Чёрный

Теплый, но безумно слабый свет единственного на улице масляного фонаря безуспешно пытается развеять ночную темноту, которая тянет черные, грязные лапы к одинокой фигурке, сидящей на покосившейся, некогда зеленой скамейке. На прогнивших досках сидит маленькая девочка в стареньком платье и, подтянув колени к груди, со страхом смотрит на темную улицу, по которой двигаются черные силуэты людей, которые не обращают внимание на ребенка. - Мама, где ты? - тихо подает голос девочка, вытаскивая из глубокого, единственного кармана маленького плюшевого медвежонка с почти оторванной лапой. Игрушка печально смотрит на мир разными пуговичными глазами - черным и зеленым - и улыбается криво вышитым ртом. - Ребенок, - неожиданно раздается над ухом громогласный мужской голос, и девочка, поворачиваясь к огромному во всех отношениях мужчине в костюме городового, сильнее прижимает к себе игрушку, словно боясь, что ее отнимут. Городовой, высокий, накачанный мужчина с маленькими, близко посаженными глазками цвета переваренной капусты и жиденькими, белесыми волосами, злобно и немного радостно смотрел на ребенка. - Где твой отец? Или мать? - Она сейчас прийдет, - тихо ответила девочка. - Она мне сказала ее здесь ждать. - Ты мне тоже самое три дня назад говорила, - холодно заявил городовой, оглядываясь на идущих за ним людей в черных костюмах. Их лица по глаза были закрыты плотными марлевыми повязками, а в глазах блестел странный, холодный огонь. - Где твои родители? Девочка нечего не ответила, и мужчина, схватив её за тоненькую руку, заставил встать и открыть взглядам людей худенькие, ободранные коленки. - Бездомных детей отправляют в детский дом, - холодно заявил городовой, и девочка побледнела - все знали, что хуже детского дома для ребенка ничего нет. - Чья ты? - Не надо в детский дом, - она умоляюще шмыгнула носом, безуспешно дергая руку. - Пожалуйста, не надо. - Это мой ребенок, - неожиданно подал голос один из Черных, как толпа называет сопровождающих городового стражников, и городовой, покраснев от злости и едва сдерживаемой ярости, обернулся к нему. - В каком смысле “твой”? - Она из дома сбежала, паршивка, - уверенно соврал Черный, подходя к ребенку и вытаскивая тонкую ручку из огромной ладони городового, покрытой шрамами и мозолями. Девочка ничего не понимала, но все же, ничего не сказав, спряталась за спину Черного, который перед этим сильно ударил ее по затылку. - Дома трепку ей устрою. - Тогда на сегодня свободен - убери ребенка с улицы и следи за ней получше, - мрачно буркнул городовой. - А то отправим в детский дом - потом не найдешь. Черный послушно кивнул и, бросив строгий взгляд на прижавшуюся к нему девочку, направился в сторону одной из темных улиц, что-то бормоча себе под нос. Уже входя в темноту, он ощутил, что ребенок, схватив его за полу плаща, изо всех сил тянул его назад. - Ну что такое? - закатил глаза Черный, оборачиваясь и глядя на ребенка. - Что не так? - Я боюсь темноты, - прошептала девочка, жалостно глядя на своего спасителя, который, тяжело и обреченно вздохнув, нагнулся, поднял худенькое тельце на руки и, заставив ее отвернуться от темноты улицы, спокойно пошел дальше. - Ты слишком легкая для нормального ребенка, - заметил он минут через десять, когда они уже подходили к старому, но явно крепкому дому. Черный осторожно похлопал ее по спине, спрашивая сам себя о том, как он умудрился забрать ребенка с улицы, даже не задумавшись о своем решении. Просто ему вспомнилась его младшая сестра, которая умерла от тифа в семь лет. - Ты когда хоть ела в последний раз? - Не помню, - тихо ответила девочка, с трудом держа слипающиеся глаза открытыми. - Не спи, - предупредил ее Черный, осторожно и неловко поглаживая ее по спине, которую с трудом прикрывало старенькое платье. - На улице знакомиться с тобой не хочу - могут узнать. Но вот еды у меня нет, только завтра принесут. Они вошли в дом, где их встретила сухонькая старушка в аккуратном старом платье и белом фартуке. Седые волосы были уложены в старомодную прическу, а все лицо было покрыто сетью глубоких морщин. - Добрый вечер, - резко поздоровался Черный, чуть ли не взлетая по лестнице и не оглядываясь на удивленную старушку, которая уже привыкла к тому, что мужчина приходит на час с лишним позже, швыряет ей для стирки заляпанный кровью плащ и закрывается в комнате, после чего спускался вниз в таком же костюме и возвращался через час с каким-то свертком, пахнущим каким-то странным, едким раствором. Комнатка была небольшая, но хорошо обустроенная - не пропускающие звуки толстые стены, на одной из которых висела целая коллекция различного оружия - от простых, грубых метательных ножей до редких нунчаков с интересной резьбой. Два небольших окна пропускали достаточно света, чтобы освещать комнату, когда свечи были погашены. На полу рядом с кроватью лежал небольшой ковер из недорогой, но качественной шерсти. Кровать была простая, срубленная из дешевых досок, а на ней лежал не толстый матрас прикрытый черным одеялом с серым узором. - Как тебя зовут? - поинтересовался Черный, усаживая девочку на шатающийся стул, стоящий рядом с таким же столом, быстро, привычно снимая плащ и маску и кидая их на вешалку. Под маской обнаружилось совсем не аристократическое лицо - оно было словно вырублено из твердого куска дерева, а некогда красивый, римский нос был когда-то разрублен напополам, и на нем белел глубокий рваный шрам. - Я у тебя спрашиваю. - Алекса, - тихо ответила девочка, и Черный хмыкнул, снимая черный костюм, под которым оказалась серая плотная рубашка и черные брюки, обрезанные чуть выше колена. - А на самом деле? - Александра, - неохотно призналась девочка, дергая себя на смешную косичку цвета осенней ржи. - А вас? - Себастьян Часак, - холодно ответил Черный, ложась на кровать и глядя на неуютно сидящего на стуле ребенка. Немного подумав, он махнул рукой на свою привычку и поманил девочку, которая старательно не смотрела на коллекцию оружия, к которому только что присоединился длинный кинжал с прямым, тонким лезвием, широкий охотничий нож с черной, деревянной рукояткой. - Иди сюда. - Зачем? - насторожилась девочка, перебирая нижнюю часть платьица и оценивающе глядя на закрытую на ключ тяжелую дверь, понимая, что убежать будет трудно. Только через окна, которые впрочем находились под самым потолком. - Если хочешь спать на полу, спи - я мешать не буду, - пожал плечами Черный, переворачиваясь спиной к ребенку и натягивая одеяло до груди. Александра немного подумала, но все же, незаметно соскользнув с табуретки, тихо подобшла и легла на самый краешек кровати, осторожно укрывшись краем одеяла. Себастьян фыркнул и сонно закрыл черные как ночь глаза, сложив руки на груди. - И зачем я тебя забрал от туда? - Не знаю, - прошептала девочка, очень медленно и неловко натягивая себе на плечи одеяло, из-за чего ей пришлось немного, на пару сантиметров придвинутся к мужчине. - Но спасибо. - Спи, завтра рано вставать, - не в попад ответил Себастьян, засыпая, но все же на всякий случай предупреждая. - Если попробуешь что-нибудь украсть, я тебя найду и уничтожу… К тому же, тут даже окна не открываются. - Мне ж идти некуда. Да и красть оружие нелепо.