Ты станешь воздухом

      — Мам, ну сколько можно?! — Катя раздраженно захлопнула дверь кухни и почти с детской обидой уставилась на Антонину Игоревну. — Сколько раз я тебя просила не устраивать эти дурацкие смотрины?       — Катюш, не кипятись, — примирительно проговорила Лаврова-старшая, извлекая из духовки замечательно ароматный пирог. — Я всего лишь хочу, чтобы моя дочь была счастлива. Кать, тебе уже двадцать семь, а ты...       —... До сих пор старая дева, — с милой улыбкой закончила дочь.       — Я этого не говорила.       — Но подумала. Мам, — Катя уселась на стул, словно забыв, что в гостиной ее с нетерпением дожидается очередной кандидат в супруги, — я тебе говорила и повторяю снова: не все женщины мечтают стать домашними рабынями и нарожать десяток детей.       — Почему сразу десяток? — Антонина сделала вид, что не замечает ехидства дочери. — Хотя бы на одного внука я могу рассчитывать?       — Знаешь, мам, если тебе так хочется ребенка, роди сама. Можешь считать меня законченной эгоисткой, но я не готова стирать пеленки и слушать ночами детские вопли. Извини, — Катя чмокнула мать в щеку и скрылась из кухни, не дожидаясь достойного ответа.       — Ммм, как отлично пахнет, — кандидат в женихи демонстративно повел носом, и Катя с трудом сдержалась, чтобы не скривиться. — Антонина Игоревна говорила, что вы прекрасно готовите.       — Правда? — невинно осведомилась Лаврова и принялась манерно крутить в руках бокал. — Ну да, что есть, то есть. Знаете, — она интимно понизила тон, — я просто профи в заваривании китайской лапши. Вы любите китайскую лапшу? Кандидат в женихи растерянно моргнул, потом фальшиво засмеялся.       — Антонина Игоревна говорила, что у вас прекрасное чувство юмора, Катенька.       — Да что вы? — совсем как типичная блондинка округлила глаза Катерина. — А что вам еще Антонина Игоревна говорила?       — Что вы мечтаете о большой дружной семье... Катя не сдержалась и фыркнула, даже не пытаясь замаскировать смех кашлем.       — Точно. Сутками напролет варить борщи, гладить рубашки, вытирать сопли детям и слезы любимому мужу, когда он придет расстроенный после ссоры с дорогой во всех смыслах любовницей.       — Катя! — укоризненно покачала головой Антонина, появляясь в дверях с блюдом пирогов. — Андрей, простите, моя дочь иногда бывает совершенно невыносима, — виновато произнесла она, обращаясь к гостю. — Характер такой. Катя резко встала, отставляя в сторону бокал с нетронутым напитком.       — Мам, я не понимаю, с какой стати ты извиняешься за мой характер, — бросила она сухо. — А вам, Андрей, я бы посоветовала снять с пальца обручальное кольцо и надеть не столь хорошо выглаженную одежду, тогда, может, кто-то поверит, что вы совершенно свободны. И Лаврова с гордо поднятой головой выплыла из гостиной, демонстративно не замечая растерянного взгляда кандидата в женихи.       — Кать, ну зачем ты так? — вздохнула мать, наблюдая за тем, как дочь застегивает плащ.       — Просто не выношу вранья, — отрезала Катя и обняла Антонину. — Пожалуйста, больше не устраивай подобных смотрин. Обещаю, я займусь своей личной жизнью, только не надо этого всего, хорошо?       — Обещаешь? — с надеждой и в то же время недоверием переспросила Лаврова-старшая.       — Обещаю, мам, обещаю, — кивнула Катя и выскользнула на лестничную площадку. Она была готова сказать что угодно, лишь бы остановить череду женихов, которых мама находила с завидной регулярностью.

