Танцы на спор

      Кастинг окончен. Нам дали несколько недель отдыха, перед сложной работой. Девятнадцатого октября, нужно было быть около входа в ГЛАВКИНО, чтобы отправиться на специальную базу для репетиций, где мы будем жить. До этого мы отдыхаем. В моем случае – ходим в школу. В школе твориться просто трэш – каждый школьник спрашивает у меня всякие подробности, которые мне говорить было запрещено, до выхода проекта. Какой же ужас, когда тебя заставляют танцевать на каком-то непонятном осеннем балу, на который я даже идти не собиралась. Но, чтобы маму не подставлять, да и вообще, прошлось ставить этот глупый танец. И мне очень повезло, ведь в тот день, когда мы начали репетировать этот танец, мне позвонили с проекта и назвали точную дату, когда мне нужно приехать. И не приходиться танцевать! Но танец я была обязана поставить, что мне немало раздражало. Я не хореограф, я – танцор. А это разные вещи, но, кто такие учителя, чтобы понимать это?       Первый день прошел очень непривычно для меня. Утром, в девять часов, за нами заехал автобус, чтобы отвезти в ГЛАВКИНО, где мы знакомимся с наставником и хореографами. После нас всех повезли на съемку, где нам предстояло чуть-чуть потанцевать на камеру, типа, небольших заставок перед профайлами. Потом нас повезли обратно на наш отель, где мы временно живем, на время проекта. Меня поселили с Юлей Николаевой, так как нам обеим по шестнадцать лет, и все такое. Многие, наверное, думают, что участники команд начинаю воевать с первых ней, но, спешу Вас огорчить, это совершенно не так. Всех поселили в комнаты по два человека, и везде был один участник команды Егора и один – Мигеля. Все нормально общаются друг с другом, некоторые больше, некоторые меньше, но общаются же.       Следующий день был очень сумбурным – у нас начались репетиции. Сначала нас должны были поснимать в большом зале, а потом, буквально через час-полтора, мы направились в малый зал, таких в студии ГЛАВКИНО было двенадцать. Я танцую с Максом Нестеровичем. Танец ставят Мигель и Леша Карпенко. Они решили сделать столкновение характеров. Ну, как я поняла, у Макса характер не айс, да и меня такой же. Возможно, во время кастинга этого не было понятно, но, поверьте мне, у меня очень сложный характер. Родители еле уживаются со мной, я вечно спорю, ругаюсь, кричу. Это пошло у меня в бабушку по маминой линии.       После репетиции открывашки первого концерта мы все сидели в специальной комнате отдыха. Катя Решетникова снимала все происходящее на телефон. Я сидела на кресле-мешке, развалившись на нем и залипая в телефоне. Влад пишет, что в школе все скучно. Уроки нудные, учителя злятся, скоро бал, а никто не репетирует толком. - Александра, че ты там залипаешь? – раздался громкий голос Решетниковой, почти над моим ухом. Я вздрогнула, кто-то хохотнул. - Ниче, - ответила я, заблокировав телефон и убирая его в карман. - Ой-ой, секретики, - буркнула хореограф, переключая внимание на Тимофея Пименова, который преспокойненько сидел около меня. Пока еще все друг друга мало знают и не особо общаются все. Думаю, пройдет неделька другая, и все будет нормально. А пока, все какие-то скрытные, каждый что-то пишет в своем телефоне. Мне, пока что, неуютно здесь. - Где Янина? – громко произнес Мигель, заходя в комнату. Я сползла по креслу как можно ниже. Наставник обещал лично заняться моей растяжкой, так как у всех танцоров она должна быть, а я, редкий экземпляр, танцую ниче так, по словам Миги, а вот с растяжкой проблемки. – Давай, родной мой, дела ждут! – произнес он, увидев меня. Я покачала головой. – Давай, через пять минут в репетиционном зале. И только попробуй не прийти! – делая строгий голос, произнес Мига. Катя, сидевшая на полу около меня, хохотнула, поворачивая голову в мою сторону. - Че он хочет? – произнесла хореограф. - Растяжка, - сказала я. - А что с ней? – удивился Тима, наблюдая за мной. - Ее нет, - пожала плечами я. – Мигель лично обещал растянуть меня. - А ты не хочешь? – спросил Тимофей, ерзая на месте. - Конечно, нет. Я вообще не знаю, что я здесь делаю. Просто занимаю чье-то место, - покачала головой я. - Ты? – удивилась Катя. – Я посмеялась, ага. Ты, правда, круто танцуешь. И даже не смей думать о том, что ты занимаешь чье-то место. - Я уверена, после первого концерта Мигель меня выгонит, - сказала я, вставая. Катя с Тимой пожелали мне удачи, а Катя хохотнула, говоря, чтобы он как следует меня растянул. Я посмеялась и направилась в зал, где меня ждал Мигель.

