О бедной дорамщице молвите слово

Новенький сине-голубой троллейбус противно запищал, злорадно закрыл двери и тронулся от остановки. Запыхавшаяся Машка, оставшись с носом, мысленно прокляла водителя, бесчувственную рогатую железку и весь автопарк с его расписанием. Если бы они знали, каких сил ей стоило заставить свою жалкую, слегка перегруженную жирком тушку бежать, они бы сами зарыдали от сочувствия и своей неправоты. Конечно, транспорт ходил довольно часто, но Машка уже настолько опаздывала, что каждая лишняя минута резала чувством надвигающейся жопы. И некого ей было винить, кроме себя и Ли Су Хёка, который, зараза, был настолько хорош, что не давал ей спать полночи. Машка сфокусировала взгляд и поняла, что какое-то время неотрывно смотрит на рядом стоящего паренька. Тот настороженно на неё косился, смущённо теребил ремень сумки, переброшенной через плечо, и как-то неуверенно топтался на месте. Осознав, что всё это время она с блаженной улыбкой пялилась на ни в чём не повинного парня, Маша покраснела и отвернулась. Не объяснять же ему, что она, вообще, сквозь него смотрела, вспоминая жаркую ночь с красавцем, до которого парню как до Луны. Нет, как до галактики Андромеда. Остыв после пробежки, девушка почувствовала, что начинает замерзать и попробовала застегнуть куртку. Та, на её беду, даже не сошлась, как Машка ни пыталась втянуть живот и утрамбовать тёплую толстовку. Злосчастные три сантиметра так и не сокращались, намекая на лишний вес девушки. Машка же пыталась себя заверить, что виновата именно плотная толстовка, которая накинула её фигуре лишние кило. Мысль, что за год она банально поправилась, была отметена сразу, задушена не то чтобы в зародыше, а даже в предзародышевом состоянии. И чёрт её дёрнул схватить именно эту куртку! Но едва разлепив глаза можно и не такую глупость совершить. Подъехавший троллейбус сыто проглотил пассажиров, не побрезговав и заспанной Марией, и помчал всех по городу, избавляясь от балласта по пути следования. Девушка добавила громкости в плеере, отдаваясь ритмам песен, слов которых не понимала вообще. Нет, благодаря фансаберам она знала о чём, в общем-то, речь, но даже своё мысленное подпевание признавала смешным и пугающим. Да и наплевать! Главное — это настроение, которое вливалось в её мозг, делая мир хоть немного ярче. Доехав до привычной остановки, Машка вывалилась на улицу и спешно засеменила на работу. До офиса было ещё сто метров пешкодралом, а, значит, время опоздания увеличивалось. Чёрт бы побрал сеструху, могла и раньше разбудить, а не перед самым уходом. Всё равно же в одном месте работают, что за подставы? О том, что сестра будила её на протяжении часа, Машка не вспоминала, уходя вглухую несознанку. Как и о том, что именно благодаря Светке она заполучила практику в издательстве, комнату в квартире и прочие блага, которые нет-нет да и перепадают от старшей сестры. Шумно отдуваясь и пыхтя, словно не добитый врагами паровоз, Мария ввалилась в отреставрированный и переоборудованный под издательство дом, невнятно махнула пропуском на проходной, и на последнем дыхании, по инерции, доплелась до единственного в здании лифта. Металлические почти зеркальные двери отражали не самую лицеприятную картину: округлый, но всё же миловидный овал лица обрамлял пушок тёмных, дыбом торчащих то ли от влаги, то ли от статики волос, а пунцовые щёки и искусанный первым морозом нос, могли поспорить с гримом самого низкосортного Деда-Мороза. Ко всему ещё добавлялись не проходящие мешки и синяки под глазами, которые Машка прятала под громоздкой чёрной оправой. Большинство считали, что это банальное следование моде, но лишь избранные знали правду. Машка безбожно не высыпалась и без очков пугала не только несчастных случайных свидетелей, но и себя. Конечно, она знала в чём истинный корень зла, но бороться с этим не то что не собиралась, но даже мысли такой не допускала. Как можно променять ночь с молодыми гибкими юношескими телами, рассказывающими ей о любви и страданиях, на здоровый полноценный сон? Побойтесь Бога! Как можно спать, когда твой любимый мужчина запутался в отношениях или погряз в тайнах? И что делать, если его сердце разрывается от сомнений, а душу терзает предательство? Машка провела руками по голове в надежде примять волосяной пух, но потерпела неудачу. Скрюченный на макушке в бублик хвост, жалко накренился, отдавая честь пизанской башне. Мария решила поступить мудро, перестав