Крики волшебного зеркала

      Оля зажмурила глаза и набрала воздуха в легкие, как перед прыжком в воду. Вот сейчас она услышит красивый звенящий голос, будто ударяются друг о дружку хрустальные стеклышки, а по глади зеркала побегут голубые волны. Останется сделать всего один шаг, и Оля окажется дома. Сможет наконец-то обнять родителей и попросить прощения у бабушки. Ее охватил такой трепет, такое волнение!.. Стоит уходить, чтоб возвращаться.       Больше устоять на месте Оля никак не могла, она прыгнула на встречу ново-старой жизни и, больно ударившись лбом, упала на пол. Но это такие мелочи, по сравнению с разрастающимся счастьем в груди. Сколько времени она провела в волшебной стране зазеркалья? Наверное, целую вечность. Не сдержавшись, Оля бросилась в пляс по собственной передней. Приложила ухо к старым часам – тикают! Каким родным послышался ей столь привычный звук. Провела пальцами по всем бутылочкам и баночкам на трюмо, побренчала мамиными ключами. Покачалась на стуле, он, как и прежде, не выдержал напора и противно заскрипел. Опустилась на колени и погладила связанный бабушкой коврик. Шерсть была жесткой и колола нежные пальчики – совершенная вещь. Оля вскочила на ноги и принялась кружиться по комнате, пока не уткнулась носом в папино летнее пальто, вынутое мамой из сундука, чтобы оно проветрилось. Оля блаженно втянула воздух ноздрями и вскрикнула. Пальто не пахло нафталином!       Казалось, что прошли долгие годы, приключений хватило бы на пару жизней. Оле думалось, что она изменилась: повзрослела, научилась смотреть на себя со стороны и наконец поняла что-то очень важное. Но стоило ей только очутиться в родной обстановке, как наружу вновь вылез взбалмошный ребенок. Вешалка всегда стояла в правом углу передней, а сейчас – в левом. Все предметы обстановки находились не на своих местах. Теперь Оля отчетливо видела разницу. Выглядели они так же, да и на ощупь не изменились, но уже не вызывали никаких эмоций, словно были пустым местом.       Оля на ватных ногах подошла к зеркалу и вздрогнула. На нее смотрели два голубых глаза. Ее глаза. Ну, почти ее. - Яло! Что произошло?! Она промолчала, лишь приложила ладонь к стеклу. Яло находилась так близко и казалась недосягаемой одновременно. Оля невольно повторила ее жест. Но вместо тепла руки, как бывало раньше, когда они вместе спасали Гурда и королевство от козней Нушрока, осталась только ледяная гладь. - Глупенькая! Яло почти пела, раскладывая слово по слогам, как сама Оля никогда не делала. Она вообще саму себя напоминала лишь едва. Разве что глаза да русые косички с бантиками. Но кому важны такие мелочи? - Яло, я не понимаю… Выпусти меня! Нам нужно поменяться! Я тоже не хочу с тобой расставаться, но мне, правда, пора домой! - Глупенькая! – вновь донесся собственный искаженный голос.       И тут Оля рассмеялась. Громко и звонко, как умела. Яло раньше тоже так могла. - Я бы так никогда не поступила, значит, и ты не сможешь. Смех Яло прозвучал, как из испорченного граммофона. По спине побежали мурашки, а в душе поселилось липкое смятение. Оле захотелось зажать уши ладонями и спрятаться в надежном месте, где этот безумный смех не смог бы ее найти. Только вот она стояла в передней. Своей передней. По другую сторону зеркала. Был ли дальше, за этими стенами, мир, она тоже не знала. Единственной верной аксиомой являлось то, что от голубых глаз никуда не деться. - Ты забываешь о главном: теперь я по эту сторону.       Яло медленно достала из ящика комода, где хранились папины инструменты, молоток. И в последний раз подмигнула Оле, как старой подруге.       Удар. Удар. Еще удар.       Мир вокруг задребезжал. От гула заложило уши. Хорошо еще, что не лопнули барабанные перепонки. Только о здоровье думать было некогда, потому что у Оли в руках был молоток, и она безжалостно колотила им по зеркалу, слушая, как оно кричит в посмертной агонии. «Что будет, если я разобью зеркало?»       По стеклу затанцевали паутинки-трещинки, их было так много, что и не счесть. Ручейки, реки и моря, из которых сочилась багровая кровь. Завораживающее зрелище. «Ты останешься здесь навсегда».       Зеркало умирало. Оля встречала их общий конец.       По ту сторону стекла она увидела бабушку, видимо, прибежавшую на шум. Бабушка опустилась на колени и обняла Яло. Слов было не разобрать. Да и разве они имели значение для пустого отражения? Карикатуры, которая была когда-то девочкой Олей?       Из тысячи окровавленных осколков на нее смотрела Яло. Ее лицо озаряла улыбка, которая собственных Олиных губ не растягивала ни разу.       Сказки любят наивных.