Небесный суд

Нет греха непростительного, кроме греха нераскаянного.

Сергей Аркадьевич проснулся и обнаружил себя лежащим на облаке. Этот факт удивил достопочтенного Сергея Аркадьевича, потому что засыпал он в своей постели под мерное посапывание супруги – уже очень давно они не ложились спать в одно время. Сергей Аркадьевич был человеком спокойным и обстоятельным, посему, твёрдо решив ничему не удивляться, он встал и пошёл по пружинящей дорожке к темнеющему невдалеке силуэту, который, по мере приближения, приобретал очертания большого письменного стола, заваленного кипой бумаг. Не обнаружив владельца оных, Сергей Аркадьевич деликатно кашлянул. Тут надо бы упомянуть, что ростом он не вышел, больше смахивая на колченогую табуретку, но недостаток длины Сергей Аркадьевич с успехом компенсировал избытком ширины, так что покашливание вышло на редкость зычным и раскатистым. Из-за очередного облака вышел… вышла… вышло существо эфемерного пола и возраста, так негодующе воззрившееся на посмевшего нарушить его покой Сергея Аркадьевича, что тот, дородный и уважаемый судья, смутился как мальчишка, застигнутый за курением у стен школы. – Ну что опять тут такое? – недовольным гнусавящим голосом протянуло создание, усаживаясь за стол. – Невозможно, не дают кофе выпить! С утра так и прут, так и лезут – у вас там что, моровое поветрие какое? – Здравствуйте, – только и смог вымолвить Сергей Аркадьевич, разглядывая большую дымящуюся кружку в руках неземного существа. Надо же, отвлёк от обеда. – Драссе, – подаренное ему выражение лица иллюстрировало всё презрение мира. – Имя, фамилия? Сергей Аркадьевич представился. Существо выудило из горы документов толстую общую тетрадь и зашелестело страницами. – А-а, – покивало оно, нашаривая пальцем нужную строчку, – судья… Всё с вами ясно. Остановка сердца… Вот удивительно – более чем за сорок лет службы на благо общества это звание звучало для Сергея Аркадьевича чрезвычайно гордо – судья! – а создание умудрилось одним словом вылить на него ведро невидимых помоев. – Да, судья, – грозно произнёс он, а потом ему в голову ударило окончание фразы. – Как остановка сердца? – серея, просипел Сергей Аркадьевич. – Обычная самая. А что вы думали, батенька, – существо откопало в книгах очки в тонкой оправе и водрузило их на кончик носа, – спать ложились поздно? Поздно. Покушать любили – вижу, что любили. Нервная работа, загазованный город. В деревню вам надо было, на травку, в луга… Сергей Аркадьевич хватал воздух ртом, точно выброшенная на берег рыба. Чувствовал он себя при этом как та самая рыбина, которой вытаскивают потроха. Почему-то особенно гадко было от фразы "надо было" – теперь уже не надо, выходит? – Так ведь работа, квартира, семья, – только выдавил он. – Куда ж ехать-то… – Ну а теперь уже приехали, поздно решать, – вздохнуло создание. – Так, что мне вам ещё надо сказать-то? Сергей Аркадьевич отрешённо смотрел на роющееся в бумагах существо, пока мысли хаотично скакали галопом. Как же его работа? На завтра же слушание назначено, убийство с отягощающими, кому ещё доверить – ведь не этому прохвосту Ласточкину? А ведь теперь точно на место судьи ему дорога лежит… Со стыдом Сергей Аркадьевич обнаружил, что только после работы его мысли перекинулись на жену и детей. Ну, Надя поплачет, погорюет, но её ребята поддержат. Главное – успел дочку в университет устроить, а сына на адвоката выучить, не пропадут без него. Из задумчивости судью выдернул протянутый существом свёрток. – Тога, арфа и тапочки с крылышками, – пояснило оно в ответ на недоумевающий взгляд Сергея Аркадьевича. – Раньше ещё вторую тогу выдавали, потеплее, но у нас тут недавно централизованное отопление провели, купальни открыли с подогревом – теперь тепло. Сергей Аркадьевич заглянул в пакет, ища подтверждения тому, что существо шутит. Нет, действительно тапочки. С крылышками. Он попытался представить, как заплывший жирком судья будет выглядеть в тоге, напоминающей халат весёленькой расцветки, и тапочках, сжимая при этом под мышкой серебряную арфу, и испытал небольшое недомогание. – А почему