Положи меня

«Положи меня», — попросила Сакура, подняла на него большие малахитовые глаза, полные взаимности, и Гаара с удовольствием послушался. Её слова были чудом, к которому он стремился, но Сакура не умела распоряжаться властью. Она любила и была любима.  Годы в неделях навещали его кабинет, солнце Конохи пахло её кожей и было мягче её рук. Розовые пряди ухоженных волос окрашивались пустынной ночью, казекаге отказывался от своих трагедий.  Они не заметили, что взрослели, что плечи их должны были болеть от возложенных ожиданий и надежд. Они питали собственные весенние надежды, и всякий раз, прощаясь в его кабинете, Сакура улыбалась, Гаара смотрел на неё.  Уже не в этот раз.  — Верни меня на место, — натянутые слова, не имеющие и капли обычной магической силы. Гаара слушает её внимательно, но рук не опускает. Поднятая на них Сакура упрямо смотрит ему в плечо и дерётся со слезами внутри.  Они не могут позволить своим чувствам жить дальше. Её дом в двух днях песчаных пустынь и лесов от его несвободной крепости. Если Сакура останется, тоска разорвёт её сердце раньше, чем это сделает новая жизнь. Сакура слишком верна, Гаара – каге, но место рядом с ним пустует.  Он сам не без слабостей. Он кладёт верную своему сердцу куноичи и ложится рядом. Ночь умирает вместе с их нерождённым будущим, Сакура поднимается, чтобы притвориться. Она уйдёт перед полуднем, ей нужно будет собрать свою сумку опасных лезвий, и Гаара не отнимет у неё необходимых на это секунд.  А пока: «Ложись».  И она слушается.