В Сторибрук Пришло Рождество

– Алло? – Свон, это Киллиан. Слушай, я не смогу прийти. Образовалось кое-какое дело в участке, но я справлюсь сам. Опрокинь там стаканчик за меня. Эмма нахмурилась, прекратив расчёсывание золотых россыпей волос. – Что за дело? Я думала, мы вместе будем противостоять моим родственникам, пока они будут пытаться сфотографировать всё вокруг. – Я бы пришёл, если мог, поверь. Простишь это старому пирату? – Йохохо? Уверен, что справишься сам? Как мне не знать, что Голд опять вырвал у тебя сердце и вы не замышляете грязных делишек? – Ничего подобного, – ухмыльнулся в трубку Крюк, – Всё нормально. – Так говорят люди, у которых не все дома. Ладно. Но ты же всё равно присоеденишься? Может, чуть попозже, но всё же… – Постараюсь. Удачи. Бросив телефон на кровать, Эмма прошлась по платью пальцами, разглаживая несуществующие складки. Оно было красиво, белое, расшитое золотыми нитями и идеальное. Мисс Спасительница легко крутанулась перед зеркалом, глядя на юбку-колокол. Потом подошла к шкафу и достала огромную вязаную кофту. Надо ей для гномов наряжаться. – Эмма! Ну зачем надо закрывать платье этой ужасной кофтой? Ты такая красивая! Снежка, возмущённо размахивая руками, попыталась распахнуть кофту, чтобы вышитые звёзды стали видны. Но Эмма лишь запахнулась сильнее, хмурясь и скидывая туфли. – Я же его не снимаю. Всё равно Киллиан не идёт. – Почему? – У него какое-то дело в участке. Неважно, мам. Идём. *** – Киллиан! Эмма бросила на тумбочку у двери пакет с единственной едой, которую удалось заказать у Бабули Лукас. Большинства блюд уже не было. Крюк, должно быть, издевался. Сначала бросил её один на один с Прекрасными, а теперь вдруг вызвал её саму в участок. Что опять могло пойти не так, тем более в Рожденственскую ночь? – Боюсь, займу тебя на несколько минут. Есть кое-что. Пройдём? «Хитрит» – отметила Эмма. Киллиан приобнял её за талию крюком, легко улыбнувшись. «Точно хитрит». Но когда женщина увидела «дело», её дыхание перехватило, а все мысли выветрились. Жуткие железные огородки, представляющие собой камеры, были обмотаны гирляндами. У окна, переливаясь красным, жёлтым, зелёным и синим цветом, стояла ёлка, к тому же и украшенная. Огромные красные банты, вперемешку с еловыми ветвями, занимали стену. Потрясающе, волшебно и невероятно хитро. Эмма перевела взгляд намужчину. Здоровая рука Джонса протягивала ей стакан с какао. С какао с корицей. Надо, впрочем, отметить, что в тот момент вдобавок ко всему этому Крюк, продолжая ухмыляться, сказал: – Думаю, тебе стоит посмотреть наверх. Омела. Небольшой участок потолка, завешанный омелой. И это в полицейском участке. Эмма даже не успела подумать «Засранец». Её губы уже встретились с его, ощущая мягкое тепло. И она растворилась. Превратилась в лёгкий тёплый ветерок, уносящийся вдаль. Она перестала думать, теперь всё, что было возможно – чувствовать. Сердце стучало, уносясь вниз. И когда ей стало трудно дышать, Киллиан отстранился, глядя на неё влюблённым взглядом. – Засранец. Умеешь заставить меня поволноваться. Крюк засмеялся, предоставляя возможность пнуть его в бок. Но вместо этого Эмма засмеялась вместе с ним. Ничего, что она позволит себе немного побыть счасливой. Это же Рождество. Мечты сбываются. Вскоре они опять целовались, абсолютно ничего не замечая. А празднующие в кафе «У Бабушки», выглянув в окно в самую полночь, обнаружили на улице множество снежинок, которые, кружась, ложились на землю. Снегопад устроил настоящие, огромные сугробы на улице, которые дети тут же начали первращать в крепости. В Сторибрук пришло рождество.