Синий вереск

      Гил сделал небольшой глоток чая и перевернул очередную страницу отчета. Закатные лучи, проникавшие в дом через кухонное окно, скользили по столу, оставляя цветные тени на бумаге с крохотным шрифтом. Поставив чашку, Гриссом отложил читаемый лист, потер уставшие глаза и откинулся в кресле. Уголки его губ дрогнули, когда он почувствовал мягкое прикосновение к своему плечу.       Знакомая, излучающая спокойствие фигура присела в кресло напротив и сделала глоток из собственной чашки – два кусочка сахара и капелька меда, в отличие от его молока с одним сахаром. Он все время дразнил ее из-за этого: госпожа любит сладости больше, чем ученый. Но она полностью игнорировала его замечания, если не считать легкого изгиба уголка губ.       Его мобильный зазвонил внезапно, нарушая покой, и Гриссом с трудом удержался от громкого вздоха. Он посмотрел на дисплей и не удивился, увидев там имя Кэтрин. Машинально встал и молча двинулся к двери, затем остановился. Круто развернувшись на каблуках, Гил быстро обошел вокруг стола и, взяв ладонь женщины в свою, поднес ее к губам и пробормотал:       – Хизер...       На ее лице заиграла неширокая, но искренняя улыбка. Он вновь отстранился и сделал неуверенный шаг к двери. Когда Хизер заговорила, ее голос был искренен и добр:       – Все хорошо, Гил. Повеселись там.       Гриссом улыбнулся. Она была одной из тех немногих, кто понимал его радость от раскрытия преступлений, не важно, насколько отвратительных. Уходя, он четко слышал мотив напеваемой ею песни, и его улыбка стала еще шире. Тот факт, что Хизер умела петь, был их маленьким секретом – она отказывалась делать это, если в доме был кто-то, кроме них двоих. Гил забрался в свою машину и направился на работу.       Оказавшись на месте преступления, он показал полицейскому удостоверение и встретился с Кэтрин, которая быстро начала вводить его в курс дела. Когда она закончила, он на мгновение задумался и притворился, будто бы не услышал ее любопытного: "Гриссом, ты напеваешь себе под нос?"