***

Родион решительно отказывался понимать сам себя. С какой стати, вместо того, чтобы отсыпаться в свой законный выходной или провести веселый вечерок (точнее, ночь) с красивой девушкой, он мерзнет возле подъезда Лавровой, отлично зная, что ее нет дома? Где так любимая Екатериной Андреевной логика? Нет ее, ушла в запой и до сих пор не вернулась. Долгов вздохнул и поежился, поправляя воротник куртки: на дворе все-таки был не май месяц. Чего ждать, интересно? Ну придет Лаврова... скорее всего, даже не одна, а в компании с каким-нибудь зрелым мачо. А что? Действительно, почему он решил, что у Лавровой не может быть личной жизни? Только потому что в свои двадцать семь она до сих пор не была замужем? Впрочем, его источники информации тоже отрицали у милой Екатерины Андреевны наличие любовника... Хотя может просто она так хорошо шифровалась? Опер ведь. Или этот таинственный поклонник появился у нее недавно, после того, как устроилась в академию... Стоп, Долгов, тебе-то что за печаль? Неужели ревнуешь? Очень смешно. Парень снова передернул плечами и посмотрел на часы. "Еще пять минут — и домой", — решил он, и тут услышал возмущенный, определенно знакомый женский голос:       — Руку отпустите! Повернувшись на звук, Родион заметил две фигуры, смутно различимые в темноте: крепкую мужскую и хрупкую женскую. Мужчина уверенно держал девушку за запястья, что-то невнятно ей втолковывая, а та очень целеустремленно пыталась высвободиться. Правда, пока безуспешно. Не тратя время на размышления, Долгов перемахнул через скамейку и вполне мирно попросил:       — Девушку отпусти. Мужчина, не оборачиваясь, рявкнул:       — Исчезни! — и потащил сопротивлявшуюся девушку к припаркованному недалеко автомобилю. — Пошла, я сказал! Выделывается мне тут!       — Я же попросил: отпусти девушку, — повторил Долгов, преграждая приставале путь. Тот раздраженно толкнул парня плечом, девушка, воспользовавшись передышкой, рванулась с утроенной силой. Но любителю приключений уже было не до нее: он прикрывал подозрительно хрустнувший от удара нос. Все-таки не зря Долгов старательно учился рукопашному бою...       — Ах ты!.. — взревел "раненый", готовясь разорвать борца за справедливость, но тут раздался холодный голос, который Родион наконец-то узнал:       — Стоять! Любитель приключений недоуменно обернулся и на удивление послушно замер. Да и как тут поспоришь? Пистолет, нацеленный прямиком в лоб — это вам не рогатка.       — Игрушку убери, дура, — неуверенно пробормотал неудачник. — Она же не настоящая.       — Убедиться хочешь? — как-то слишком спокойно уточнила недавняя жертва, и приставала сразу сник. — Значит, не хочешь. Разумный выбор. И совет на будущее: никогда больше не пытайся "познакомиться" подобным образом. Исход может оказаться грустным, — и женщина, наконец убрав оружие, преспокойно направилась к подъезду. Спаситель поспешил за ней.       — Вы очень вовремя вмешались, Родион, — улыбнулась Лаврова, доставая ключи. — Спасибо вам.       — Да не за что, — пожал плечами курсант. — Не мог же я просто смотреть на подобное зрелище.       — Как оперативник с некоторым стажем, могу вас уверить, что большинство граждан поступили бы именно так, — вздохнула капитан и открыла дверь. — Зайдете? Нехорошо получится, если будете возвращаться с разбитым лицом.       — Ну это вы преувеличили, — усмехнулся парень, коснувшись легкой ссадины у виска. Однако не воспользоваться гостеприимством куратора ему и в голову не пришло. Не зря же торчал у подъезда почти полтора часа!       — И как мне вас отблагодарить? — весело спросила Катя, осторожно прикладывая к синяку кусочек льда. Родион с трудом сдержался, что бы не ляпнуть что-нибудь лишнее, и скромно ответил: — Думаю, кофе с бутербродом будет достаточно. Лаврова кивнула и отошла к холодильнику.       — Кстати, как вы тут очутились? — догадалась спросить она, нарезая бутерброды. Да уж, мама бы не пришла в восторг от таких кулинарных изысков!       — Мимо проходил, — пробормотал курсант и поежился, вспоминая "уютный" вечер на лавочке. Екатерина Андреевна понимающе усмехнулась и поставила турку с водой на плиту.       — Пойду переоденусь, — бросила она и вышла из кухни. Долгов поморщился, поймав себя на совершенно недостойном желании подсмотреть этот соблазнительный процесс. М-да, точно свихнулся!       — Родион, помогите, а? — спустя несколько минут Лаврова вновь возникла в помещении, причем изрядно раздраженная: упрямая молния на платье заела намертво и расстегиваться никак не желала. Долго упрашивать Родиона не пришлось: он бережно перекинул Катины волосы через плечо, оголяя затылок и часть изящной шеи, с усилием поборов желание провести по ней пальцами, и только потом взялся за молнию. На мгновение мелькнула узкая полоска светлой кожи, а в следующую секунду Лаврова резко развернулась.       — Спасибо, — сказала коротко и тут же недоуменно подняла на парня глаза: его ладонь медленно скользнула к талии, а глаза как-то странно потемнели.       — Екатерина Андреевна... — выдохнул он хрипло, и Лаврова торопливо подалась назад, увеличивая недозволенное расстояние между ними.       — Долгов, — голос Кати стал холодным, сухим и язвительным, — если я попросила вас расстегнуть мне платье, это не значит, что я намекаю на готовность раздеться полностью. Не нужно искать никаких намеков, хорошо? Я просто. Попросила вас. Помочь мне с молнией, — отчеканила она и взглянула на Родиона своими невероятными глазами так льдисто, что у того на мгновение зашлось сердце. Именно в этот момент он понял, как дорого бы отдал за ее теплый, полный нежности взгляд. Мечты, мечты...