смотреть на себя в отражении. Признав окончательное поражение, она однако не расстроилась. Все эти злоключения уже настолько стали нормой, что печалиться было глупо и поздно. — Где ты шатаешься?! — зашипела Светка прямо ей в ухо, подловил на выходе из лифта. — Я же предупреждала, что сегодня важный день. С минуты на минуту заявится новый зам. Вылететь отсюда хочешь? Девушка позволила сестре оттащить себя до комнаты персонала, молча выслушивая привычное ворчание старшей. Светлана, в отличие от неё, за собой и образом жизни следила, результатом чего были: подтянутая стройная фигура, стильная подчёркивающая все прелести одежда, качественная косметика, а, главное, не рукожопные конечности, способные оную грамотно и эффектно распределять по лицу. А уж о блондинистых сияющих здоровьем и холёностью волосах так и вовсе говорить было нечего. Лучше сразу отползти в самый дальний угол и сдохнуть от зависти, присоединившись к общей куче предыдущих недоволосатых неудачников. Кое-как стянув с себя тесную куртку, изрядно перед этим поборовшись с застрявшими руками, Мария вышла в коридор, где была накрыта волной встревоженного шёпота. Тихая истерика внезапно прекратилась, сменившись замогильной тишиной. Чувствуя, что весь этаж накрыло медным тазом, девушка насторожилась. Первой мыслью было рвануть назад и затихариться среди вешалок. Но затем Машка благоразумно рассудила, что она слишком мелкая сошка, чтобы реально опасаться какого-то там замглавреда. Мысленно окрестив его Замвредом, она даже позволила себе ехидненько улыбнуться и, резко развернувшись, врезалась в невесть откуда взявшееся препятствие. — Пресвятой Личонсок! — вскрикнула от неожиданности Машка и покачнулась. Чувствуя, что заваливается назад, она инстинктивно вцепилась в лацканы серого пиджака так удачно оказавшегося перед глазами, утаскивая его владельца за собой. Крепкие мужские руки сомкнулись на запястье девушки и, приложив явно немалое усилие, предотвратили позорное падение. Почувствовав, что сила тяготения больше ей не угрожает, Машка подняла голову и увидела перед собой молодого красивого мужчину, который так и сиял уверенностью, строгостью и лоском обеспеченного человека. — Вы достаточно поизмывались над моим пиджаком, пора бы отпустить Патрика на волю, — голос мужчины был спокоен, даже чересчур, что не сулило ничего хорошего. — Патрика? — переспросила Машка, не понимая, то ли мужик себя так называет, то ли она чего-то не знает. — Патрик Хеллманн, бренд мужских костюмов, — красавец многозначительно посмотрел на руки девушки, всё ещё мнущие лацканы пиджака. Машка расцепила пальцы и попыталась разгладить мятую, словно пожёванную коровой ткань. — Какой нормальный будет костюмы по имени называть? — пробубнила под нос девушка, безуспешно сражаясь с нанесённым ущербом. — Простите? — вскинутые в недоумении брови и сверлящий недобрый взгляд, усилили недовольный оттенок вопроса. Где-то на периферии зрения, Машка заметила мечущуюся тень и, приглядевшись, распознала в ней Светку, которая яростно махала руками, строила страшное лицо и явно пыталась ей что-то донести. В голове девушки заскрипели мысленные шестерёнки, складывая разрозненные факты и эмоции сестры. С каждой секундой Мария осознавала, что правда ей не понравится, но безжалостный механизм был запущен и её перспективы на будущее, с ветерком и, радостно повизгивая, неслись в пропасть безнадёги, рождая вопрос: есть ли жизнь после увольнения? — Георгий Константинович, это наш стажёр, Мария, — вмешалась редакторша журнала по домоводству, входящего в серию подобных узконаправленных еженедельников. — Позвольте я провожу вас дальше, в кабинет. — Она вытянула вперёд руку в приглашающем жесте, стараясь привлечь внимание раздражённого начальника. Словно опомнившись, мужчина напустил на себя равнодушный вид и, не обращая больше внимания на Марию, пошёл в указанном направлении. — Вот и познакомились, — буркнула Машка, мысленно ругая себя за неуклюжесть. Проводив начальство взглядом, девушка отвернулась и увидела перед собой разъярённую сестру. Сжатые губы и выразительно выпученные глаза сестры, говорили сами за себя, предвещая вечернюю домашнюю разборку. Возможно, даже с насилием в виде сестринской трёпки. Машка обречённо вздохнула. — Файтинг! — вполголоса выкрикнула она, сжав при этом кулачки. На что Светлана закатила глаза и всплеснула руками. — Идиотка! — констатировала она и пошла от бестолковой сестры прочь.