Синий Ирокез

Коль в голове умишко есть Чтоб тарабарщину растолковать мирскую, Поймёшь легко – историю такую Лишь в сказке можем мы прочесть. Мужей свирепых нет на свете ныне: Запретов нет таких в помине. Муж нынешний, хоть с ревностью знаком, Юлит вокруг жены влюблённым петушком, А борода его будь даже пегой масти, Никак не разберёшь – она-то в чьей же власти? Ш. Перро, «Синяя Борода» Он был на вид совсем молодым парнем с большим синим ирокезом на бритой голове. Она была американской феминисткой, истинной феминисткой, которая всегда увидит несправедливость, исходящую от мужчин по отношению к женщинам. И именно его она наметила в жертвы, придя как-то на ночную дискотеку. – Хотите выделиться этим ирокезом? – спросила она. – Типичное поведение мужчин – если мозгов у них нет, они выставляют на передний план свою внешность. Он ухмыльнулся, решив не говорить ей о тоннах косметики на его наивном личике. А у его ирокеза было чисто практическое предназначение: окружающие не могли оторвать от него взгляд и поэтому не замечали другие черты Синего Ирокеза, такие, как ярко-красные горящие глаза и заострённые передние зубы. – Как вас зовут? – решила она проявить вежливость. – Влад, – ответил Синий Ирокез. – Что за имя? – Румынское. Я из Румынии, из Трансильвании. – А-а! – обрадовалась она. – Румыния! Соцлагерь! Перестройка! Нищета! Вы приехали в нашу богатую страну от голода! – Можно сказать и так, – подтвердил он, проведя языком по передним зубам, – в Америке так легко найти пропитание! – Типичное поведение мужчин: бежать за границу от малейших трудностей! – Вы не любите мужчин? Зря! А я вот очень люблю женщин! – А вы женаты? – Сейчас нет. – А были? – Да. В Америке – семь раз. – Все мужчины меняют жён как перчатки. Что ж, меня это не удивляет! – А вы хотите стать моей восьмой американской женой? – Что-что?! Я? Вы, как и любой мужчина, считаете себя столь неотразимым, что уверены, что любая женщина сразу же ухватится за ваше предложение? Ну уж нет, это не для меня! – Ну, если хотите, я могу за вами поухаживать! – Что-что?! А мне, как робкой девушке прошлых веков, кокетничать и опускать глазки? – Короче, – вышел он наконец из себя, – предлагаю равноправный союз в постели! Прямо сейчас! – Вот это уже деловое предложение! – обрадовалась она. Проснулся он только на следующий день, когда уже смеркалось, и то из-за того, что услышал, как она возится с оконными ставнями. – Что ты делаешь? – лениво спросил он. – Открываю окно, – рявкнула она. – Только мужчина мог задать такой идиотский вопрос, увидев меня у окна! – Не выйдет. Все окна в особняке наглухо заколочены досками, причём с обеих сторон. – Но почему? – изумилась она. – Не люблю солнечный свет. Аллергия. – Болезненный слабак! Как и все мужчины! – Ну хватит злиться! – примирительно сказал он. – Ведь чудесная ночь была! Он поднялся с постели и начал одеваться. – Кстати, тебе нравится зеркало? – спросил он вдруг. – Ему почти пятьсот лет. Было сделано из венецианского стекла в те годы, когда зеркало, показывающее человека во весь рост, мог позволить себе только король или герцог. Ну, или трансильванский князь… – Потрясающе! Только почему ты в нём не отражаешься? Это зеркало принципиально не показывает мужчин, потому что боится их уродства? – Может быть, – ухмыльнулся он. – Ну, мне пора! – Ты с ума сошёл! Куда ты поздно вечером? – Я работаю только по ночам! – И оставляешь меня одну! Да ты… Ты настоящий феодал! – В большей степени, чем ты думаешь! – вздохнул Синий Ирокез, с тоской вспоминая те времена, когда он и в самом деле был феодалом, и просто-напросто велел бы посадить на кол эту наглую девицу. За оскорбление своей княжеской особы. Хорошие были времена! Справедливые! – Можешь пока осмотреть дом, – добавил он. – Тут огромное количество комнат. Вот ключи. Он протянул ей связку. Она автоматически взяла её. – Можешь ходить повсюду, – сказал Синий Ирокез. – Только не открывай дверь подвала вот этим маленьким серебряным ключиком. – Это почему ещё? – Потому что я тебе запрещаю, – ответил Синий Ирокез и, прежде чем она успела что-то возразить, взмахнул чёрным плащом и исчез в сумраке ночи. Она осталась стоять посреди спальни, задохнувшись от возмущения. «Он смеет мне что-то запрещать! Ну, погоди!» – яростно подумала она и решительно направилась в подвал. Серебряный ключик легко повернулся в двери подвала. Она толкнула дверь и ошеломлённо замерла на пороге. Восемь крючьев! И на семи из них семь полностью обескровленных женских тел! Ключик выпал у неё из рук. Когда она подняла его, он был замаран кровью. «Это так он разводился со своими жёнами, – раздражённо думала она, пытаясь оттереть ключ. – Что ж, ничего удивительного! Подобное поведение типично для любого мужчины!» Ключ не отмывался. Надо сказать, что кровь вампиров невозможно оттереть с серебра. «Ну и пускай! – подумала она. – Не мой ключ, в конце концов!» Перед самым рассветом Синий Ирокез ворвался в дом. – Где мои ключи? – поинтересовался он. Она протянула ему связку. – А серебряный ключ? – Да вот он! Я, между прочим, ради тебя же пыталась сделать его чистым! Он взглянул на окровавленный ключик. – Ты была в подвале! – А я это и не отрицаю! Ни один мужчина не может запретить мне ходить там, где мне вздумается! И тут его гнев вырвался наружу: – Сумасшедшая! Я мог бы сделать тебя подобной мне! Я мог бы сделать тебя повелительницей тьмы! Я мог бы дать тебе бессмертие! Но ты не заслужила этого! Сейчас ты умрёшь, и будешь висеть на восьмом крюке вместе с этими женщинами! Она в первый раз испугалась. Совсем чуть-чуть. Она отступила к стене, схватила попавшуюся ей под руку табуретку, отломила ножку и выставила её перед собой. – Хочешь поколотить меня этой палкой? – ухмыльнулся он. – Ничего не выйдет! Мгновение – и он очутился рядом с ней. Схватил её за волосы, запрокинул её голову и попытался вонзиться зубами в её шею. И в этот момент ножка табуретки пронзила его сердце. – Проклятие! – прошептал Синий Ирокез, падая на пол. – Прожить пятьсот лет и умереть из-за того, что на мебельной фабрике мне вместо берёзовой табуретки всучили осиновую! – И он испустил дух. А она вышла из особняка на улицу. «И так будет с каждым мужчиной, осмелившимся покуситься на мою свободу! – торжествующе думала она. – Только всё-таки было в нём нечто странное… Только что? Да нет, небось просто жалел денег на исправление своих уродливых зубов! Вот скупердяй! Как и все мужчины!»

Moralité Мужчины! Коль надеетесь подольше вы прожить, Вам лучше вовсе феминистку не любить, Но если жизнь с ней не идёт с вашим желанием вразрез, Вам ни к чему даже пятнистый ирокез! Пусть вы вампир, пусть оборотень – всё едино: Она увидит только то, что вы – мужчина.