Eventually

Джессика села на своё место за столом и не спеша принялась за обед. Когда её перестало напрягать присутствие Килгрейва во время трапезы? Она жила с ним уже год, и за всё это время он ни разу не приказал ей, ни разу не коснулся её. Их уговор был предельно прост: она остаётся с ним, а он использует свои способности во благо. Она просто живёт с ним под одной крышей, а он контролирует себя каждую секунду, чтобы не причинить людям вред. Когда они молча возвращаются домой после очередного "подвига", Килгрейв обычно чернее тучи. Он точно представлял себе спасение мира вместе с Джессикой по-другому. Она догадывается, что он рассчитывал на то, что им придётся раз за разом вместе подвергать себя опасности, и это рано или поздно приведёт к моральному единству. Может, он даже надеялся на совместные приключения, азарт, сплочение. Но на деле всё совершенно по-другому. Каждая такая вылазка проходит по укатанному сотни раз сценарию: он освобождает дорогу от людей, она – от механических преград. Собственно, операция заканчивается, не успев толком начаться, ведь одна фраза Килгрейва, и все бросают оружие на пол, отпускают заложников и сдаются полиции. Всё. У них даже не было необходимости взаимодействовать друг с другом, и если сначала Килгрейв старался начать разговор, подать ей руку, даже пошутить, то со временем между ними воцарилось молчание. Ну не мог же он вечно разговаривать с воздухом. Вот уже год он исправно желал ей доброго утра, приятного аппетита, спокойной ночи, а она угрюмо молчала в ответ, скорее, по привычке. А что ещё он ей говорил? Да по пальцам пересчитать можно эти общие фразы. Когда он в последний раз признался в любви? Джессика замирает с вилкой в руке и морщит лоб. Зимой. Это было зимой, а значит, целых три месяца назад. Тогда его признание прозвучало не так, как раньше. Как-то безнадёжно, печально и обречённо. Не было больше так бесящей её интонации объясняющего очевидное, не было того детского упрямства... Все эти три месяца он не предпринимал никаких попыток добиться её искреннего согласия, держась как-то отстранённо, но время от времени Джессика ловила на себе его долгий печальный взгляд. Она давно уже призналась самой себе, что такое поведение беспокоит её. И не потому, что она опасалась, что это затишье перед бурей. Просто она не знала, что творится у него в голове, что привело к таким переменам. Почему он перестал добиваться её, потерял надежду? – Джессика, – он тихо позвал её по имени, когда она уже встала из-за стола и собиралась удалиться в свою комнату. Она сразу же напряглась: он давно не обращался к ней, а теперь в его голосе была какая-то непонятная, глубокая... боль? Безнадежность?.. – Ты... Он глубоко вздохнул, останавливаясь напротив и заглядывая ей в глаза. – Я так больше не могу. Я думал, что всё произойдёт само собой, что ты полюбишь меня, рано или поздно, но... Но что бы я ни делал... – на какое-то мгновение он отвёл взгляд, тяжело вздохнув, собираясь с силами, а потом вновь взглянул ей в глаза. – Я очень люблю тебя, но я больше не хочу приносить тебе страдания. Ты можешь идти... Если хочешь, – добавил он после короткой паузы. Он старался выглядеть спокойным, но она видела, как он напрягся всем телом и затаил дыхание, ожидая её решения. Надеялся ли он, что она все же останется? Неотрывно глядя ему в глаза, Джессика приблизилась, поддавшись мимолетному порыву. Помедлив пару секунд, она легко прижалась губами к уголку его рта. Он не шевельнулся, только закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Она опустила веки и прислушалась к своим ощущениям: сердце забилось быстрее, дыхание участилось. От такой близости к нему кружилась голова, она чувствовала запах его парфюма, вдыхала его вместе с тёплым воздухом из его лёгких... Она вслепую протянула руку и легко коснулась тыльной стороны его ладони. Чувствительные кончики пальцев ощутили каждый изгиб, малейшие трещинки кожи, еле ощутимую пульсацию крови и... тепло. Её губы и пальцы приятно обжигало, и даже те участки кожи, которые не касались его, чувствовали жар, исходящий от его тела... Она слегка отстранилась, восстанавливая зрительный контакт. Он по-прежнему не двигался, только неотрывно смотрел на неё, и в этом взгляде она уловила непонимание, неверие, призрачную надежду. Она окинула взглядом его лицо и неуверенно взяла в свои руки, все ещё находясь к нему слишком близко. Каждая его чёрточка была навсегда запечатлена в её памяти, но теперь она впервые разглядывала его так пристально, так близко. Она задумчиво провела рукой по его щеке, покрытой свежей щетиной, коснулась намечающихся морщин в уголках глаз... Все это время он завороженно наблюдал за малейшими переменами в её лице, дыхание его было прерывистым, она чувствовала, как стучит с бешеной скоростью пульс в его висках. Она вновь заглянула ему в глаза и почувствовала, что тонет в них, и несколько мгновений спустя уверенно поцеловала его в губы, поддавшись этому притяжению. И тогда он ответил ей. Целуя так нежно и чувственно, будто этот поцелуй – все, что у него осталось в жизни, он крепко прижал её к себе. Чувствуя, что колени подкашиваются, она обняла его за шею, углубляя поцелуй и расслабляясь в его сильных руках...