Раз-два, три-четыре.
Мы уже в твоей квартире.
Пять-шесть, семь-восемь.
Не пугайся, очень просим!
Всхлипывая и дрожа от страха, малышка химера как можно быстрее юркнула под свою кроватку. Покрывало как раз кстати свисало до самого пола. Как только Эмберли смогла принять более-менее удобное положение, входная дверь с грохотом распахнулась. Чтобы не закричать, девочка крепко зажала рот ладошкой. Если её обнаружат, она погибнет. И больше никогда не увидит маму с папой. А ведь совсем скоро должен быть её день рождения, она ждёт-не дождётся новой красивой куклы, которой ей обещала мама с самого начала года!Ты накройся одеялом,
Мы искать тебя не станем.
Но как только нас увидишь,
Приговор себе подпишешь!
Бесформенные зеленые тени стали расползаться от Сашеньки. Словно живые, они ластились к парням, награждая их болезненными тычками. Но Джиген твердил, что всё под контролем, что Саша всё еще под впечатлением плохих слов этого сукина сына, которого он обязательно измолотит. Но история ещё не была закончена: Шаги и голоса заполонили собой всё окружающее пространство. Хлопали дверцы шкафов, переворачивались кресла, шуршали сорванные с петель шторы. Из многочисленных слов можно было разобрать повторяющиеся фразы о том, что «тварей сейчас нет», а «их отродье где-то здесь». По щекам притаившейся под кроваткой и почти не дышащей Эмберли катились горькие слёзы. Ах, если бы только пришли мама и папа! Если бы они всё услышали и прибежали сюда! Пожалуйста, беззвучно умоляла малышка, пожалуйста! Я не хочу умирать, не хочу! И грохот шагов был всё ближе и ближе. Как вдруг Эмберли неожиданно резко схватили за хвост и выдернули из её убежища! Громко закричав от страха, девочка попыталась хоть за что-то ухватиться, но её пальчики лишь скользнули по половицам. В страхе она забыла хорошенько спрятать хвост, и именно его кончик, торчащий из-под кровати, и выдал её!Ты лежи тогда спокойно,
И умрёшь вполне достойно!
Если будешь ты кричать
И на помощь кого звать,
Будем очень сильно мучить!
Мы молчать тебя научим!
Ох, как же она билась, брыкалась, даже пару раз укусила того, кто её держал! Но увы, силы были неравны. И всё, что оставалось маленькой Эмберли —рыдать, умолять, просить… Но её слёзы потонули в Их безжалостном смехе и угрозах. И Их не растрогал даже полный ужаса вопль малютки химеры, едва её нежных ключиц коснулась грубая верёвочная петля… Костёр, резко вздувшись вверх, угас во мгновение ока. Саша вскочила со своего брёвнышка, глаза её фосфоресцировали во мраке. На лице, которое уже было белее полотна, был такой ужас, словно именно ей только что накинули петлю на шею. — Я сейчас, я сию минуту… Мне нехорошо… Скорей всего, тот салат надо было выкинуть… Я… я… — с этими словами мисс Сильверштейн скрылась куда-то в темноту. — Сама испугалась… собственной истории, — вздохнул Шерлок, — уф. И зачем она нам её рассказала? — Ей страшно, — ответил на это Дайсуке, — она боится своей силы, потому что прежде чем научиться ею владеть, её надо принять. А вот это… — Джиген вздохнул, — пока очень сложно. Ладно. Вы пока костром займитесь, а я Сашу поищу.***
Он нашел её быстро. Зеленые всполохи выдали её убежище с потрохами. Химера стояла к нему спиной, у ствола могучей сосны. Лицо она спрятала в ладонях, её плечи мелко тряслись, и во всей её позе было сильное напряжение. — Солнышко? — позвал её новоиспеченный папаша, — как ты? — подошел и повернул её к себе. — Ха-а?! — едва Саша подняла на него испуганные глаза, от неё отошла зелёная волна и Дайсуке ощутил такой толчок в грудь, что не сумел устоять на ногах. — Ох, — приземлился на задницу, — ну ты и сильна, дочурка. — Папа! Папа, прости! — Саша чуть не зарыдала, — я не хотела этого, честно! Боже, что со мной не так?! — Тише, — стрелок поднялся и обнял дочку, — ты мечешься между огнями. Не можешь принять и понять — Я ведьма, папа. Дьявольское отродье. — Ты — моя красавица, — Джиген приподнял заплаканное личико и вытер горькие слезы, — не кори себя. Всё обустроится. С тобой я, твоя мама, Мик, Шерл и остальные… Ну что тебя гложет, детка? Расскажи папе. — Да, — химера поняла, что ей уже не отвертеться, — мне опять приснился плохой сон. Что-то в последнее время они зачастили. Господи, я не знаю, что сейчас на меня нашло! Прямо понесло, как лыжника с горы! Но этот кошмар просто всю меня изгрыз… — Ты эту девочку знала, да? — Нет, никакой Эмберли я никогда не знала. Той девочкой в кошмаре была… была… — Ты? Правильно? Ты боишься… — Потому что, — Сашино лицо исказилось болью, — потому что, как я могу признаться ВАМ, что до сих пор побаиваюсь людей?! После всего, что… Потому что я… я боялась, что если я… что за это вы можете… вы перестанете лю… О, я не могу — я не могла бы! — химера опустилась на корточки и вновь закрыла лицо ладонями, не в силах смотреть в глаза названому отцу. Деревья, что росли совсем рядом, зашумели, хотя ночь была безветренной. — Шшш, — Дайсуке опустился рядом с ней и вновь обнял её, — мы тебя все любим. Ты — наша надежда и опора. — П-правда? — когда Саша вновь осмелилась взглянуть на него, её лицо было мокрым от слёз. — Ты всегда можешь обратится ко мне или к Джорджине, или к Шерлоку, или к Мику. Мы тебя выслушаем, поможем. Мы — все твои друзья и родственники. Не надо держать страхи в себе. Они только убивают душу. Успокойся и вернемся к костру. Хорошо? — Эмм… прости за вопрос, папа. У вас же нет с собой верёвки? — Ну что ты, глупенькая, — Дайсуке поцеловал её в лоб, — какая веревка? Кто на тебя руку поднимет, без руки останется. Я тебе гарантирую — Я кое-что слышала, папа, — пробормотала химера, когда они уже подходили в месту их отдыха, — если я — дьявольское отродье, то из моих порезанных вен не пойдёт кровь. Саша остановилась на полпути. На неё накатил внезапный приступ плача. Который, видимо, она сдерживала слишком долго. — Милые мои… — она не успевала утирать потоки солёной воды, и слова давались ей с большим трудом, потому что она просто задыхалась между новыми всхлипами, — м-милые… Я з… Я з-знала это… — Ага, а если пьяницу — то из вен коньяк потечет. Ну чего ты? Когда ты первый раз Нудл спасала от педофила, ты же до крови поцарапалась… Успокойся. Ты — нормальная девочка! — Ч… что б-будет… завтра? В-в… во что я об-бращусь завтра?! — В красавицу.