не золотая? – спросил он, трогая пальцами струны. Создание негодующе всплеснуло руками: – Не, ну вы, люди, совсем уже охамели! Час назад помер, а ему арфа не нравится! На вас золота не напасёшься. – Извините, неудачно пошутил, – Сергей Аркадьевич примиряющее поднял ладони. – А… а дальше куда? Кажется, неземное создание обиделось, потому что уткнулось в свои бумаги и лишь махнуло рукой куда-то правее судьи: – Вон там калитка, шагайте. Сергей Аркадьевич послушно посеменил в указанном направлении, постоял около золочёных дверей и вернулся обратно в ещё более запутанном состоянии. – Ну что вам ещё надо? – обречённо протянуло создание. – Там Рай… – Да, Рай, а что вы обнаружить хотели – Преисподнюю? Она тремя уровнями ниже, вас направить? – Но ведь… я… – Сергей Аркадьевич запнулся. – Ну, заповеди не соблюдал. Вроде "не поминай имя Господа всуе", "не прелюбодействуй". Создание устало откинулось на спинку стула. – Прелюбодействовали, значит? – оно испытующе воззрилось на судью. – Было дело… С секретаршей, на море ещё пару раз, – Сергей Аркадьевич скис под взглядом существа. – А "не убий" – убивали? Судья вспомнил случай, когда сердце говорило о невиновности подсудимого, а улики кричали о необходимом наказании. Тогда он был настоящим беспристрастным судьёй, вынесшим необходимый срок для преступника… Остаться беспристрастным, когда ему в тот же день сообщили о самоубийстве этого подсудимого, было намного сложнее. – По глазам вижу, что вините себя в чём-то, – сказало создание невнятного пола, глядя на потускневшего судью. – Но вы оказались здесь, а значит, все ваши грехи прощены и остались в прошлом. Идите и наслаждайтесь райской жизнью, Сергей Аркадьевич. Он кивнул, взял пакет с вещами и двинулся было к калитке, но остановился на полпути. Легко сказать "грехи остались в прошлом", подумал Сергей Аркадьевич, да только самому себе эти грехи отпустить намного сложнее. Он вернулся обратно к столу и положил свёрток перед существом. – Да что ж вам ещё надо?! – рявкнуло оно. – Вещи дали, грехи забыли – развернись и топай к Раю, живи в своё удовольствие! Так нет же, надо себя помучить, подумать сто раз. Почему вы, люди, такие сложные? – А почему вы, нелюди, такие простые?! – не выдержал Сергей Аркадьевич, грозно нависая всем своим небольшим ростом над съёжившимся существом. – Здорово, конечно, что я весь из себя такой прощённый и чистенький, как невинный младенец! Только зачем я сдался в том Раю, если я помню, как обрёк на смерть невиновного, как спал с другой женщиной, пока врал Наде о своей занятости на работе? Не могу я открыть ту калитку, не мо-гу! Сергей Аркадьевич остановился, вдыхая воздух полной грудью и понемногу остывая. – Вы сказали, Ад ниже находится? – наконец, отдышавшись, сказал он. – Тогда отведите меня туда, потому что в Раю я буду помнить о том, что мне там не место. Вы меня слышите?.. Сергей Аркадьевич осёкся на полуслове, с раскрытым ртом наблюдая, как существо перед ним будто плавится по контурам, превращаясь в благообразного седого старичка с неизменной оправой на носу. – Браво, Сергей Аркадьевич, браво, – тот по-отечески улыбнулся. – Вот теперь я верю, что вы раскаялись. Если человек согласен променять вечность блаженства на Ад потому, что считает себя недостойным Рая – у него есть шанс встать на путь исправления. Сергей Аркадьевич только хлопал глазами, глядя, как старичок выбирается из-за стола и шаркает к золотой калитке. Подхватив свёрток с тогой, судья пошёл рядом с ним. – Уж простите меня за маскарад с изменением внешности, – наконец произнёс старик, останавливаясь. – Так дерзить и ругаться проще, чем в этом обличье. Так что, Сергей Аркадьевич, пойдёте в Рай исправляться и прощать себе грехи? – старичок сложил руки на груди и выжидающе посмотрел на судью. Сергей Аркадьевич обернулся, и на миг ему показалось, что он видит другую калитку, маячившую вдалеке. Кажется, это был вход в тот Ад, от которого его пытались отговорить. "Надеюсь, я встречу того подсудимого, – подумал он, толкая золотую дверцу. – Может, у него получится простить меня – раз я сам этого не могу ".