Выжившая

«Выжившая…» Казалось, это слово следует повсюду за ней. Куда бы она не пошла, она слышала это проклятое слово, которое лезвием рассекало на части её и, так израненную и убитую душу. Каждый норовил лишний раз напомнить о том, что она — выжившая. Даже имя никто не запоминал, чтобы лишний раз напомнить ей о том, кто она.

Каждый раз это слово ассоциировалось по разному.

В самом начале это слово оставляло неприятный осадок на сердце девушки, ведь каждый раз оно ей напоминало о том, что она единственная кто выжила в этом чертовом убежище. О том, что больше не осталось ничего от той мимолетно счастливой жизни, которую она не ценила сполна. Нейта, которого она так любила, больше нет. Шона, которого она так берегла, украли. Казалось бы, на этой выжженной ядерном взрыве земле больше не было ничего, что могло бы вернуть к жизни прежде веселую девушку. Казалось бы, что просто отозваться на сигнал о помощи и помочь Братству стали — такой пустяк. Все же так прекрасно лишний раз выстрелить прямо в голову очередному гулю, ведь пустошь не прощает ошибок. Либо ты — либо тебя. И это помогает забыться. Наверное поэтому она поверила первому человеку, который закрыл её под ударами синтов? Ведь так интересно отправится в новое приключение с новым человеком, который сможет спасти твою жизнь, а ты его. И она решила пойти в новый и неизведанный мир под командованием паладина Данса.

И после этого слово «выжившая» стало приносить меньше боли.

Он не спеша обучал её тому, что нужно было знать в пустоши. Как правильно держать в руках «Праведный властелин», который он сам ей дал. В какой-то момент она сама прониклась идеей Братства стали, но не потому что ненавидела гулей и синтов, а потому что в какой-то момент слушать наставления командира пропитанные верой и любовью в будущее, стало от чего-то отдаваться где-то внутри, под железной бронёй Т-45. Она верно скрывала то, что все зацепки приводящие её к Институту — заслуги одного синта, чтобы он лишний раз не начинал нотации, и с непреодолимой любовью чинила силовую броню — чтобы лишний раз услышать похвалу. — Паладин Данс? — тихо доносится голос Выжившей, когда они остановились отдохнуть в Сенкчури, чтобы восстановить силы и починить броню. — Что-то не так? — Что ты думаешь…о наших отношениях? — Ты отличный солдат, я рад что нахожусь с тобой в одном отряде. Такие базовые фразы в какой-то момент начали отдаваться глухой болью в сердце девушки. Почему-то каждый раз смотря на Данса, она видела Нейта. И ей казалось это ужасно неправильным, видеть в своём наставнике облик умершего мужа.

От чего-то теперь дышать было труднее этой пылью Содружества, а убивать врагов Братства стали — намного приятнее.

Поднимаясь по лестнице на палубу Придвена, то и дело крутились непрошеные мысли о том, что нельзя было оставлять командира одного в кишащем гулями подвале, но вера в его силу и опыт пересиливали все негативные мысли. Сейчас беспокоило лишь одно — зачем она понадобилась старейшине Мэксону? Новость о том, что паладин Данс — синт, словно холодная радиоактивная вода, которая водопадом резко упала на голову. Будто бы радиация сейчас правила в её организме, потому-что дышать стало как-то труднее, а в груди зарождался обжигающий огонь, а после появлялась выжженная пустота. «Как он мог лгать мне…» Сжимая зубы, чтобы не заплакать, Выжившая идёт по пустыне, потом огибает город, нарочительно медленно, чтобы как можно дольше не встречаться с столь родными глазами, которые так долго лгали ей. В голове крутится много мыслей, и каждая была абсурдней другой, но после разговора со скриптором Хейлин, всё же в ней появились сомнения о том, что нужно делать. Ведь не все синты плохие, ведь Ник Валентайн помог ей, когда она нуждалась. Ведь паладин Данс вырастил из неё бойца, когда она могла умереть. Ведь…нажать на курок — это просто?

Она уже достигла грани, за которую так опасно заступать.

