Подвал

Сжав кулаки, Паша кинулся на постового, который и не подумал защищаться. - Как?! Кто это был?! Кто стрелял?! Ты… урод… Ты со своим автоматом здесь стоишь… Подонок! Ты куда смотрел?! Рома, переглянувшись с Леной, бросился разнимать. - Ткачик, да ты че? Че с тобой?! Эй, ты меня слышишь?! - Че со мной?! Че со мной?! Да, это с вами че такое?! Зимину грохнули прям перед отделом, а вам плевать?! - Ткач, да что ты несешь? С чего ты взял? В обморок она свалилась. В обморок! Мгновенно перестал сопротивляться и убрал со своих плеч руки друга. - А…это… Так она жива? Чувствуя, как земля уходит из-под ног, Паша уставился на Лену, которая прижимала платок к голове Ирины – чуть выше правого виска. Савицкий проследил за взглядом Павла. - Да, головой она ударилась, когда падала! Ткач, ты чего вообще так распсиховался? Лица на тебе нет. Че случилось-то? - Да я… - Ткачик, ты какой-то странный. Че случилось? Из-за Зямы весь на панике. Ну обморок, с кем не бывает… Она же тоже человек. На улице стали собираться сотрудники и среди них был Щукин, который внимательно наблюдал за происходящим, не вмешиваясь и не вступая в общие разговоры. Ткачев понял, что только что выдал себя. Костя конечно видел, с какими отчаяньем и злостью он набросился на постового. Надо же было так облажаться! Еще Паша вдруг самой кожей ощутил, что покровитель Щукина где-то совсем рядом. И этот неизвестный человек, и Костя - они оба чокнутые и они могут пойти до конца. Ткачев решительно развернулся к Савицкому. - Ромыч, заткнись! Не спрашивай меня ни о чем! Просто сделай как я прошу! - Да, я вообще ничего не понимаю! - Ромыч, просто сделай! - Что ты хочешь?! - Отнеси Зимину в мою машину. - Ты охренел?! - Ромыч, просто делай, как я говорю. - Так, скорая едет! - Придумаете что-нибудь. Вон пускай Лена изобразит, что ей плохо. Ром, ты мой друг. Просто поверь мне, хорошо? Савицкий несколько секунд стоял молча, как будто изучая Пашу, и наконец выдавил: - Хорошо. Лена изумленно смотрела на то, как Рома поднял Зимину на руки и понес к машине. - Э-э-э-э, Рома, а что ты делаешь? - Да, а я что-то не пойму. За спиной Савицкого возник Зотов, который предварительно разогнал всех сотрудников со двора и крыльца. Пока Рома отбивался от вопросов Лены, Ткачев перегородил майору дорогу. - Зотов, я потом все объясню. Зимину увести сейчас нужно. Ты можешь прикрыть все это? Молочная кожа Зотова мгновенно пошла красными пятнами. - Да кто ты такой?! - Не ори. Слышишь, - Паша приблизился к нему вплотную, одну руку положил на плечо. – Я объясню все потом. Ты в накладе не останешься. И от нее, и от меня… Я знаю, ты майор, она полковник и начальник, а я никто, просто опер. Но я сейчас не о званиях говорю. Женщина, которая… которую я… Которая моя, короче… Я ее увезу. А ты прикрой. И со скорой разберись. Так надо. Не дав Зотову опомниться, и быстро проскочив мимо Измайловой, которую сдерживал Рома, Ткачев запрыгнул на водительское сиденье и резко газанул с места. Слепя мигалкой, во двор ОВД как раз въезжала «скорая». В боковое зеркало Паша увидел, как Зотов, Лена и Рома вдруг разом заорали друг на друга. Во всей Москве Паша знал лишь одно относительно близкое и безопасное место, где можно было спрятаться на несколько часов. На выезде из Бирюлево в недостроенной и теперь заброшенной новостройке был вполне чистый и большой подвал. Они с Ромой как-то выследили в этом подвале убежавшего из дома мальчишку и с тех, на всякий, взяли на заметку. Вокруг новостройки с трех сторон была глухая бетонная стена, а с четвертой тянулась на метров 50 корявая лесопосадка. Предполагалось, что все это превратится в благоустроенный двор, но у застройщика видимо закончились деньги. Теперь вокруг то там, то сям лежали брошенные арматура, почерневшие и треснувшие оконные рамы, порванные строительные рукавицы, и разломанные оранжевые каски. В глубине подвала, который скрывался за тяжелой, но не запирающейся дверью, кто-то набросал старые ящики, там же стоял невесть откуда взявшийся старый стул с ворохом газет. Когда Паша вносил в темное затхлое помещение Ирину, у горла появился комок. «Опять подвал…» Зимину пришлось связать. Очнувшись, полковница молча наблюдала за тем, куда он ее везет. Ткачев сам тоже был не в силах вымолвить ни слова, лишь вцепился дрожащими руками в руль и с трудом удерживая внимание на дороге. Но когда остановил машину и попытался поговорить, она казалось его не слышала. Тогда Паша психанул. Он понимал, что фактически выкрал начальницу. Что не знает, кому противостоит. Что она ему не доверяет, что у нее нервный срыв и пробитая голова. Что их может увидеть, кто угодно. Что их может найти убийца… «Либо спасу обоих, либо нас грохнут. Черт! Вот что же делать?! Она знает про меня. Знает про Щукина. Но почему тогда ничего не предприняла? Я не справлюсь один. Я не хотел вмешивать остальных. Я не знаю, кто еще с Щукиным. И на что способен этот чокнутый. Если он психанет и решит нас всех сдать, как Катя? Помощи со стороны просить нельзя. Начнут копать, что нас всех связывает, а это приговор. Зотов и так многое понимает уже… Но я не справлюсь один. Я же могу доверять Роме и Ленке? Фомину? Исаеву?». Паша оглянулся на Ирину. Опять показалось, что она не дышит. От его прикосновения Зимина дернулась, вытянула сколько могла связанные руки, но глаз не открыла. Почти невесомо провел по карманам ее кителя, нащупал телефон, и двумя пальцами вытянул наружу. Вытащил и поломал симку. Затем вышел наружу, чтобы подключиться к Интернету и позвонить Роме на скайп. Нужно было спешить – Щукин хоть и не знал его второй номер, но это лишь дело времени…