Женщина в оковах

      Выдержанное бренди в стакане переливалось в дрожащем отблеске огня камина.       Луна, пойманная Звездой. Изящная звезда заключала в себе полумесяц, сверкая бриллиантами точно так же, как и в первый день, когда к нему впервые доставили его заказ от именитого ювелира.       Знакомая до боли вещица. Как она попала к той малявке?       Раздраженно дернув головой, мужчина поспешил убрать дешевую цепочку, на которой покоился кулон.       Уникальный дизайн, разработанный специально для самой строптивой и непокорной. Правда, как подозревал сам Чжун Пё, для Гым Чан Ди не было особой разницы безумно дорогое ли это украшение или дешевый браслетик на ноге. Она могла одинаково легко потерять оба подарка. И расшибиться в лепешку, пытаясь найти пропажу. С каким упорством девчонка искала кулон на горнолыжном курорте Ёнпхён. С какой паникой мчался Чжун Пё сквозь снежную бурю, боясь не успеть. Вместе с теми воспоминаниями пришли и другие, о последовавшем вскоре за спасением Чан Ди. Образы, что сгущали кровь, заставляя дыхание учащаться и закрывать глаза, восстанавливая в памяти то ее выражение лица. Ее тихие и нежные слова, превратившиеся в чувственные стоны. Маленькие ладони, что могли бить его, и могли сжиматься, комкая плед под собой.       Чжун Пё откинулся на кровать.       Сегодня ему хотелось, как никогда побыть наедине с самим собой.       В этой комнате была заключена не только его память о Чан Ди. В ней оставался тот безумно влюбленный юнец, который был готов на все ради любимой и спасти, и убить любого. Не важно, как бы трудно это не было, нужно было только решить, и Чжун Пё мог сделать это. Он не мог только заставить полюбить себя. Совсем как тот глупый джинн из лампы Алладина.       И вопреки всему… когда в Чжун Пё зародилась отчаянная надежда на взаимность, когда он наконец-то ощутил, что Чан Ди смотрит на него так, как он всегда мечтал об этом, все рухнуло. Рухнуло как карточный домик, которые он так любил строить в детстве. Ведьма все-таки добилась своего, вынудив отступить на некоторое время. Которого, оказалось, более чем достаточно чтобы разлучить их. Неужели Чан Ди так мало знала его, чтобы поверить в те жестокие слова, сказанные им в Макао? Неужели… неужели все, что было между ними, ровным счетом ничего не значит? Неужели все его чувства были только иллюзией, сном для нее? Неужели он, действительно, был настолько лживым и не достойным ее доверия, что проще было поверить в очередную несусветную ложь, нежели в его поступки?!       Он сам был виноват, знал Чжун Пё. Он не нашел выхода из той ловушки, не успел, не сказал ей те слова лично, не решился бросить все и рвануть за Чан Ди, когда она уходила из зала ожидания аэропорта в Макао. Чжун Пё опоздал и потерял свою девочку.       Мужчина поднялся и подошел к панорамному окну; где-то там за раскинувшимися светящимися спутниками скрывался круглый лик луны. За стеклом мерцающий разноцветными огнями город жил своей жизнью.       Где ты, Гым Чан Ди? Здорова ли ты, бандитка и упрямая простолюдинка Гым Чан Ди? Хорошо ли ты питаешься? Кто заботится о тебе и ком заботишься ты?       А возможно, ты уже счастливо вышла замуж и растишь детей от другого? И мне остается лишь этот кулон, как очередное напоминание о моей слабости? – Чжун Пё повернулся и в приступе бессильной злобы смахнул фигурки игрушечных роботов с импровизированного камина. Со сдавленным криком обрушил макет фотографий с запечатленным на них одним и тем же лицом. Расшвырял в разные стороны постельное белье, и мелкие предметы на пол, продолжая громить свою спальню, обставленную точно так же как в далеком 2009 году. Когда он наконец выкинет это наваждение из мыслей и из сердца? Его жизнь словно поставлена на паузу в ее отсутствие. Ты жалок, Гу Чжун Пё. Носить в груди эту сжигающую тоску по первой безнадежно утерянной любви. Он не сможет вечно оставаться наивным ребенком, ждущим ее. Пора отпустить Чан Ди.       Но пальцы только крепче сжимает кулон. Чжун Пё пытается отдышаться и сфокусировать взгляд. Пошатываясь, он подходит к единственному уцелевшему в комнате изображению – фото Чан Ди во всю стену.       Упирается лбом в ее щеку на картине. Разгоряченную кожу приятно холодит стекло. Нет. Он не может этого сделать. Не хочет этого делать. Чтобы не случилось, он не отпустит эту луну.