Встречая его, она невольно обращает внимание на то, как он выглядит без силовой брони, насколько потерян его взгляд, и как он зацепляется взглядом за неё. И именно в этот момент ей кажется, что нет разницы — синт он или человек. Он усмехается, когда осознаёт, кто перед ним. Конечно же, старейшина Мэксон никогда не будет делать грязную работу сам, но он отчаянно надеялся, что пошлют не его ученицу. Только не её. — Почему ты не сказал мне? — Я не знал. Такой абсурдный ответ, но почему-то именно сейчас она ему верит особенно сильно. Верит так, как верила, когда поворачивалась спиной к толпе врагов, чтобы отстрелять рейдеров, которые бежали впереди. Ведь она знает, что он прикроет. И именно сейчас она сильнее сжимает зубы, но по её лицу стекают соленые капли, ударяясь об холодный и пыльный пол. Забирая из рук паладина Данса его голожетоны, она невольно задерживает свою руку, переплетая пальцы с его, и на её удивление, он просто обнимает её, будто бы она не пришла убить его. Будто бы она не должна стать его убийцей. Но в таком удивительно родном жесте она растворяется, кажется, будто бы время замедляется, хотя она не принимала никаких химикатов. — Ты должна выполнить свой долг, — он ужасно спокоен, даже перед лицом смерти. — Я не…я не буду делать этого. — Но..почему? Ты будешь рисковать ради…машины? — Ты не машина. И хоть она и понимает, что ждёт её после, когда Братство стали узнает про её обман, но именно сейчас она осознаёт, что впервые уверена полностью в своих действиях. В этом новом богом забытом мире она может только сама забыться от всего этого кошмара, всего лишь нужно для этого быть рядом со своим…командиром. И почему-то, слово «командир» теперь полностью заменило ей в списке нелюбимых слов слово «выжившая». И после этого, она поднимется вместе с Дансом на лифте, где она встретится с тем, кого меньше всего хотела бы видеть.

Не сейчас, прошу, не сейчас, не разрушай эту сказку, посреди этой выжженной ядерной бомбой пустыне.

Впервые она так радуется тому, что ей с детства говорили, что она харизматичная личность и умеет находить слова к каждому случаю. И даже в такой момент, необычайно серьёзно она отвечает тому, кто может легко убить её и паладина, смотря ему прямо в глаза. Даже её голос, прежде неуверенный и надрывный, сейчас звучит как симфония стали, отголосок которой приятно резонирует в её ушах. И её слова не остаются пустым звуком, и ей поверили. Хоть и теперь, паладин должен будет скрываться, но зато он останется жить. И это последнее её ужасно радует, кажется, она впервые чувствует себя настолько счастливой. Впервые она смогла уберечь то, что ей дорого. И хоть теперь ей придётся жить двойной жизнью: с ним быть врагом для всего Братства Стали, а без него безжалостно и точно выполнять их приказы, но теперь она чувствует себя по-настоящему счастливой. Подходя к своей излюбленной силовой броне, она ловко возьмет тонкими пальцами инструмент и лист алюминия, чтобы залатать очередную дырку от пули. Непривычно живая, непривычно красивая, для этого ужасного мира, но уже видно небольшие грубые шрамы на исхудавшем теле — плата за жизнь в этом мире. Словно хрупкая статуэтка, которая необычайно точно и безжалостно бьёт прямо в головы врагов, с нескрываемым удовольствием рассматривая их останки — человека в них узнать невозможно. Но только начав, она слышит необычно неуверенный голос своего наставника, который всё это время наблюдал за её размеренными движениями тела. Она часто забывалась, когда дело доходило до модификаций и починки, поэтому он не редко мог спокойно стоять позади и наблюдать с нескрываемым интересом за ней, словно за диковинной птицей. Но именно сейчас он смотрит на неё словно загнанный зверь, ведь подобрать слова стало необычайно трудно. Она вслушивается в каждую его фразу, особенно отмечая, как невольно повышается его голос. Надрывные нотки довольно необычно слышать в прежде спокойном басистом голосе, который раньше отдавался эхом где-то внутри, под стальной бронёй. И именно в этот момент, когда он заговорил о их несокрушимой дружбе, она решает сыграть. Словно проверяя свою харизму и удачу, она с необычайно хитрыми нотками, которые закрывают нотки неуверенности в её голосе, решает поставить на кон всё, что было раньше. Хоть раз попробовать изменить свою жизнь. Ведь это так просто?

И сейчас она начала обожать слово "выжившая".

Улыбаясь уголками губ, она довольно прижимается к холодной стальной броне, даже позабыв попросить паладина снять её. Ей всегда казалось, что его форма - неотъемлемая часть его самого. Аккуратно придерживая девушку, он проводит рукой прямо по спине, вдоль позвоночника, от чего его движения зажигают в Выжившей приятный огонёк где-то внутри. - Хоть этого и не позволяют приличия, но на данный момент я мечтаю о близости с тобой. Столь формальные слова Данса особенно приятно распространяются эхом в голове девушке. И не в силах противится столь желанной просьбе своего любовника, она резко затаскивает его в небольшой отремонтированный домик. Кажется, теперь паладину придётся снять силовую броню.

И впервые она настолько счастлива от того, что она - Выжившая.