Вынужденная посадка

Левентина Джеромантино

      Купидон два восемь запятая три шесть три появился на пороге в гостинице спустя несколько минут после содеянного злодеяния. Да, именно его появление сигнализировало о том, что я облажалась. Сюрприз! Видимо, мечущегося по моему гостиничному номеру высокорослого и худощавого блондина слегка за тридцать было недостаточно для констатации моего провала. Он что-то лепетал (Том), но этот язык был мне не знаком. Может на ангельском? В минуты ужасного ощущения ненужности мне представлялось, что все это сон, и я проснусь в своей комнате, минут через десять проснется моя мать, одарит своим коронным взглядом «а Симон уже замужем» и нальет дешевого вина. Да, та жизнь была еще хуже, чем эта реальность. Ангел супервайзер, мечущийся по комнате и рвущий на себе волосы, и Купидон, мой старый друг и ментор, он слегка заметно улыбнулся, завидев мое расстроенное лицо, и закрыл за собой дверь номера.       С его приходом Том напрягся, а я наоборот — расслабилась. Было в его присутствии что-то успокаивающее, дарующее надежду. Поначалу Куп даже не говорил, только молча выслушивал объяснение Тома, к моему огромному изумлению, в его истории я не выглядела Дартом Вейдером. Если бы по мотивам его рассказа сняли фильм, меня бы сыграла Дженнифер Лоуренс. Да-да, белая женщина, получившая больше наград, чем таланта. Тома сыграл бы ДиКаприо, и, подозреваю, за эту роль он бы удостоился второго Оскара. Вот настолько я все живо представила со слов супервайзера и, по-совместительству, напарника. — Ну-с, — потирая руки и хищно улыбаясь, Куп повернулся ко мне. — Моя любимая практикантка третьего уровня решила снова отличиться? — Я не нарочно, — для большей драматичности мне пришлось пустить слезу, но слеза никак не желала появляться. Какие бы драматичные моменты из жизни и видео из интернета я не вспоминала, даже проигрыш любимой футбольной команды не забыла добавить в эту видеотеку воображения. — Я не нарочно, — спокойным тоном повторил Купидон. — Мне нужно записать эти слова, а то я забуду, пока доберусь в главный офис. — И нечего здесь издеваться, — воспротивилась я. — Мне было четко сказано - пускать стрелу в самый последний момент. И вот я стою в пяти метрах от парочки, вижу в ее глазах немое согласие, как и в его позе, — Том в этот момент налил себе воды и осушил стакан за секунду. Куп же с интересом прислушивался к моему странному объяснению, как-будто это были новые и ранее непоказанные десять секунд «Матрицы-3», которые и объяснили бы смысл всей трилогии. — Так-так, — кивнул головой ментор, давая понять, что испуг напарника может быть еще и преждевременной реакцией. — Взяла в правую руку стрелу, и она так ужасно обжигала, словно я свою конечность в огонь сунула. И мне показалось, что это знак. Все показалось таким логичным и естественным. Хотя сейчас даже вспоминая, не понимаю, как у меня получилось попасть в цель, если я стрелять-то из лука не умею. Стрела полетела прямиком в их сторону, время замедлилось, словно весь мир ожидал, чем все закончится. И… — Закончилось несанкционированным выстрелом стрелы номер десять, — закончил за меня Куп.       И тишина. Мне больше не хотелось говорить, а Тому оправдываться. За окном была глубокая ночь. За прошедшие сутки так много всего произошло, что лучше бы наслаждаться блаженным сном на мягкой подушке, но нет же.       Куп молчал слишком долго. Более он не смотрел ни на меня, ни на Тома, просто что-то писал на белоснежной, как сам свет, бумажке, а когда он закончил писать, то просто сложил письмо, которое тут же превратилось в белого голубя. Тот сделал два взмаха крыльями и исчез так же мгновенно, как и появился. — Матерь Божья, в Хогвартском Экспрессе вам должны выделить отдельный вагон, ментор! — в лицах закричала я. — Да, вот только прилетит сова с моим приглашением на учебу, так сразу смогу этим насладиться. А нет, Джеромантино, как ты появилась, мне покой только снится. За эти два месяца я написал писем больше, чем за всю свою практику.  — Тогда чего же вы меня не уволите?       Куп призадумался, а Том согласно хмыкнул. Снова воцарилась тишина, а я только всматривалась в эти до боли знакомые черты ментора, который все подбирал правильный ответ. — Босс, — он поднял указательный палец вверх, — дает тебе шанс. Говорит, что ты не просто практикантка. — Я ни на что не гожусь, — это было грустно признавать, но стоит произнести эту прописную истину и становится как-то легче. — Никакая работа в мире мне не подходит, за что бы я не взялась — все летит в тартарары. Я училась в местном колледже, была абсолютно посредственной, а потом работала в Старбаксе и Макдональдсе и в почтовом отделении, даже в какой-то телефонной фирме. И в общей сложности у меня наберется полгода опыта. А я ведь по специальности искусствовед. — Все еще не веришь в реальность происходящего, — вздохнул ментор и поднялся на ноги. Он подошел к небольшому столику возле окна, взял графин с водой и налил прозрачную безвкусную жидкость в стакан. — Здесь просто вода, Левентина. — Ну да. — Ни молоко, ни виски, ни вино, а вода? — К чему это все? — не понимала я. — Эта вода в стакане столь же реальна как любовь в этом мире. И многие скептики ищут доказательства своей правоты, как и истинные романтики. Это словно религиозные фанатики и атеисты. Вы просто желаете верить, что все в жизни в ваших руках, и если все можно контролировать, то ничего плохого не случится. Ответь мне, Левентина, если ты не веришь в то, чем занимаешься, так зачем ты этим занимаешься? — Мне нужно хоть что-то, какая-то надежда на будущее. Занятие. Многие мои подруги и знакомые обзавелись детьми или карьерой, а некоторые и тем и другим. А я просто на отшибе жизни. — Так прекрати уже наконец искать оправдания. Доверься своему чутью. Неужели ты до сих пор не поняла, почему тебе дано так много шансов? Мне оставалось только сглотнуть и покачать головой. — Меньше сотой доли процента в мире существует людей с таким естественным талантом как у тебя. — Каким еще талантом? — бесцеремонно вклинился в разговор Том. — Чувствовать людей, их самые потаенные желания. — Фу, — это было уж слишком. — Я что вам, телепат что ли? — Ах, да. Постоянно забываю, какая ты воспитанная, — вздохнул Куп, все еще нависая надо мной со стаканом воды. — Стать Купидоном не так просто, нужно много практики и вырабатывать чутье. Нам раздают стрелы, но их нужно уметь правильно использовать. Многие практиканты, да и состоявшиеся ангелы, совершают ошибки, вот и потому так много разбитых сердец. Одни стреляют наугад, а другие … они думают, что имеют право на ошибку, коль им нужно соединить больше двухсот пар. — Я все еще не понимаю. — Ты единственная за всю мою практику смогла связать троих людей одним приворотом, и это без какой-либо подготовки. Конечно, в идеале это нужно делать, когда все находятся на твердой земле, и ты достаточно уверенна в своем решении. — Из всего, что мне только что сказали, я сделала вывод, что я не стану учеником Чарльза Ксавье. Куп и Том одновременно выдохнули. — Против такой дворовой мудрости как же попрешь? — сквозь зубы процедил Том. — Это ты еще не видел, как она сшибла одного человека во время приземления, — прошептал Куп, он еще несколько минут описывал ту постыдную ситуацию из прошлого.       Мне осталось только ложиться спать. За окном бушевала непогода, и по всей видимости, мне не дадут возможности вернуться в Нью-Йорк необычным способом, просто открыв дверь. — С большой силой приходит большая ответственность, — вместо «спокойной ночи» прошептал Куп и выключил ночник.       Мужчины спустя минуту удалились, не позабыв плотно закрыть за собой дверь. Краем глаза я смогла разглядеть тропические леса по ту сторону двери.