***

      …Силуэт юноши смутно виднеется на фоне серого неба. Неизвестный стоит, раскинув руки, стоит на самом краю.       Чан Ди знает это чувство. Дежавю. Когда-то это событие уже происходило с ней. Словно сквозь туман она продирается к высокому парню, балансирующему на краю пропасти.       Он оборачивается, и она узнает его лицо. Мин Ха вновь на крыше школы «Шинхва». Чан Ди пытается спросить, как он здесь оказался, но с ее губ не срывается ни звука. В страхе она делает шаг к нему, пытаясь увести от обрыва, но Мин Ха уклоняется от ее протянутой руки.       Он смотрит на нее с оттенком грусти, точно сожалеет что Чан Ди является свидетельницей происходящего.       Закрыв глаза, он делает шаг в бездну.       В следующее мгновение Чан Ди хватает его за руку, чувствуя, как невыносимо горят мыщцы поврежденной руки. В отчаянии она хватает его обеими руками, по-прежнему не в силах подать голос. Еще мгновение, и Мин Ха, удерживаемый лишь ее судорожной хваткой, вскидывает голову и смотрит на нее. Чан Ди в ужасе узнает Гу Чжун Пё. Его кудрявые волосы развеваются на ветру, его темные глаза впиваются в нее из темноты. Он что-то шепчет ей, но не разобрать что именно; паника накатывает на нее с головой – влажные пальцы поспешно выскользают из ее ладоней. Она в остервенении прикусывает нижнюю губу, пытаясь удержать его из последних сил, но вот еще короткое мгновение, и стремглав он летит в развернутую пустоту. Еще одно отчаянное хватание воздуха и Чан Ди безмолвно кричит в черную пропасть.       … Дыша так, словно она пробежала стометровку, Чан Ди резко распахнула глаза. И стукнулась с перепугу головой об стенку лайнера.       - Ай!       - Ты в порядке? Чан Ди! – сидящий рядом Мин Ха обеспокоенно касается ее лба.       Все еще в дезориентации, она смотрит перед собой, чувствуя, как покалывает плечо – старая травма иногда дает о себе знать.       - Опять твоя привычка кусать губы, - Мин Ха нежно касается ее нижней губы, невольно приоткрывая ее рот большим пальцем.       Замерев, она смотрит на него, очарованная мягким светом в его глазах.       Осознав, где они находятся, Чан Ди отодвигается от его прикосновения.       Понимая, что они окружены пассажирами, Мин Ха опомнившись, убирает руку, и растирает подушечками пальцев выступившую кровь.       - Коала, питайся растениями, а не собственной кровью. Всегда знал, что ты скрытый вампир.       - Почему это? – окончательно придя в себя, спрашивает Чан Ди, подкладывая подушку под правую руку.       - Цветом кожи похожа. И сейчас ты бледная как смерть – ответил Мин Ха. - Тебе снился кошмар?       Помедлив, Чан Ди кивнула, мечтая, чтобы он не продолжил расспрашивать.       Правильно поняв ее состояние, Мин Ха перевел тему.       - Что насчет родных? Ты предупредила их, что вылетела раньше?       - Нет, позвоню из аэропорта. К тому же, ближайшее время я проведу в Сеуле, не в Согвипхо. Чжи Ху сонбе сейчас в Германии, он выслал мне по почте контакты подходящего специалиста для Кан Сана, и перечень необходимых медикаментов для диализа.       - Все так серьезно?       - Диагноз прогрессирует. Диализ поможет, но это только замена настоящей почки. Кан Сану нужно оформление в список ожидающих трансплантации почки.       Он нашел ее руку среди складок пледа, принесенного заботливой стюардессой и пожал. Чан Ди ответила, переплетя их пальцы.       Пока они вместе, она готова столкнуться со всеми трудностями и проблемами, которые их поджидают на родине.       На прошлой неделе они работали не покладая рук, чтобы не выбиться из графика и завершить все дела в Австралии. Наконец, последние поставки были завершены, а одобренная заказчиком партия игрушек отправилась в один их самых фешенебельных и элитных магазинов Сиднея. Дождавшись годовщины смерти Ли Дже Мина, Чан Ди и Мин Ха провели поминальную церемонию, навестив могилу отца Мин Ха.       Теперь их ждал Сеул. Волнующий и сулящий много встреч, как приятных, так и не очень.       Чан Ди вновь проглотила комок предчувствия и тревоги. Она сильная, она как сорная трава, что всегда пробьется к солнцу. Она выстоит перед всеми и вся.