Mustang Kids

Small town gang got nothing to do, We got guns, got drugs, got the sun and the moon

А никто бы в жизни не мог подумать, что дружба между ними возможна. Они встречаются через год, после того, как ее отправляют на реабилитацию в Швейцарию, после слишком веселых выходных, которые закончились в частной клинике, под капельницей и с трубками в венах, (а еще ей запретили с ним видеться, но это была только половина трагедии). В холе университета Джонатана как раз отчитывают за очередной скандал, из-за студентки первокурсницы. Там, кажется, родители этой девочки, которые орут (наплевав на публику и зевак, в числе которых Джульетта оказывается, честное слово, случайно), что они его затаскают по судам, на что Джонатан отвечает, что из Изабель жертва, как из шлюхи - монахиня и идет прочь. - Я смотрю ты все такая же сволочь. Сначала он не верит своим ушам. Останавливается, но не оборачивается. - Да ладно тебе, Джей, ты же не призрака услышал. Джульетта делает вид, что рассматривает ноябрьское небо (которое слишком синее и безоблачное для этого месяца, наверное, это хороший знак для их дружбы – встретится вновь в такую располагающую погоду) и лишь потом раскрывает объятия. От него все еще пахнет слишком знакомо, а в кармане джинсов есть пачка сигарет, да и сам Джонатан не сильно изменился за год. Хотя, честно признаваясь, Джульетта этого боялась, как огня. Нет, он все тот же мудак в дорогом костюме, у которого она всегда на хорошем счету. Да, она безумно сильно скучала по этой акульей, нахальной улыбке, пока коротала дни в группах поддержки и в креслах лучших психиатров, попутно изучая достопримечательности (из которых главными были дегустаторские выставки вина и шампанского в Грюйере). В нем чуть меньше раздолбайства и в два раза больше агрессии. Лимит превышается почти каждые сутки, и Джульетта может только представлять лицо Валентина, когда тому нужно вытаскивать сына из проблем. Валентин же у них судья – дела и проблемы заминаются быстро и почти безболезненно, пополняя его деньгами карманы расстроенных девочек и избитых мальчиков. Редко когда исправительные работы, которые почему-то ни хрена его не исправляют. - Вернулась-таки. - Ты бы без меня пропал, Джей. (Не то что бы ты и так не был в шаге от падения на самое дно, но не мне тебя упрекать) Эта фраза – ее персональная мантра. Она говорит ее каждый раз, когда Джонатан влипает в какую-то хуйню, из которой его потом ей надо вытаскивать. Она проносит ее через десять (десять!) лет их дружбы, которую не то что водой не разольешь, не проймешь никакой кислотой, сплетнями, ссорами, запретами и скандалами с родителями. Он – самое постоянное, что есть в ее жизни на данный момент. Джульетте кажется, что у них это навсегда. Джульетта редко в чем ошибается. - Все так же лечишь приступы депрессии таблетками? – Джонатан хитро щурится, ловко доставая у нее из кармана «Аддерол», который почти пустой, хоть и куплен был пять дней назад. Через третьи лица. Джульетте иногда кажется, что легче найти где-то косяк или экстази, чем эти таблетки. - А ты приступы злости сигаретами, драками и девочками быстрого питания? Видит, что костяшки пальцев сбитые, да и следы от чьего-то кулака на скуле (и у кого только хватает ума портить такие скулы?) хоть и чуть-чуть, но заметные. Как и дурацкий засос на шее: аляповатое фиолетовое пятно непонятной формы, прячется под шарф, но Джульетте все равно хватает времени, чтобы его заметить. - Туше. Она забирает его к себе, на съемную квартиру, где есть парочка бутылок коллекционного красного и бутират. Найденный стопроцентно случайно. Там Джонатан говорит ей о четвертой поправке и прочих юридических терминах, потому что у него как-никак третий курс юридического. Джульетте кажется, что он хочет изучить систему изнутри только ради того, чтобы находить в ней лазейки для себя, а не защищать отморозков разной степени. Джей и Джей остаются на квартире до самого утра, потому что еду можно заказать, а поговорить обо всем, что случилось, нужно. Джульетта рассказывает о своих недопроблемах и понимает, что не надо было тратить деньги на тех непонятных психиатров, когда вот он, сидит перед ней, и ей хочется говорить. Так хочется говорить. Сначала говорить, а потом слушать, курить и кивать, узнавая, что девочка по имени Кларисса, которая прочно так засела внутри и нихрена от нее не помогает, все еще ебет ему мозги, пусть и на расстоянии. Джульетта не хочет осуждать, друзья не для того нужны, а уж такие, как у него и подавно. Они там надолго, очень надолго, до того самого момента, как Джонатана не забирает полиция. Его обвиняют в поджоге и попытке убийства. Мальчик с детства любил играть со спичками и не любил делиться – вот вам и результат. Золотой мальчик Джейс валяется в клинике с ожогами. Клэри рядом с ним, охваченная ненависть, словно пламенем, она отходит от своей эпичной любви всей жизни (на которую Джульетта всегда смотрела с большим скептицизмом) только на два часа, когда едет в суд давать показания, как свидетель обвинения. В этот раз Валентин его уже не отмазывает. Он давит его сам, давая высшую меру наказания. При Джульетте Валентин говорит не стесняясь (видимо, он смирился, что ее от него уже не отделишь) о том, что «Заебался разгребать дерьмо». Джульетта понимает, что где-то между бутылками с вином и разговорами она крупно проебалась, и жалеет, что не сбежала из гребанной Швейцарии в тот самый момент, как из ее организма вывели все наркотики и алкоголь. Они могли бы улететь на Карибы или куда-то в Шри-Ланку. Курить траву, бродить по пляжам и познавать дзен, вбирая в себя солнце и соленую воду. В этот раз мантра не срабатывает. На ближайшие пять лет это точно.