О делении душ

Всепоглощающий огонь сжигает меня изнутри, растекается по венам, зарождаясь в сердце, заставляет сгорать каждую частицу моего тела. Боль на грани с агонией. Боль, которую я так и не научился терпеть за все эти годы. Сначала тлеют органы, затем обугливаются кости, и, вместе с тем, огонь внутри заставляет сердце биться, и языки пламени превращаются в крылья. Ощущение падения сменяется осознанием полёта и дракон напрочь сковывает мою волю, позволяя оставаться лишь слабой искрой в его мыслях. Он услышал песнь. Треклятую песнь, спасшую дракона от смерти. Спасшую дракона и меня. Нет, Мира, нет, зачем ты это делаешь?! В памяти мелькают предки, алтарь, прекрасные лица девушек, искаженные гримасой ужаса. Дракону безразлична жалость. Ему слышен лишь зов–зов песни, зов предков. Я кричу, срывая голос, но не произнося ни слова. Все яснее видно озеро, различима лодка и девушка, широко раскинувшая руки. Я борюсь из всех сил, пытаясь управлять драконом, но он опьянен песнью. Мира уже в его лапах, а я все так же остаюсь лишь тенью в подсознании дракона. Должен сражаться. Она дала мне надежду. Вселила веру. Мира. Нежная, хрупкая, невинная. Гордая. Стоило оттолкнуть–и она ушла. Не прощаясь и не пытаясь вернуть. И только сейчас приходит осознание того, что это было не желание отправиться домой, а разбитое сердце... Я вспоминаю свои последние слова, брошенный к её ногам подарок, а, главное, я вспоминаю свой взгляд. Взгляд, полный ненависти. Взгляд не своими глазами, глазами дракона. И слезы, капающие на камни. Она не заплакала при мне, она отвернулась и ушла, не зная, что дракон слышит даже звук капли, разбивающийся о камень. Звук разбивающегося сердца. Я рву дракона изнутри невидимыми когтями, борюсь, сражаюсь, превозмогая боль. В его сознании–пустота. Лишь жажда крови и мести. Мира падает на алтарь, но я не сдаюсь. Огромных усилий стоит хотя бы не давать дракону сжечь её сразу же. "Арман". Голос слышится как сквозь пелену. Дракон теряется и не знает, что делать. Мира не просто говорит, она его... Успокаивает. Ящеру не различить слов, но сам тембр–мягкий, вкрадчивый–не даёт рычать и нападать. Она медленно встаёт и подходит к дракону. Я наблюдаю со стороны, не в силах что-либо предпринять. За многие тысячелетия ни одна живая душа не прикасалась к драконьей чешуе, а Мира стоит и гладит её, заворожённо глядя дракону в глаза. Мне в глаза. Она как будто смотрит внутрь монстра, ища там меня. Из последних сил я пытаюсь вырваться и чувствую, как снова обретаю контроль над телом. Но превращения не происходит. Крылья и хвост по-прежнему на месте, но твари, ломающей мой дух, больше нет. Приходит осознание того, что это навсегда, и теперь все будет совершенно по-другому. Я нежно прикасаюсь к Мире кончиком чешуйчатого носа, чувствую, как её пальцы скользят по щеке. Теперь не дракон–моя половинка. С этого момента часть моей души принадлежит Мире. Я Арман. И я–первый Дракон, победивший в себе чудовище.