней. Девиани молчала. Потухшим, полным беспросветного горя взглядом она изучала внука, застыв, словно каменное изваяние. Арнав приблизился и, склонившись, коснулся ее ног привычным жестом. Замешкавшись на миг, теплая рука почти невесомо коснулась его головы и тут же исчезла. Показалось, что бабушка подала милостыню — так нехотя одарила она его своим благословением. Арнав поднял голову и взглянул на нее. — Явился? — сухо спросила Девиани. — Зачем? — И я рад тебя видеть, — излишне резко ответил Арнав. — Зачем ты пришел? Лицо бабушки было напряжено, в глазах блестели слезы, но она выглядела полной решимости. Отступив на шаг назад, Арнав замер натянутой тетивой. Чувства вины, ненужности и обиды поднялись на поверхность одновременно. Они яростно боролись, но громче всех рычало раскаяние, терзавшее душу с неукротимостью льва. Стиснутые зубы ломило от невысказанных слов. Чем дольше он всматривался в родные черты, тем больше осознавал: просить прощения было поздно. Сделанного не вернуть. Невозможно исправить ошибки. Ему здесь не место. Плечи дернулись, совершая оборот. Ноги шагнули к выходу, но полный отчаяния возглас заставил вернуться. — Где ты был?! Почему ушел? Как мог вот так исчезнуть?! Обвиняющие слова звенели тоской. — Нани… — Не поднимая головы, глядя в сторону. — Так было правильно. — Правильно? Что правильного в том, что ты бросил нас? Что правильного в том, что сбежал? Почему ты оказался так слаб? Ты трус, Арнав! — Нани, не смей! — Гнев полыхнул неистово и грозно. Почерневшие глаза испепеляли стоявшую перед ним Девиани. — Ты не понимаешь..! Я не мог вернуться! Не мог быть здесь, где… — Ком в горле не дал договорить. Дыхание перехватило, и Арнав еле слышно произнес: — Просто не мог… — А мы? — Голос бабушки звучал скрипнул обреченной безнадежностью. — Мы… могли? От этих слов чувство вины взяло верх над эмоциями. Шторм стих, ураганные ветры замолкли. Он должен был попытаться… — Я просто хотел извиниться за все. Прости. Девиани всхлипнула. — Нани, не плачь. — Я уже достаточно наплакалась, — тихо ответила она сквозь слезы. — Нани… Растерянный шаг вперед. — Чоте… Старческие руки взметнулись вверх, и Арнав вернулся домой. Теплые дрожащие ладони обхватывали его лицо. Нани ласково гладила его по небритым щекам. — У тебя усталый вид… И мешки под глазами. Когда ты ел? — Нани, я в порядке. Он неловко обнял ее за плечи. Слова застревали в горле, словно он пытался вытолкнуть покрытый колючками неровный клубок. Забота тепло и мягко окутывала его нежностью, пересиливающей скорбь. Арнав смотрел на бабушку и не осмеливался даже моргнуть, чтобы предательские слезы не вырвались на свободу. Стараясь не смотреть в сторону комнаты Анджали, Арнав торопливо шел по коридору. Он успел отвыкнуть от собственного дома. Запахи и звуки плыли в воздухе, оседая на коже тонкой невидимой вуалью, рождая ненужные воспоминания. К счастью, Шантиван был практически пуст. Не считая нани и слуг, в доме больше не было никого, и исчерпавший лимит душевных сил Арнав был благодарен провидению за эту малость. Завтра вернется Акаш. Завтра предстоит объяснение с Паяль. Завтра придется выдержать причитания тети. Но все это будет завтра… Сейчас же Арнав с замиранием сердца толкнул нужную дверь и остановился, не решаясь переступить порог собственной комнаты. Все вещи по-прежнему находились на своих местах, но она была как знакомой, так и чужой. Комната словно изменилась в размерах, навалившись картинами прошлого и сжимая пространство до маленькой душной клетушки с мрачными стенами. Каждый предмет здесь был напоминанием — счастливым, ноющим, грызущим, но, несмотря на это, Арнав вдруг почувствовал, как слабеет сосущее чувство одиночества, плотно засевшее внутри. Тихо притворив дверь, он подошел к большому окну. Бассейн, словно с безмолвным укором, смотрел на него подернутым рябью глазом отраженного солнца. Пламенный диск тонул в прозрачной воде, трепетал на поверхности огненным сиянием. Огонь… Снова огонь. Без совести, без жалости. Он преследовал и шел по пятам, как шакал, выжидающий добычу. Мышцы сжались, будто тело готовилось принять удар. В голове все смешалось: сестра, Кхуши, Шьям, пожар… Арнав сжал кулаки, закрыл глаза и прижался лбом к прохладному стеклу, тут же затуманившемуся от его дыхания. Сосредоточившись на вдохе и выдохе, он пытался привести себя в чувство и стряхнуть давившую на плечи тяжесть, но вместо этого перед внутренним взором возник образ улыбающейся Кхуши у горящего дома. В ту же секунду ее улыбка погасла. На сомкнутых губах расцвела жестокая ухмылка. Теперь, с бледным, лишенным всякого выражения лицом и грязными волосами, она казалась еще более нереальной, совсем призрачной. Он не хотел смотреть на нее, но не видеть было невозможно. Кхуши стала вестником смерти, очутившейся рядом. Он сам шел к ней, неумолимо приближаясь. Арнав вдруг понял, что стоит всего в шаге — так близко, что смерть с легкостью может накрыть его своим покрывалом. Тяжелая ночь начала сказываться, покалывая изможденное тело усталостью. Вымотанный донельзя Арнав оттолкнулся от стекла и опустился на кресло, откидываясь назад. Вчерашний пожар растворялся, уходил в небытие. Хотелось забыться, но сон не шел, и он лежал, утомленно тараща в потолок осоловелые глаза и наблюдая, как ослепительное золото полудня начинало играть на стенах рассеянным солнечным светом. Задумчивую тишину Шантивана нарушили чьи-то торопливые шаги. Послышался стук хлопнувших дверей, а затем снова все стихло. Арнав впитывал это безмолвие, словно сухая губка влагу. Скачущие галопом мысли успокаивались, постепенно выстраиваясь стройными рядами, и лишь Кхуши все маячила на задворках сознания непонятным явлением, требующим разрешения. С ней все было неправильно. Ее настойчивые визиты кричали об этом, сводя его с ума. Карман завибрировал. Отвечать не хотелось, но прорезавшийся звонок уверенно требовал ответа. Непослушной рукой выцарапав трубку и едва ее не уронив, Арнав прижал телефон к уху. — Да. — Мистер Райзада? Детектив Санджай Сингх. Появилась информация по вашему делу. Арнав резко сел. Сон как рукой сняло. — Слушаю. В памяти всплыли слова старухи: «Пора снова учиться жить». Что-то скользнуло под одеждой, пощекотав грудную клетку. Подняв свободную руку, Арнав нащупал продолговатую форму кавачи и тяжело вздохнул. Ему предстоял долгий и болезненный путь обратно.