Монах и убийца

Он не должен был умереть, этот мальчик. Слишком хорош собой, слишком упорен и слишком юн: маленький послушник, не прошедший еще ритуала посвящения, не обагривший руки священной краской, шагал рядом с учениками Лотоса, ибо императору нужны были его верные солдаты. Все – и каждый. Его ранили страшно. Он потерял один глаз и, как думали лекари, потеряет и жизнь – но часы шли, а он все дышал. То замирал ненадолго, то опять начинал метаться, сминая мокрые простыни, и звать брата. Братом маленький побродяжка с улиц Имперского города звал мрачного странника из далеких краев, который, несмотря на молодость, успел уже обзавестись несколькими шрамами и похолодеть глазами, и потому с ним мало кто решался заговорить. Послушник Лим впервые повстречал его в тот самый день, когда странник пришел в Имперский город и – немногим позднее – поручился за них обоих перед монахами Лотоса; а в последний раз они говорили в том же городе, еще до выступления, и разговор этот мало походил на дружеское прощание. «Ты стараешься напрасно, - сказал странник, назвавшийся Цзу, ибо никто не знал его настоящего имени. – Хочешь быть и камнем, и змеей, что таится под ним. Это еще никому не удавалось». Но Лим посмеялся над ним. «Я стану тем, чем захочет император, - так он сказал. – И не воображай, будто знаешь все на свете. Ты неповоротлив и стар, и когда-нибудь я тебя побью». Ибо в то время среди боевых искусств прославился таинственный и смертоносный стиль Гадюки, и Лим, до того прилежно изучавший тысячелетнее искусство Камней Вечности, был очарован новичком. Он тренировался – сперва с другими монахами и послушниками, затем, когда стало ясно, что он безнадежно отстает от других, в одиночку, и винил в своих неудачах собственную неповоротливость, ревнивые Камни, невозмутимого Цзу, не изменявшего верному посоху. Где мальчишке было знать, что постигнувший искусство боя Гадюки должен обладать сердцем, нечувствительным к ее яду. А каменная неповоротливость Лима спасла ему жизнь: он лежал в горячке, когда император поднимался по ступеням к главному храму Обители Скорби, в окружении верных Лотосов и их предводителя, Руки Небес. Долгая Засуха окончилась; император победил, но из сопровождавших его не вернулся ни один. Маленький Лим забылся сном, когда Рука Смерти склонился над его постелью. Кроме Великого Дознавателя Цзя, чье имя знающие произносят с не меньшим трепетом, чем имя самого Руки Смерти, дознаватель Лим – единственный из Убийц-Лотосов, который скрывает свое изменившееся лицо. На правом глазу он носит повязку, и говорят, будто это увечье он получил еще до того, как принес Руке Смерти клятву верности. Но об этом, если вам хочется жить, лучше не болтать. - Госпожа Ву сказала мне, что только последователю Открытой Ладони откроется секрет Камней Вечности. А чтобы овладеть стилем Гадюки, нужно идти по пути Сжатого Кулака. Цзу, Лим использовал оба стиля. Он застал меня врасплох. Если бы не Звезда, я была бы уже... Как это может быть, скажи? Прежде чем ответить, отшельник долго смотрит в огонь. Годы его не пощадили: на теле прибавилось шрамов, а в глазах не прижилось тепла. «Он зовет себя Прозорливым Цзу? Надо же». - Теперь ты знаешь, что делает с людьми Рука Смерти.