Я своё уже отбоялся.
20 марта 2016 г. в 00:36
— Тебе не страшно.
Не вопрос — утверждение звучит в голосе человека, чей пистолет холодит черной сталью дула его висок. Чертовски умелый наемник, хоть и новичок в их мире. В пользу последнего свидетельствовало то, что Саваде было ровным счетом ничего о нем не известно, а информацией о подобных людях он всегда владел в полном объеме.
— Почему? — в интонации нет любопытства или же желания услышать ответ. Словно риторический вопрос самому себе.
«Почему?» — спрашивает Десятый уже у себя. И хочется горько рассмеяться в лицо киллера, да сил уже не достает.
Вся его жизнь после принятия обязанностей Дона была переполнена страхом. И пусть для всех он был идеальным боссом — выдержанным, умным и спокойным, душа его металась будто в клетке, вопя от ужаса.
Сколько ночей он не спал, выискивая малейшие возможности решения очередных проблем мирными путями! Но нет, в жизни редко все происходило так, как хотелось бы. И Савада в очередной раз провожал своих хранителей на задания. Провожал с улыбкой и непоколебимой решимостью в глазах, так, чтобы его семья была уверена и спокойна — всё досконально изучено, проработано и решение принято единственно верное. Так было нужно.
И они уходили, не сомневаясь в успехе.
Но чего же стоило Саваде не кидаться каждый раз вдогонку, чтобы лично проследить за всем, уберечь, спасти, если что-то пойдет не так. Но он не мог разорваться — за всеми не угонишься…
Ему лишь оставалось сжимать под рабочим столом кулаки, до крови вспарывая кожу ладоней ногтями и смотреть своим ребятам в спины. А затем день за днем мучиться, будто в кошмаре, почти без сна и еды. Но несмотря на свой неуемный страх, Цуна всё же верил в друзей…
Да, верил, даже когда Гокудера Хаято не вернулся с переговоров в Китае ни через неделю, ни через месяц. Ни по официальным, ни по нелегальным каналам его найти не удалось. А интуиция Десятого назойливо шептала — нет такого человека больше, через пару месяцев всплывет где-нибудь в реке труп без пальцев, лица и зубов, и достанется детективам Поднебесной очередной неразгаданный висяк.
Верил, когда подорвали пятнадцатилетнего Ламбо. На прощании в церкви гроб был закрыт — от юного Бовино мало что осталось…
Стискивал зубы, но верил, когда закапывали очередную могилу. На этот раз и вовсе пустую… Лишь несколько слов на аккуратном белом надгробии — вот и всё, что осталось после Ямамото Такеши.
И верил, верил, верил…
Пока вера, страх и ужас не разлетелись на осколки вместе с головой малышки Хром в посылочной коробке…
Цунаеши с трудом хрипло вздыхает, чувствуя, как наполняются легкие кровью, и все же отвечает. Одновременно обоим — и себе, и убийце:
— Я своё уже отбоялся.