***

      С полной уверенностью, могу сказать, что танцы, для непрофессионала, - это ад! Вы просто представить себе не можете, как сильно у меня болят все мышцы. Но, как сказа Мига, я большой молодец, только от этих слов нифига легче не стало. Так у меня потом еще две репетиции было и одно интервью, где мне пришлось рассказывать, как мне хорошо работается здесь. А я устала! Я домой хочу, к родителям. Придя в номер после всех репетиций в одиннадцать часов, я застала Юлю читающей что-то. Она, увидев меня, поинтересовалась, как прошел мой день. - Я хочу домой, - сказала я и упала на кровать, утыкаясь головой в подушки. Юля рассмеялась. - Поверь, сейчас у всех такие чувства, - поделилась девушка, я повернула голову в ее сторону, не отрывая головы от подушки, и поинтересовалась, во сколько завтра завтрак. – Вроде в девять, а в десять приедет автобус за нами, чтобы ехать на репетицию. Угукнув в ответ я провалилась с сон

***

      Очень правильно говорят, что утро добрым не бывает. Во-первых, я проспала. Причем жестоко проспала. Я проснулась в половину десятого, за полчаса до отъезда, когда нам в двери комнаты начал барабанить Макс Нестерович. Проспала не только я, но и Юля. Мы, две клуши, забыли поставить будильник и в итоге проспали. Во-вторых, я обожглась об утюг, когда гладила рубашку, попутно кушая бутерброды, принесенные нам с Юлей Максом. Руку теперь жжет очень сильно. В-третьих, после вчерашней растяжки от Мигеля все тело болит. В общем, я не знаю, как я нормально добралась до павильона, так ничего не сломав или не порвав одежду, хотя, когда выходила из номера, была на сто процентов уверенна в обратном.       Репетиции прошли в нормальном темпе, только было немного тяжеловато танцевать, но Мигель, видимо знает, что у меня сегодня все болит, не так сильно ездил по мне. Зато Максу повезло меньше – наставник отрывался на нем за двоих, при этом создавая непринужденную обстановку, которая была как раз кстати. После второй репетиции некоторые из нас сидели в комнате отдыха, а большинство пошло в кафе, которое находилось как раз за углом. Я, Никита Орлов, Тимофей Пименов, Олег Клевакин и Полина Бокова, сидим за длинным столом, обговаривая свои номера. Кто и что кому ставит. - А ты чего такая вымотанная? Мы ведь всего два дня репетируем, - сказала Полина, кладя руку мне на сгорбленную спину. Я сидела за столом, уткнувшись в руки, которые лежат на столе. - У меня, помимо репетиций, растяжка с Мигелем, - рассказала я, выпрямляясь, - все болит. - Зачем растяжка? – непонимающе спросил Олег, отпивая чай из кружки. - Ну, я-то танцами никогда не занималась, - пожала плечами я, ерзая. - Ты? – удивился Никита, укладывая длинные руки на стол. Вообще, Орлов самый крутой танцовщик из всех, которые сейчас на проекте. Я посмотрела кастинг, когда он проходил его. Честно, я очень впечатлена. Я, например, никогда бы так не смогла станцевать, за что огромный респект ему от меня. – Да в жизни не поверю! - Хочешь, верь, а хочешь, нет, но это так, - ответила я, доставая телефон. - Мы обязаны станцевать с тобой, - сказал Никита, чуть ударяя рукой о стол. - Ага, обязательно, если меня после первого эфира не выгонят, - хмыкнула я, глянув на экран телефон. Время показывало, что мне нужно уже идти к Мигелю, ибо я уже опаздываю. – Ох, ладно ребятки, я побежала, - сказала я, направляясь в сторону выхода. В спину прилетело "Удачи", сказанное Полиной. Вообще, она очень общительная и милая девушка. Ну, это пока все, что я смогла узнать о ней, за два дня-то.       "Проект Танцы – это школа жизни, которую нужно с достоинством пройти" – сказал Мигель мне, когда я зашла в зал. Но, это не для меня. Я не собираюсь долго здесь задерживаться. Я не интересная, и у меня совершенно нет никаких интересных историй, по которым меня можно судить. Это означает одно: в первых выпусках программы меня просто – напросто выгонят.